В первые века нашей эры на Корейском полуострове и прилегающих к нему с севера территориях существовал ряд политических объединений, возникавших на племенной основе. На самом севере (в районе совр. Чан-чуня) располагалось Пуё, занимая довольно значительную территорию, к югу от него - родственное Когурё, к востоку от Когурё, вдоль побережья Японского моря, - Восточное Окчо и Восточное Е. Севернее двух последних находилось Северное Окчо. К югу от р.Ханган существовали еще три племенных объединения, занимая всю остальную часть Корейского полуострова: Махан (западное побережье), Чинхан (восточное побережье, до государства Е на севере) и Пёнхан, или Пёнджин (к югу от Чинхана); в китайских источниках они называются государствами. Однако государственная организация в них в это время находилась еще в стадии своего возникновения.
Упомянутые объединения возглавлялись ванами, в недалеком прошлом - военными вождями. Однако власть вана не обязательно передавалась по наследству; более того, он мог быть смещен, например, если случались тяжелые стихийные хронические неурожаи и т.п., за которые он, как считалось, нес личную ответственность. Ван выполнял, вероятно, и функции верховного жреца. В структуре власти имелись еще заметные пережитки родового строя, в частности существовало народное собрание (в Пуё - ёнго, в Когурё - тонмэн), в ведении которого находились некоторые судебные дела. Однако оно функционировало обычно в дни больших праздников и в непосредственном управлении не играло существенной роли. Власть вана как верховного правителя была непререкаемой и полной. Ван выдвигался верхушкой аристократии того рода (общины, племенной группы), которому принадлежала в данный момент ведущая роль в политическом образовании. Степень централизации была в ряде случаев невелика (в частности, в Пуё).
Высший слой общества составляла аристократия (у пуёсцев и когурёсцев аристократы обозначались термином га с добавлением названий различных домашних животных). Аристократия представляла собой членов правящего рода либо вождей и старейшин других родов и общин, входящих в данное объединение. Аристократы выполняли и все функции управления отдельными районами (территориями расселения входящих в союз племенных групп); среди аристократии существовала иерархия по служебному принципу.
Простой народ назывался хахо. По отношению к аристократии его положение было подневольным. Хахо обеспечивали правящий класс продовольствием и предметами обихода; их имущественное положение было неодинаковым. Ниже хахо стояли рабы; в рабство обращали обычно семьи казненных преступников, а возможно, и военнопленных.
Положение Окчо и Е было специфичным в том плане, что эти племенные объединения, во-первых, не имели единого верховного правителя, а во-вторых, находились в зависимости от Когурё. Старейшины и вожди окчоских и еских общин носили китайские титулы ху и в ряде случаев самостоятельно сносились с Китаем. Общественно-политическое устройство Окчо и Е было более примитивным, чем Пуё и Когурё. Форма их эксплуатации когурёсцами была даннической.
Существовавшие в южной части полуострова Махан, Чинхан и Пёнхан включали в себя соответственно 54, 12 и 12 родо-племенных единиц, или общин (от нескольких тысяч до более 10 тыс. дворов в каждой). По сообщениям китайских летописей, в древности все они составляли "государство Чин". Возможно, в свое время правитель этого "государства", носивший титул вана, и имел какую-то реальную власть, но к III в. его титул стал чисто номинальным (если вообще сохранялся). Махан, Чинхан и Пёнхан были, возможно, не столько политическими единицами, сколько общими названиями для более или менее родственных по происхождению общин. В Махане китайские авторы отмечают отсутствие укрепленных городов, тогда как в Чинхане и Пёнхане таковые имелись. Те из общин "трех хан", которые имели более тесные связи с Китаем, быстрее шли по пути создания государственности; во всяком случае, прослойка лиц, причастных к управлению и стремящаяся приобщиться к китайской культуре, была уже заметной. Эти люди носили соответствующие одеяния и пользовались в быту различными предметами, произведенными в китайских округах, в том числе и печатями.
В области семейно-брачных отношений пережитки первобытных форм были, видимо, наиболее сильны. Даже у когурёсцев существовали какие-то пережитки группового брака. Существовал и обычай левирата.
На рубеже и в первые века нашей эры в наиболее развитых из существовавших на Корейском полуострове политических образований шло формирование государственности. По традиционной версии, основание государства Силла относится к 57 г. до н.э., Когурё - к 37 г. до н.э. и Пэкче - к 18 г. до н.э. Даты эти связаны с реальными политическими событиями в жизни древних корейских общин, но о существовании в то время государственности говорить еще нельзя - происходил процесс становления этих государств, причем в Силла он завершился несколько позднее, чем в Когурё и Пэкче.
Общей чертой в образовании трех корейских государств было то, что все они сложились на общинной основе, т.е. путем объединения родственных общин-бу, одна из которых имела или постепенно приобретала господствующее положение. Такая община присваивала себе право выдвигать из своей среды ванов. Когурё, в частности, образовалось на основе пяти бу, из которых главенство сначала принадлежало Ённобу, в затем перешло к Керубу (традиционная дата основания Когурё связана, видимо, именно с этим событием). Силла первоначально тоже состояло из шести бу, одно из которых постепенно заняло главенствующее положение. Пэкче сначала представляло собой одну из небольших общин Махана, со временем усилившуюся и подчинившую себе ближайших соседей.
Становление ранних корейских государств происходило в постоянной борьбе с соседними политическими образованиями, а также с властями китайских округов, образовавшихся на территории древнего Чосона после разгрома его китайцами в 108 г. до н.э. Уже в I в. Когурё подчинило себе Пирю, Хэнин, Янмэк, Кальса, Кэма, Куда, Северное и Восточное Окчо (56 г.), а в начале II в. - племена е (емэк). Еще в 12 г. Когурё полностью вышло из подчинения Китаю, и I-II века отмечены его активной борьбой против китайских округов. В 28 г. в страну вторглось огромное китайское войско, в 49 и 55 гг. Когурё, в свою очередь, совершило крупные походы на китайские владения к западу от р.Ляохэ.
Государство Силла в это время было занято в основном борьбой с соседними политическими образованиями, и в первую очередь с Кая, борьба с которым шла с переменным успехом. В отношении других мелких государственных образований во II в. Силла вело довольно интенсивную агрессию. Оно посылало свои войска на Ымджипполь, были завоеваны Пиджи, Табель и Чхонхаль, были подавлены восстания Сильджика и Аптока, жертвой Силла стал Сомун. В 209 г. уже по просьбе вана Кая (с которым к тому времени установились дружественные отношения) силлаские войска совершили поход против Пхосанпхаля, а в 231 г. был разгромлен и присоединен Каммун. Силла приходилось отражать и нападения японских пиратов, ибо обмен посольствами и установление дружественных отношений с Японией вовсе не гарантировали от набегов полунезависимых прибрежных японских правителей.
Со второй половины I в. начинаются столкновения между Силла и Пэкче, причем нападающей стороной неизменно выступает последнее.
В III в. в ситуацию на Корейском полуострове был внесен новый, фактор. В Китае пала династия Хань, и на севере образовалось государство Вэй. Сначала отношения его с Когурё не были враждебными, судя по тому, что когурёские войска оказывали помощь в усмирении мятежа ляодунского наместника. Но после нападения Когурё на Сианьпин последовали китайские вторжения; особенно тяжелый урон был нанесен Когурё в 254 г., когда вэйские войска прошли через всю страну. В конце III в. на севере Китая образовалось сяньбийское государство Муюнов, и Когурё пришлось вести борьбу с ним. В 342 г. в результате ряда опустошительных нашествий Муюнов побежденный ван Когурё был вынужден признать себя их вассалом. Лишь через 40 лет, в 385 г., Когурё смогло нанести поражение Муюнам, временно захватив даже округа Ляодун и Сюаньту.
Силла в III в. продолжало бороться с японцами, которые девять раз на протяжении этого столетия нападали на Силла, и с Пэкче - за тот же период было зафиксировано двенадцать пэкческих нападений. В 214 г. в ответ на очередное нападение силласцы разрушили пэкческую крепость Сахён. В 245 г. произошло первое столкновение Силла с Когурё, а в 395 г. на северные границы Силла напали мохэ, но были разбиты.
Пэкче в III в. систематически осуществляло захват маханских общин. Эти общины, очевидно, находились в постоянном противостоянии с Вэй, судя по тому, что в ответ на нападение одного из их вождей на крепость Цзилин (в округе Дайфан) китайцы предприняли в 246 г. крупный поход против Махана, захватив несколько десятков общин. Присоединение маханских общин к Пэкче завершилось около 369 г. Около 371 г. Пэкче подчинило всю территорию бывшего китайского округа Дайфан. Примерно в это же время Пэкче установило отношения с китайской династией Цзинь. (Силла установило отношения с Китаем также во второй половине IV в.; первое посольство в Восточное Цзинь было отправлено в 381 г.)
Во второй половине IV в. в своем продвижении на север Пэкче столкнулось с Когурё. В первом столкновении в 369 г. Когурё потерпело поражение. Спустя два года в ответ на поход когурёсцев пэкчесцы осадили столицу Когурё, в 377 г. столица Когурё подверглась новой осаде. Но затем инициатива перешла к Когурё, которое после вступления на престол вана Квангэтхо осуществило успешные походы в 392 и 395 гг. против Пэкче.
Между Когурё и Силла союзные отношения были установлены, когда в Силла прибыл первый когурёский посол (392 г.), а в Когурё отправился силлаский заложник. В 399 г., когда японцы и Кая напали на Силла, последнее запросило у Когурё помощи, и в последующем году когурёские войска изгнали японцев и принудили Кая к капитуляции. В 404 и 407 гг. японцы пытались помочь Пэкче против Когурё, но были разбиты когурёским ваном Квангэтхо.