Смекни!
smekni.com

Сербия монашеская (стр. 1 из 2)

СЕРБИЯ МОНАШЕСКАЯ

Одной из целей нашей поездки в Сербию было стремление познакомиться с жизнью сербских монастырей. Конечно, за неделю этого невозможно было сделать в полноте, и наши впечатления неизбежно носят характер фрагментарности и субъективности, однако, кажется, определенные закономерности все-таки удалось уловить.

Прежде всего, в Сербии практически нет “городских монастырей” – все обители находятся, как правило, в некотором удалении от крупных населенных пунктов. И даже женский монастырь в Белграде, “Ваведения” – Введения Пресвятой Богородицы во храм, расположен в тихом месте с сельским пейзажем, фактически за городом. Да и живет в нем всего лишь десять монахинь (впрочем, по сербским меркам это не так мало). Поэтому сербы очень удивлялись, узнавая, что наш Сретенский монастырь находится в самом центре города, а кроме него, в Москве действует еще пять мужских и четыре женских, не считая многочисленных монастырских подворий.

Не меньше они удивлялись, когда слышали, что в нашем монастыре около 40 человек братии, поскольку в Сербии обитель с 20 насельниками уже считается большой, а максимальное количество, по рассказам, составляет 30 человек – для мужского монастыря, 40-50 – для женского.

Монашество в Сербии, как и в России, еще только формируется – оно, в основном, молодо: как по возрасту, так и по духовному опыту. Но сербским инокам есть на кого равняться в аскетическом делании – на Святейшего Патриарха Павла, настоящего подвижника, который пользуется огромным авторитетом в стране. Впрочем, уже есть и обители, где внешняя и внутренняя жизнь налажена превосходно. В одном из таких монастырей нам посчастливилось прожить несколько дней.

С монахами из Ковиля мы познакомились еще минувшим летом в Москве, куда они приезжали с серией концертов по приглашению братии Данилова монастыря. Во время своего визита они пели Литургию в Сретенском монастыре в национальный сербский праздник – Видовдан, потом приходили еще несколько раз, а мы с удовольствием посещали их выступления. Теперь наше знакомство продолжилось в их родной обители – Ковильском монастыре.

Ковиль – это настоящий сербский Афон. Надо сказать, что вообще для сербских монастырей образцом и своего рода “законодателем” является святогорский Хиландарь, основанный еще святителем Саввой и его отцом, преподобным Симеоном Мироточивым, в самом конце XII века. Святитель Савва Сербский написал и Типикон для Хиландаря, который до сих пор служит основой монастырского устава практически всех сербских обителей. Сейчас Хиландарь переживает не лучшие времена в связи с политической ситуацией в мире: ведь разрешение на принятие в братию монастыря дает даже не греческое правительство, а общеевропейское, с центром в Брюсселе, а оно, мягко говоря, не особенно благоволит к сербам. Кстати, среди 30 насельников Хиландаря есть и один украинец, о чем нам рассказали на монастырском подворье под Белградом. Но об этом позже.

В Ковиле дыхание Афона чувствуется особенно явственно. Этому способствует тот факт, что Ковильская братия часто ездит на Святую Гору и поддерживает тесные контакты с афонитами. В 1999 году на престольном празднике (“Славе”, как это называется у сербов) Хиландарского монастыря ее пение было даже включено в компакт-диск, выпущенный Хиландарем. Многие в Ковиле хорошо говорят по-гречески (а некоторые еще и по-английски, по-французски; по-русски понимают, но не говорят). Любовь к Афону проявляется во всем – даже братский храм монастыря, где обычно проходят службы, посвящен Святым отцам, на Горе Афонской просиявшим.

Ковиль славится своим пением. Поют они, конечно, не по-гречески, а по-церковнославянски и по-сербски (именно поэтому его можно назвать сербским Афоном), - но в византийской традиции. Глубокое понимание традиции позволяет им петь антифонно с греческим хором, когда попеременно следуют стих по-славянски – стих по-гречески, что так восхищало нас еще в Москве.

С афонскими традициями связан и богослужебный устав монастыря, и некоторые литургические особенности (например, совместное чтение вслух Иисусовой молитвы), и даже бытовые обычаи. Так, гостю обязательно предложат чашечку кофе и рюмки ракии – своего рода водки. Впрочем, это встречается по всей Сербии. Гостеприимство Ковиля особенно подчеркивается тем, что у монастыря отсутствуют ворота – хотя есть и крепкие стены, и добротные корпуса.

Однако в соответствии с древними монашескими правилами, в монастыре не могут ночевать женщины (исключения делаются крайне редко). Все послушания выполняются или Ковильской братией, или трудниками-мужчинами, в том числе послушание на кухне, которое попеременно несут в течение двух недель все насельники монастыря, не исключая священника.

С афонской традицией связан и довольно долгий по нашим меркам срок послушнического искуса: до пострижения в монашество проходит не менее пяти лет, причем послушник (“искушеник” по-сербски) ходит в темной одежде, но без подрясника. Судя по нашим беседам, в Ковиле очень ценят такую осторожность, хотя для сербских монастырей, как и для русских, такое положение нехарактерно.

Еще более строго относятся здесь к рукоположению в священный сан. На двадцать человек братии – ни одного иеродиакона и всего лишь один иеромонах, отец Исихий, пришедший в монастырь более десяти лет назад, окончив психологический факультет Белградского университета (узнав об этом, мы поняли, почему в его кабинете столько книг по психологии, собрание сочинений Льва Толстого, произведения Достоевского и т.п.). Однако и он не имеет права исповедывать братию: это прерогатива исключительно духовника и одновременно настоятеля, епископа Порфирия. Отец Исихий служит Литургию каждый день, если не болен, не в отъезде или не занят послушанием на кухне. Иногда в Ковиль присылают новорукоположенных священников для прохождения практики.

Все насельники монастыря, кроме занятых неотложными послушаниями, обязаны присутствовать на всех службах, хотя за этим никто специально не следит – это дело совести каждого. Вся братия причащается вместе четыре раза в неделю: во вторник, четверг, субботу и воскресенье – предварительно постясь соответственно в понедельник, среду и пятницу (в этот день даже без растительного масла). Исповедуются все также вместе у владыки Порфирия в субботу вечером, а при желании – и в любой другой день. При этом богослужебный круг тоже довольно напряженный.

Подъем, сигналом к которому служит, опять-таки по святогорскому образцу, афонское било, бывает ежедневно в 4 часа утра, затем в полпятого следуют полунощница, утреня и Литургия – все это продолжается около трех часов. В 8:30 – обед, потом послушания, в 17:00 – вечерня, после которой бывает ужин и малое повечерие с чтением вслух молитв Иисусовой, Архангелам и Ангелам и Божией Матери. Вечером остается свободное время, которое каждый использует по своему усмотрению.

При таком напряженном ритме монастырь ведет довольно активное производство. Так, здесь изготавливаются свечи для всей епархии, делается мед, за который Ковиль недавно получил бронзовую медаль в Сербии, производится ракия, получившая серебряную медаль (в самом монастыре при этом – “сухой закон”), здесь держат коров, лошадей, кур и т.д. Монастырь пользуется большим авторитетом в Сербии, хотя его историческая роль, судя по всему, никогда не была значительной.

Больше всего нам понравилась царящая в Ковиле атмосфера братской любви и непринужденности, напомнившая родной Сретенский. Удивительное гостеприимство, благожелательность, открытость – все это естественным образом гармонировало со строгостью монастырских служб и распорядка дня. Русские – редкие гости в обители, а потому интерес к нам был особым, ведь сербы, как мы убедились во время своей поездки, сохранили необыкновенную любовь к России и ее народу. В свою очередь, мы открывали для себя братьев, целиком посвятивших свою жизнь Богу. Причем не только сербов. В Ковиле, к примеру, уже 12 лет живет монах Савва из Новой Зеландии, охотно общавшийся с нами несмотря на серьезную болезнь.

Сама природа вокруг Ковиля располагает к размаху: монастырь находится посреди бескрайних полей, на просторе, с чисто русским пейзажем. Говорят, что летом усладу вечерних прогулок изрядно портят тучи комаров, прилетающих с близлежащих болот. Но мы, к счастью, были в святой обители в конце февраля, когда листья на деревьях только-только распускались…

В Белград нас отвозил послушник Бубица на монастырской машине. Благодаря этому нам удалось по дороге посетить еще несколько Фрушкогорских монастырей, к сожалению, сейчас уже полупустых. В Ново-Хоповской обители мы поклонились великой святыне – мощам великомученика Феодора Тирона. Как попало это сокровище в тихий сербский монастырь – выяснить не удалось, но радость этой встречи увеличивалась от того, что был как раз канун праздника этого удивительного “великопостного” святого.

Следующим пунктом нашей программы был Милешевский монастырь, ради которого, собственно, я и предпринимал эту поездку. В нем покоятся мощи святого Владислава, короля Сербского. Странно, но его плохо знают в Сербии – а ведь святой

Владислав был внуком Симеона Мироточивого, сыном Стефана Первовенчанного, племянником святителя Саввы – “отцов-основателей” сербской государственности и национальной Церкви. Именно краль Владислав добился того, чтобы перенести на родину из Болгарии мощи почившего там святителя Саввы (который лично венчал царским венцом своего племянника) и сам предшествовал им в радости, подобно пророку Давиду пред Кивотом завета. Мощи величайшего сербского святого краль Владислав положил в построенном им монастыре Милешево – задушбине, где вскоре и сам упокоился. Так и лежали вместе более трехсот лет мощи двух святых родственников, пока турки с варварским глумлением не сожгли останки святого Саввы, стремясь подавить национальный дух сербов. Сейчас на месте этого злодейского пожарища, в Белграде, строится величественный собор святителя Саввы, подобный храму Христа Спасителя в Москве.