На школьной фотографии 1947 года Бронька стоит вместе с Ирочкой (внучкой Анны Марковны). Все дети - худые и мелкие, сказывается недавно закончившаяся война. Через два года Броньку отчисляют из школы, так как оказалось, что она беременна и уже чуть ли не на последнем месяце. Симка заперлась в своей каморке, и оттуда весь доносились звуки бьющейся посуды
--------------------------------------------------------------------------------------------------------*Стр.139 Людмила Улицкая «Веселые похороны». - М.: Издательство "Вагриус", 1998.
шлепки оплеух, треск мебели и всевозможные ругательства на русском и еврейском -языках. Так как от Броньки не было слышно не одного звука, соседи взломали дверь, облили водой Симку, и вынесли почти бесчувственную Броньку.
У Броньки родился мальчик, а через некоторое время выяснилось, что она опять забеременела. Мать просто взбесилась, она издевалась над девочкой, пытаясь узнать от кого у Броньки дети, но та только молчала. Однажды, когда молодая мама гуляла с малышом, к ней подошла Ирочка, сказала, что у Броньки симпатичный малыш, а больше к ней никто из одноклассников не подходил. Второй мальчик точь в точь походил на первого. Через некоторое время Бронька опять забеременила. Симка устроила грандиозный скандал, по ночам привязывала дочь верёвкой за ногу, как на поводке, к батарее, но, внутренне, она относилась к «беременностям» дочери, как к чему-то привычному. У Броньки родился третий, а затем, незадолго до смерти соседа по коммуналке – местного фотографа, четвёртый ребёнок. На поминках Симка напилась, и высказала Броньке всё, что думает: «Шлюха ты, Бронька, шлюха! Я смолоду одна из-за тебя осталась! Рожай, рожай, не стесняй себя! На восемнадцать-то метров этого гороха во-он сколько уложить можно!»*
Бронька устроилась работать в булочную уборщицой, и кроме зарплаты ей давали хлеба, сколько унесёт. Этим питались её дети, поэтому они росли крепкими, рослыми – один в одного. Вскоре они получили трёхкомнатную квартиру возле Савеловского вокзала, куда все вшестером и переехали...
Ирина Михайловна – та самая Ирочка – полная и немолодая уже женщина ждала своего мужа. Вдруг её окликнула женщина. Она была как будто кем-то знакомым, но уже хорошо забытым. Ирина Михайловна вспомнила, что это была Бронька. Бронька пригласила её ненадолго к себе, где и рассказала о своей жизни. О том, как устроились её дети, о том что с Симкой – её матерью. Но Ирину Михайловну привлекла фотография, на которой Бронька сидела вместе со студентом, но фигура у Броньки была чужая. Тогда хозяйка рассказала гостье свою историю.
Эта фотография была смонтированна Виктором Петровичем Поповым – фотографом, жившим по соседству с ними в одной коммунальной квартире. Бронька рассказывала о том, как приходила к нему за помощью по математике, о том, как он показывал ей свои фотографии, рассказывал о своих родственниках. Она поняла, что любит этого человека, ей нравилась та ненастоящая жизнь, которой жил Виктор Петрович, - жизнь без хамства и лжи, без мещанства и корыстолюбия. Разница в возрасте между ними Броньку совсем не интересовала. ---------------------------------------------------------------------------------------------------------Стр. 148
Однажды ночью, когда мать уже спала, Бронька пошла к фотографу, как говорит она сама : «И я победила, Ирочка. Не без труда. Отдать ему надо должное – он сопротивлялся.». Бронька про это никому не рассказывала, потому что боялась, что посадят его за растление несовершеннолетних, она берегла его!
Никто так ничего и не понял, хотя Бронька с детьми у него много времени проводила. Когда она выходила с детьми на прогулку, он всегда садился в кресло и смотрел на них через занавеску. Когда Виктор Павлович умирал, то поблагодарил Броньку за всё и отошёл...
Ирина Михайловна попрощалась и ушла, но по дороге поняла, что, хоть и была она родом из приличной семьи, хоть и было у них всё правильно и пристойно, но не было у них того всеохватывающего чувства, которое пережила Бронька.
Рассказ про Зинаиду, которая недавно похоронила свою мать.
До смерти матери к ней Марья Игнатьевна приходила, кормила, а потом перестала, потому что захотела взять мамину кофту, а Зина не отдала – хотела как память сохранить, больше эта кофта ей ни для чего бы не пригодилась, потому что была Зина «такой ширины, что в трамвай не влезала»*.
Зинаида имела инвалидность второй группы, хоть и считала она, что все болезни её в ногах, но врачи говорили, что в железах-надпочечниках. Когда её мать помирала, то сказала, чтобы Зина шла к храму, когда деньги кончаться: «Добрые люди помогут твоему убожеству за ради Божьей матери». Так она и сделала.
Никто ей не подал, кроме одной женщины, которая попросила помолится об успокоении Екатерины. Больше никто не подал, поэтому Зина решила уходить, но сначала – зайти в храм: поблагодарить Божью Матерь.
В церкви она поставила свечку возле Казанской и пошла к выходу, но здесь на неё набросились другие нищие. Крича, чтобы она больше сюда не приходила, и ругаясь бранными словами, они бросились на Зину. Зина готова была уже убегать, но ноги у неё подкосились, и она упала. Вдруг она услышала: «У, шакалья стая, рванина ненасытная! Мразь ты, Котова! Двадцать лет стоишь, всё мало набрала! На тот свет заберёшь! А ты куда старый хрен, лезешь, прислуга фашистская! Вставай, что ли!»** Это кричала на попрошаек Катя Рыжая. Она помогла Зине подняться, дала ей три рубля, и сказала, чтобы её здесь больше ---------------------------------------------------------------------------------------------------------
*Стр.224 Людмила Улицкая «Веселые похороны». - М.: Издательство "Вагриус", 1998.
**Стр. 227 Людмила Улицкая «Веселые похороны». - М.: Издательство "Вагриус", 1998.
никто не трогал.
В следующий раз Зина пошла к церкви на Покров, теперь её уже никто не
прогонял, и она насобирала почти четыре рубля, но Катю она так и не увидела.
Только на третий раз встретила она Катю, которая увидела её, кивнула и зашла в храм, Зинаида пошла за ней. Катя разговаривала со священником, а затем запела «Верую...». После церкви они пошли к Зине домой, где сели за стол; Катя достала четвертинку водки, и торжественно, но вкрадчиво, сказала, Зинаида правильно сделала, что пришла к церкви, потому что попрошаек и так много, а Зина должна стать настоящей нищенкой! И Катя рассказала свою историю.
Катя училась в техникуме, потом вышла замуж, из-за мужа попала в тюрьму, а когда вернулась, мать не пустила её домой. Решила она переночивать у подруги на даче, но когда проезжала Савеловский вокзал, зашла в церковь. Стояла плакала, потому что очень плохо ей было, потому что «калечная» и некрасивая она – ничего не дал ей Бог, и тут увидела она женщину, у которой не рук, не ног не было. Так Кате её жалко стало, что заплакала она. Тогда Катя поняла, что и настоящие нищие для того и нужны, чтобы посмотрел на них любой и подумал, что хорошо хоть мне больше повезло, так как, по выражению Кати, завистливые все стали: о себе только думают, поэтому народ нищий – избран Богом!
Так Катя дальше и рассказывала, а Зина уже спала, видя во сне свою маму, но ещё молодую, которая звала Зину с собой.
Все свои произведения Улицкая связывает со своим личным жизненным опытом. Например, рассказы из этой серии она считает своим детством. Это, в большинстве своём, то, что она пережила в свои детские годы – время детей, рождённых в конце сороковых начале пятидесятых. Время, когда детей воспитывали на вере в светлое будущее, а взрослые боялись преследований.
Людмила Улицкая вспоминает, что бабушка её очень часто, прежде чем что-либо рассказать ей, подзывала внучку на середину комнаты, потому что боялась того, что соседи могут донести.
Человеческие качества в цикле рассказов
«Бедные родственники»
Название «Бедные родственники», как нельзя лучше, передаёт климат в семьях пятидесятых годов.
В то время, как одни строят планы, на будущее, пытаясь как-то обустроить свою жизнь, другие просто любят друг друга, живя одним днём и полностью отдаваясь своей страсти, как это видно на примерах Броньки и Ирочки. Первая познала тайну греха, прошла через унижения, но была счастлива тому, что её любили, что у неё были дети. Вторая же прожила абсолютно правильную жизнь - всё как у всех, но почему-то уходя от Броньки, она понимает, что что-то в своей жизне она пропустила.
Тщеславие Улицкая преподносит нам на примере Симки, которая любит похвалить каждую свою вещь. Для Симки нет в мире тряпки лучше, чем её собственная, нет в мире человека лучше, чем её покойный муж. Она окружает себя стеной самолюбия, но при этом вся её гордость разбивается в одну минуту и превращается в ненависть к своей дочери.
Или Матиас и Берта и их любовь к сыну – вот что проходит красной нитью через рассказ «Счастливые». Разве может быть что-нибудь ещё настолько же прекрасное, чем любовь Берты к Вовочке, которой она сама же и стыдится, и которая окрыляет её, даёт ей новый смысл жизни. Улицкая в рассказе «Счастливые» не пытается поднять каких-нибудь философских вопросов, она лишь пишет о том, как преображается женщина, получая ребёнка, и как легко это счастье разрушить.
Примером для обратных чувств является Зина, которая не хочет отдавать мамину кофточку – единственное, что осталось у неё. Она не может привыкнуть к мысле о том, что мамы уже нет, что дочь осталась одна, но даже во сне она видит матерь.
Множество качеств преподносит читателю Улицкая в своём «пироге» под названием «Бедные родственники». Она пытается стать учительницей для читателя.
Возможно ли появление произведений Улицкой
в школьной программе?
На мой взгляд, некоторые из рассказов Улицкой стоит внести в школьную программу, но в старших классах, потому что читать произведения этой писательницы нужно только тогда, когда человек сам в состоянии размышлять над поступками героев. К каждому произведению этого автора нужно подходить критически. Я считаю, здесь недостаточно сказать, плохой рассказ или хороший, нужно пытаться найти все отрицательные и положительные аспекты, чтобы «прочитать» послание, обращённое к читателю.