Смекни!
smekni.com

Историография истории России в конце 60 – первой половине 80-х годов ХХ в. (стр. 1 из 8)

Реферат

Историография истории России в конце 70 – первой половине 80-х годов ХХ в.

Историографическая ситуация. Изменение историографической ситуации наметилось вскоре после Октябрьского (1964 г.) Пленума ЦК КПСС когда в политике более или менее четко обозначился поворот к сталинизму. На XXIII съезде партии прозвучал прямой окрик в адрес ученых-историков, всей интеллигенции: «Не ворошите культовскую тему, сталинизма у нас больше нет». По воспоминаниям А. Е. Бовина, после ухода Н. С. Хрущева «давление сталинистов многократно усилилось. Отношение Брежнева к этой проблеме, насколько я могу судить, было неоднозначным. Как политик, он понимал, что «полномасштабная», гласная, точнее громогласная реабилитация Сталина невозможна, что она окажет в целом отрицательное воздействие на обстановку в стране, на авторитет СССР за рубежом. Но как человек, сформировавшийся в сталинские годы и Сталиным выдвинутый на руководящие посты, он симпатизировал Сталину и внутренне не мог принять его развенчание. В этом он находил полную поддержку многих товарищей из Политбюро и Центрального Комитета, которые прошли сходный жизненный путь и примерно одинаково оценивали Сталина. Имя Сталина стало все чаще всплывать в мемуарной литературе, в разного рода книгах и статьях... Воспоминания эти имели, как правило, апологетический характер. Начался постепенней дрейф в сторону от решений XX и XXII съездов партии» (Бовин А. Е. Перестройка: правда о социализме и судьба социализма // Иного не дано. М., 1988. С. 536).

Поворот к сталинизму был замечен историками, некоторые из них активно выступили против попыток прервать десталинизацию в области исторической науки. В этом плане весьма показательно выступление А. Я. Авреха в Институте истории АН СССР в феврале 1966 г. «Со всех сторон, - говорил он, - начали весьма усиленно доказывать, что «период культа личности Сталина» - определение неправильное, предлагают слово «период» выкинуть, оставив три остальных слова. Я тоже считаю, что выражение «период культа личности» неудачно и ненаучно... Давайте вспомним историю создания этой формулы. Ведь вначале она состояла всего из двух слов: «культ личности». Но главное здесь в том, что эти два слова были специально изобретены, специально придуманы исходя из соображений «политической целесообразности». Ведь это нарочно туманный, неопределенный и, я бы сказал, бессодержательный термин. Придуман он был для того, чтобы избежать настоящего, точного определения, которое дать было совсем нетрудно, но так казалось лучше, целесообразнее. По тем же соображениям целесообразности имя Сталина в формуле отсутствовало. Был «культ личности», но неизвестно чьей. Затем логика вещей заставила прибавить слово «период», ибо всем стало ясно, что невозможно употреблять эту формулу вне времени и пространства. Теперь предлагают произвести обратное действие: вместо арифметического сложения - вычитание. Этот процесс собираются осуществить в обратном порядке: сначала убрать слово «период», затем, надо полагать, настанет очередь второго вычитаемого слова "Сталин"...» (Цит. по: Ганелин Р. Ш. Творческий путь А. Я. Авреха // История СССР. 1990. № 4. С. 105).

Постепенно стали возрождаться догматизм и начетничество. В 1967 г. ЦК КПСС принял Постановление «О мерах по дальнейшему развитию общественных наук и повышению их роли в коммунистическом строительстве», сыгравшее существенную роль в этом процессе.

Одним из первых шагов по зажиму исторической науки явилась оценка книги А.М. Некрича «22 июня 1941 года» как антисоветской и антипартийной. В 1967 г. ее автор был исключен из партии и вскоре покинул страну. В 1969 г. из Советского Союза выехал доктор исторических наук М. Я. Геллер. Он обосновался в Париже и стал преподавать в Сорбонне. Позднее М. Я. Геллер и А. М. Некрич в соавторстве выпустили обобщающую книгу «Утопия у власти. История Советского Союза с 1917 года до наших дней».

Существенной критике была подвергнута серия книг «Вторая мировая война в исследованиях, воспоминаниях, документах». Был рассыпан набор книги «Оборона Ленинграда», содержащей критический анализ неподготовленности СССР к войне. Была запрещена публикация мемуаров Б. Л. Ванникова «Воспоминания наркома» (увидели свет в 1988 г.), снят с издания коллективный труд «Вторая мировая война в цифрах и материалах» под редакцией маршала Советского Союза М. В. Захарова. В 1969 г. журнал «Коммунист» опубликовал статью «За ленинскую партийность в освещении истории КПСС», в которой целая группа историков (А. X. Бурганов, Б. М. Лейбзон В. А. Дунаевский, Ю. А. Красин) была подвергнута резкой критике. Им инкриминировались поиски «всевозможных, чаще всего сомнительных, фактов об ошибках и недостатках», «попытки пересмотра проверенных жизнью истин» (Голиков В., Мурашов С, Чхиквишвили И. и др. За ленинскую партийность в освещении истории КПСС // Коммунист. 1969. № 3. С. 72).

В 1969 г. группа научных сотрудников Института всеобщей истории АН СССР под руководством М. Я. Гефтера выпустила сборник «Историческая наука и некоторые проблемы современности», в котором был поставлен вопрос о «новом прочтении» марксистко-ленинской исторической концепции. М. Я. Гефтер пытался доказать, что теория марксизма чем дальше, тем больше лишается своей изначальной всеобщности. Противоречие между всеобщностью и историзмом, утверждал он, реализуется в двух направлениях: «С одной стороны, завоевание диалектикой новых областей, ее экспансия, достигающая в наше время максимальных, сравнительно с прошлым, масштабов. А с другой, тенденция марксизма к сужению, сосредоточению на специфически "своем", к "сжатию ядра"» (Цит. по: Шурбованский Г. П. Обсуждение некоторых проблем методологии истории // Вопросы истории. 1971. № 10. С. 159). Естественно, что подобная постановка вопроса была подвергнута уничтожающему разносу. В феврале 1971 г. состоялось заседание Бюро Отделения истории АН СССР, на котором были заслушаны докладу И. И. Минца и М. П. Кима. Напомнив ряд основных положений марксизма, они перешли к анализу сборника «Историческая наука и некоторые проблемы современности». Они отметили что книга содержит серьезные ошибки теоретического и конкретно-исторического характера. Останавливаясь прежде всего на проблеме освоения марксистско-ленинского наследия, докладчики подвергли критике заявление редакции сборника (в его предисловии) о необходимости «нового прочтения» исторической концепции марксизма-ленинизма. Значительное место докладчики отвели трактовке в книге проблемы соотношения социальных законов и исторических фактов. Они отметили, что в ряде статей сборника чувствуется стремление преувеличить роль отдельных, случайных фактов истории и недооценить наличие общих законов, определяющих исторический процесс. Так, в докладе М.П. Кима было приведено следующее высказывание М.Я. Гефтера: «То, что историческое событие, подчас третируемое с высоты «всеобщих законов», не раз меняло ход истории, определяя и судьбы народов, и реальную форму прогресса, кажется прописной истиной, когда речь идет о таких событиях, как Октябрьское восстание, победа которого зависела от сотен обстоятельств, еще сейчас не вполне выявленных до конца, или Московское сражение 1941 г., исход которого в роковые минуты зависел от возможности закрыть «дыру» в линии фронта небольшими группами советских людей. Ясно... что такие случайности значат столь много именно потому, что они сродни закономерности...». «Приведенная выдержка, - сказал М. П. Ким, - это нагромождение ошибок и теоретического, и фактического характера. Объяснение Октябрьского восстания 1917 г. и Московского сражения 1941 г., их победоносного исхода как закономерного, а не случайного, М. Я. Гефтер называет третированием этих событий. Почему? Потому что, по его мнению, эти события, сыгравшие столь важную роль в истории, - результат стечения случайных обстоятельств. Опровергать это утверждение М. Я. Гефтера - значит излагать хрестоматийную истину марксистско-ленинской исторической науки...» (Там же. С. 160).

В конце 60-х - начале 70-х гг. фактически возродился порочный метод подмены научных дискуссий проработочными кампаниями. Примером может служить разгром «нового направления», представители которого (П. В. Волобуев, К. Н. Тарновский, А. А. Аврех, Л. М. Иванов, В. В. Абрамов и др.) пришли к выводу, что степень зрелости и материальных предпосылок революции явно завышались, а блок ее совершивших политических и классовых сил первоначально был более широким. В их системе доказательств фигурировало положение о многоукладности экономики России в начале XX в., которое явилось основным объектом «зубодробительной» критики. В марте 1972 г. в Отделении истории АН СССР по указанию заведующего отделом науки и учебных заведений ЦК КПСС С.П. Трапезникова С.С. Хромовым и Ф. М. Вагановым был организован диспут о многоукладности, завершившийся принятием разгромного постановления (в 1988 г. оно было отменено как противоречащее задачам перестройки в исторической науке). Однако сторонники «нового направления» не сдавались. В том же 1972 г. в Свердловске был подписан в печать сборник «Вопросы истории капиталистической России. Проблемы многоукладности», в котором взгляды «еретиков» были представлены достаточно полно. В марте 1973 г. в отделе науки ЦК КДСС состоялось совещание, на котором А. И. Данилов, А. Л. Нарочницкий, П. Н. Поспелов, Г. В. Шарапов, А. П. Косульников и другие оценили_ «новое направление» как идеологическую диверсию. Директор Института истории СССР член-корреспондент АН СССР П. В. Волобуев был освобожден от должности, отлучены от науки и его коллеги. Так, в связи с критикой «нового направления» А. Я. Аврех с 1972 по 1977 г. не опубликовал ни одной работы и писал «в стол». Он был переведен в сектор источниковедения, которым специально не занимался. А. Я. Аврех подвергался проработкам, был найден и персональный «грех» - тезис о крестьянстве как массовой опоре царизма до 1905 г., переиначенный в приписываемое, ему утверждение о том, что царизм выражал интересы крестьянства.