Смекни!
smekni.com

Образ коня в фольклоре (стр. 1 из 2)

Конь, кобыла, лошадь — в народной традиции одно из наиболее мифологизированных животных, воплощение связи с миром сверхъестественного, «тем светом», атрибут мифологических персонажей. Связан одновременно с культом плодородия (солнца и т.п.), смертью и погребальным культом. Отсюда роль Коня (и соответствующих обрядовых персонажей при ряжении и т.п.) в календарных и семейных обрядах (прежде всего в свадьбе), гаданиях и др.

По археологическим данным, Конь (наряду с собакой) был главным жертвенным животным на похоронах, проводником на «тот свет» (ср. сказочные мотивы коня — чудесного помощника героя, помогающего проникнуть в тридевятое царство, на вершину стеклянной горы и т.п.). Ср. лужицкое представление о том, что конь (и собака) может видеть смерть, о чем свидетельствует его беспокойное поведение и т.п. Характерен общеславянский фольклорный мотив вещего коня, предсказывающего смерть своему хозяину (Марко Кралевичу И сербском эпосе, святому Глебу, чей конь сломал ногу, когда князь отправился к месту гибели, и т.п. вплоть до средневековых легенд о коне Ивана Грозного, который пал в Пскове, и царь в страхе перед собственной смертью отказался от расправ над псковитянами). В наиболее мифологизированном контексте этот мотив известен в «Повести временных лет» (под 912 г.), где волхв предрекает Вещему Олегу смерть от коня.

Конь (конский череп) и змея — характерные воплощения хтонических сил и смерти в общеславянской традиции. Мифического змея — предводителя змей в Хорватии именуют «змеиный конь», «вилинский конь» (ср. Вила); волосы из конского хвоста превращаются в змей (македон.). При этом конь, и особенно всадник — герой или святой (субститут языческого божества), выступают как противники змея, злых сил, болезней в фольклорных и изобразительных текстах (в том числе на иконах «Чудо Георгия о змие» и т.п.). Ср. русский заговор: «На море Киане, на острове Буяне, на бел-горючем камне Алатыре, на храбром коне сидят Егорий Победоносец, Михаил Архангел, Илия Пророк, Николай Чудотворец, побеждают змея лютого огненного» и т.д. Согласно древнейшему известию в «Деяниях датчан» Саксона Грамматика (XII в.), белый конь бога Свентовита ночью сражался с врагами и возвращался темным от грязи. Особое значение имела масть коня: белый (золотой) конь был атрибутом Господа Бога, Юрия-Егория в польской и восточнославянский традициях (в белорусских заговорах); в русской волшебной сказке белый всадник — ясный день, красный всадник — красное солнце, черный всадник — воплощение ночи; в сербской песне св. Николай едет на синем, красном и белом коне (ср. в ст. Цвет). В соответствии с двойственной природой коня-медиатора амбивалентными свойствами наделяется конский череп: ср. полесский ритуал сожжения на купальском костре черепа лошади как воплощения «ведьмы», смерти и т.п. и использование конского черепа в качестве оберега скота, пчел, огорода (при отдельных случаях применения его для наведения порчи — пол.). Повсеместно конский череп использовался в качестве строительной жертвы.

Покровителями коней считались святые всадники — Георгий-Юрий (общеслав, покровитель скота; ср. именование коней «Егорием храбрым» в Приангарье), «конские боги» Флор и Лавр у русских, Феодор (Тодор) Тирон у южных славян (день его памяти — Тодорова суббота — именуется Конски Великден, «конская пасха»). Реже в качестве специализированных покровителей коней выступает св. Власий (который также иногда изображается на иконах всадником) и Никола (Николай): в Белоруссии праздник Власия назывался «конское свято» — в этот день объезжают молодых лошадей, не работают на лошадях, устраивают для них специальную трапезу; Николу могли представлять всадником в сербской традиции, наряду со св. Саввой и др. Конь белый (вост.-слав., болг.), огненный (вост.-слав.) — атрибут Ильи, разъезжающего по небу верхом или в колеснице; гром — грохот конских копыт (ср. русские загадки, где гром — топот или ржание коней).

Характерна также связь коня с персонажами низшей мифологии — вилами у южных славян (самим вилам иногда приписываются конские ноги), русалками у восточных (русалку изображал ряженый «конь»), домовым и др. Нечистую силу, в том числе домового, можно увидеть, надев на шею хомут. Домовой — хозяин лошадиный может любить лошадей особой масти или, наоборот, невзлюбить коня, который пришелся не ко двору. Лошадь неопределенной — пегой масти опасна в хозяйстве, на ней в хлев может въехать хлявник (бел.).

В башкирской мифологии образы коня и человека неразрывно взаимосвязаны и, дополняя друг друга, составляют единое целое. В ней события разворачиваются не только вокруг сказочного героя, но и вокруг его волшебного коня, от позиции и активности которого во многом зависит успешное преодоление героем тех или иных трудностей и достижение намеченных целей.

Образы волшебных коней в башкирской мифологии условно можно разделить на три группы: это, во-первых, небесные, водные и пещерные (подземные) акбузаты, небесные хараты, тураты и кугаты, водные и пещерные (подземные) караты, во-вторых, крылатые тулпары и, в-третьих, кони-оборотни, способные вести человеческий образ жизни. В то же время по некоторым качествам, присущим всем этим мифическим коням, они составляют единое целое: все они наделены человеческим интеллектом и психикой, способностью говорить, то есть обладают признаками, характерными для тотемических животных.

Среди мифических коней первого типа, фигурируемых преимущественно в эпосе, ведущее место занимает Акбузат. Его образ наиболее полно раскрыт в эпосе «Урал-батыр», «Акбузат», «Заятуляк и Хыухылу», «Идукай и Мурадым», в сказке «Зайнулла и Красота», а также в отдельных преданиях и легендах.

Акбузат - конь божественного происхождения, конь Солнца-праматери и верховой конь лучезарной небесной девы [8. С.368; 9. С.109]. Урал-батыр получает небесного Акбузата в дар от дочери Солнца Хумай [9. С.125]. Акбузат в эпосе «Урал-батыр» не только верховой конь батыра, помогающий ему в борьбе против демонических сил. Он выступает в нем как самостоятельный персонаж, не уступающий по уму и силе Урал-батыру, он обладает волшебными качествами.

Другой космический конь Харат//Харысай в эпических произведениях башкир не получает развернутого раскрытия. Он также родился на небе и живет на небе, является конем Луны, которая подарила его своей дочери Айхылу, а она, в свою очередь, отдала его своему сыну от Шульгена Хакмару.

Акбузат и Харат выступают рядом и в башкирских астральных мифах. Согласно одной из легенд они взмылись в небо и до сих пор живут на небе, превратившись в две звезды в созвездии Малой Медведицы.

Связь между мифическим конем и небом проявляется и в некоторых обрядах и обрядовом фольклоре башкир.

Всех акбузатов, харатов, туратов и каратов объединяет то, что они выступают в роли божественных существ, связанных с солярным и лунарным культами, или хтонических животных, олицетворяющих небесные водные стихии (гром), демиургов, укротителей потопов земных вод, создателей гор и рек, могущественных покровителей и защитников людей.

Второй тип волшебных коней - крылатые тулпары, больше всего действующие в богатырских сказках и легендах, имеют сравнительно небольшой рост. Они, как правило, стригунки невзрачного вида, первыми откликаются на звон уздой при выборе героями верхового коня в табуне матери или в табуне отца [7. С.62, 121, 184, 220, 366, 387]. Как только батыры оседлают их и отправляются в путь, они превращаются в богатырских коней. Иногда тулпары, как и мифические кони первого типа, выходят со дна моря или колодца или сказочные герои ловят их на берегу озер и других водоемов.

Третий тип волшебных коней башкирских мифов - это кони-оборотни, преимущественно встречаются в волшебных сказках и легендах.

С другой стороны, в башкирских мифах и люди могут принимать облик лошади. Создатели этих сказок - древние башкиры верили в возможность превращения лошади в человека и наоборот, верили в тождество лошади и человека. Поэтому во многих сказках и легендах лошади и люди сожительствуют друг с другом, имеются мотивы рождения человека от лошади и родства с ней.

Таким образом, для коней третьего типа башкирской мифологии характерны в первую очередь черты тотемного животного.

В башкирской мифологии имеется еще одна группа коней, занимающая промежуточное положение, в качественных характеристиках и действиях которых присутствуют и признаки божественных коней и тулпаров и коней-оборотней - это Конь пустыни, Алатай и Аkхаk-kола. Они по внешнему облику и поступкам напоминают акбузатов и каратов, но не столь всемогущи, как божественные кони. В то же время они и не тулпары - в отличие от них они, во-первых, не имеют крыльев и, во-вторых, часто выступают в роли попечителей детей и покровителей семейно-брачных отношений, могут сожительствовать с женщинами, то есть этими качествами они сближаются с конями третьего типа - сказочными прародителями и предками людей.

Такие представления о коне были присущи в древности не только предкам башкир. Пережитки тотемического культа лошади обнаружены сегодня у самых различных народов мира.

Ряд исследователей связывают различные проявления культа коня в башкирском устном народном творчестве с индо-иранским или тюрко-монгольским этническим миром. Однако происхождение образов этих необыкновенных коней в башкирском фольклоре, как и в мировом, не столь однозначны.

Возможно, среди этой категории коней более архаичными являются образы сверхъестественных коней, связанных с водной стихией. Как известно, вода (мировой океан) в мифопоэтических традициях народов Древнего Египта, Двуречья, Ирана, Индии и Древней Греции составляет первоэлемент, из которого возникли земля и небо, весь космос, в том числе божественные существа - творцы природы, животных и людей . По мнению отдельных исследователей, связь лошади с водой носит общеиндоевропейский характер. Рудименты таких представлений прослеживаются и в башкирской мифологии - в эпосе «Урал-батыр» первоосновой жизни и природы провозглашается животворная вода. И как следствие таких взглядов предков башкир на происхождение мироздания - в эпосе, сказках и легендах кони рождаются в воде или выходят из нее.