На основании данных статей рядом автором уже были предложены определения интересующих нас понятий «приобретение», «добросовестное приобретение и «добросовестный приобретатель» для целей ст. 302 ГК РФ.
Так, В.А. Рубанов предложил под «приобретением» в ст. 302 ГК РФ считать «передачу вещи (ст. 224 ГК), совершаемую неуправомоченным отчуждателем добросовестному приобретателю в связи с возможным договором между ними»[41]. В литературе уже указывалось на несовершенство этого определения: во-первых, в нем есть логическая ошибка - одно неизвестное понятие (приобретение) определяется через другое неизвестное понятие (приобретатель); во-вторых, вызывает возражения ссылка на «возможность» договора между участниками данного правоотношения, поскольку, на наш взгляд, наличие сделки между указанными лицами обязательно, и при этом не любой, а предусматривающей передачу права собственности на данную вещь.
Определение, предложенное В.А. Беловым, заключается в следующем: «Приобретение имущества в контексте ст. 302 ГК РФ - это получение одним лицом (приобретателем) от другого (отчуждателя) вещи по гражданско-правовому основанию, вследствие чего возникает право собственности на эту вещь у первого лица и прекращается право собственности у второго»[42]. На основании этого В.А. Белов дает определение приобретателя как владельца, получившего вещь по основанию, предусмотренному законом для возникновения и прекращения права собственности (хозяйственного ведения, оперативного управления).
Последнее определение представляется нам более приемлемым, поскольку они действительно включает в себя весь юридический состав: «приобретение - это юридический состав, в который входит один юридический факт (передача вещи) и одно юридическое обстоятельство или условие (передача должна иметь целью приобретение права собственности)»[43].
Более лаконичное определение приобретателя было предложено Д.М. Генкиным, согласно которому под приобретателем понимается «лицо, получающее вещь от несобственника по сделке, имеющей целью перенести право собственности»[44].
На первый взгляд, данные определения практически тождественны, однако это не совсем так. Так, последнее определение отличается от приведенного выше определения В.А. Белова следующим: во-первых, упоминанием о неуполномоченности лица, отчуждающего вещь, во-вторых, отсутствием упоминания о переходе права собственности к получателю вещи. Таким образом, на наш взгляд, определение Д.М. Генкина может быть применимо также и для случая получения имущества недобросовестным приобретателем, поскольку в данном случае виндикационный иск собственника подлежит удовлетворению. Определение, предложенное В.А. Беловым, носит универсальный характер и может применяться ко всем случаям приобретения, кроме приобретения имущества недобросовестным лицом, которое не влечет перехода права собственности в силу возможности истребования этого имущества собственником.
Однако обращает на себя внимание то, что в основании каждого из определений лежит тот факт, что имущество должно перейти в реальное владение лица, приобретающего его. Данное обстоятельство обусловлено, очевидно, самой природой виндикационного иска, как иска об истребования имущества из чужого незаконного владения. Однако, если мы будем говорить о приобретении как об универсальной категории, то, па наш взгляд, такое определение будет являться не полным, поскольку статья 223 ГК РФ (пункт I) предусматривает две системы приобретения права собственности приобретателем по договору. Прежде всего, это так называемая «система передачи», согласно которой право собственности у приобретателя возникает с момента передачи вещи, являющейся предметом данного договора; однако данная норма является диспозитивной, поскольку та же статья 223 ГК РФ предусматривает, что законом или договором может быть установлено иное - данное положение дает нам право сделать вывод о существовании в российском гражданском праве и другой системы передачи права собственности по договору - «системы соглашения», в соответствии с которой право собственности может перейти к приобретателю вещи по договору в любой момент, установленный сторонами: например, в момент заключения договора, после уплаты приобретателем цены вещи и т.д., коль скоро это положение не противоречит императивным нормам закона. Следует заметить, что в современной науке гражданского права существует иная точка зрения, не соответствующая приведенной нами. Так, К.И. Скловский утверждает, что в российском гражданском праве существует только первая из указанных нами систем передачи права собственности - система передачи[45]. На наш взгляд, данное мнение, представляющее эту систему как единственно возможную, является неверным в силу диспозитивности нормы закона (вышеуказанной статьи 223 ГК РФ) в этом отношении.
Таким образом, уже исходя из данной статьи ГК РФ, мы видим, что определение приобретения и приобретателя может быть по объему более широким, чем представленные понятия, основывающиеся на положении статьи 302 ГК РФ, поскольку в таком случае оно не будет включать в себя передачу вещи как один из юридических фактов, входящих в вышеуказанный юридический состав. Оно может быть еще более расширено, если мы будем рассматривать приобретение в его экономическом и общеязыковом значении как присвоения или получения какого-либо блага, из чего будет следовать, что в качестве приобретателя мы можем рассматривать вообще любое лицо, получающего какое-либо благо, как, например, кредитора по любому обязательству (поскольку уже с момента заключения договора у данного управомоченного лица появляется обязательственное право требовать исполнения от должника, причем не только в отношении передачи ему права собственности в отношении какой-либо вещи, а любого права вообще, поскольку право также является имущественным благом, например, права аренды), а также любого лица, присваивающего какое-либо благо, а не получающего его от другого лица, т.е., например, приобретатель бесхозяйных вещей, общедоступных для сбора вещей. Такое универсальное толкование понятия «приобретения» имеет отчасти основания в самом ГК РФ, поскольку, например, статья 238 говорит о приобретении права собственности в самом общем виде, подразумевая под этим как первоначальные способы такого приобретения (т.е. «независящие от прав предшествующего собственника на данную вещь, включая и случаи, когда такого собственника ранее вообще не было»[46]), так и производные (т.е. те, «при которых право собственности на вещь возникает по воле предшествующего собственника, чаще всего но договору с ним»[47]).
Очевидно, что такое стремление к универсальности нисколько не приблизит нас к разрешению основной проблемы, ставшей предметом рассмотрения данной работы: определения места института добросовестного приобретения в современном российском законодательстве и статуса добросовестного приобретателя. Однако это стремление к широкому толкованию не стоит недооценивать в том смысле, что оно может помочь нам сформулировать ключевые посылки для решения указанной задачи.