Смекни!
smekni.com

Дело Б. Савинкова (стр. 3 из 14)

Ряд рассмотренных исследований интересовали нас в контексте анализа военных аспектов русско-польской войны, в которой Савинков принимал активное участие. Классической работой по данной теме является исследование Н. Какурина «Гражданская война в России: война с белополяками». В нем детально и профессионально рассмотрены общий ход боевых действий, отдельные операции, причины побед и неудач Красной армии. Особенно нас интересовала глава 13, в которой описаны события, связанные с участием в боевых действиях и последующем поражении отряда генерала Булак-Балаховича, находившегося в непосредственном подчинении Савинкова. Автор раскрывает специфические условия, в которых началось наступление Балаховича, говорит о достаточно упорном сопротивлении на ряде участков, с которым пришлось столкнуться Красной Армии при изгнании его армии. [15]

В качестве дополнительного материала мы хотели использовать справочное издание В. В. Клавинга «Белая гвардия», однако эту попытку стоит признать неудачной. Даже в короткой статье, посвященной Савинкову автор допускает ряд грубых ошибок, которые подрывают доверие к данному исследованию. Среди этих ошибок можно выделить следующую [16]: операцию «Синдикат», целью которой было заставить Савинкова въехать на территорию СССР с последующим его арестом, В.В. Клавинг почему-то называет «Трест» (другую операцию чекистов в результате которой, например, был арестован известный шпион С. Рейли).

Большое значение для данной работы имеет диссертация Д.Ю. Алексеева «Б.В. Савинков и русские вооруженные формирования в Польше в 1920-1921 гг.», вышедшая в 2002 году. Автор, являясь свободным от старых методологических догм и стремясь придерживаться принципов историзма и объективизма, выстраивает свою концепцию по этому малоизученному вопросу. Среди основных его мыслей, важных для нашего исследования выделим:

1. Автор оценивает значение Савинкова для польского руководства в годы советско-польской войны как средство борьбы с подъемом национального чувства и патриотизма в связи с наступлением польских войск на Украине и Белоруссии. Конкретной же мерой по данному направлению стало создание русских вооруженных формирований [17].

2. Автор раскрывает происхождение идеи «третьей России» (ее автором являлся Д.С. Мережковский) и ее эволюции (от идей мистической и религиозной направленности, которые вкладывал в нее автор, до конкретных политических и идеологических принципов, которые видел в ней Савинков) [18].

3. Автор говорит о важной тенденции, существовавшей в воззрениях Савинкова о последующей судьбе РПК: оно должно было стать правительством России после победы над большевизмом. Причем отличительным свойством самого РПК Д.Ю. Алексеев считает наличие вооруженных сил [19].

4. Автор пишет о отрицательных последствиях прекращения советско-польской войны для русских армий Пермикина и Балаховича. Это позволяет по-иному взглянуть на оценку Рижского договора самим Савинковым.

Таким образом, данная работа имеет для нас ценность, как в контексте фактического материал, предоставляемого автором, так и в контексте его рассуждений и мыслей по конкретным явлениям.

Целый блок статей о Савинкове конца 90-х и начала 2000-х гг., использованный нами, обозначает собой все более нарастающий интерес к данной теме, логичным воплощением которого стал и сборник документов «Борис Савинков на Лубянке», являющийся главным источником и для нашего исследования. Одним из свойств более или менее общих практически для всех данных исследований является попытка увязать понимание тех или иных действий Савинкова на политической арене с анализом перипетий его личной судьбы, попыткой понять отличительные черты характера этой незаурядной личности. Все это требует восстановления определенного исторического и культурного контекста эпохи. Указанные особенности исследований данного периода, использованных нами, ярко проявляются в статье М. Могильнер «Борис Савинков: «подпольная» и «легальная» Россия в перипетиях одной судьбы». Затрагивая лишь мельком период деятельности нашего героя в годы Гражданской войны, автор пишет в основном о его дореволюционном прошлом. Его судьба на протяжении этого времени анализируется как явление, стоящее на грани двух реальностей: «подпольной» и «легальной» России. Первая из них характеризуется террористической деятельностью в Боевой организации эсеров, вторая же – сотрудничеством с Керенским (во время корниловского мятежа, при наступлении войск Краснова на Петроград), Милюковым, Алексеевым (в период его деятельности на Дону). Таким образом, автор пишет о противоречивости как одной из определяющих черт личности Савинкова. Этот вывод важен для нашей работы, поскольку он может помочь пролить свет на ряд политических действий Савинкова и во время Гражданской войны.

Статья А. Литвина и М. Могильнер «Савинков многоликий. Политическое завещание «генерала от террора» является логическим продолжением вышеуказанной работы. В данном случае она напрямую посвящена деятельности Савинкова в годы Гражданской войны. Авторы прослеживают всю ту же противоречивость и неоднозначность его личности, которая проявилась, в частности, в его завещании. Как таковой это документ весьма обычный и заурядный: Савинков пишет о распределении материальных средств, гонораров за публикации его произведений между близкими ему людьми. Казалось бы, что от человека столь яркой и трагической судьбы можно было бы ожидать чего-то совершенно иного. Однако авторы демонстрируют, что Савинков, предстающий в своем завещании – это неотъемлемое «лицо» Савинкова «многоликого».

В центре внимания авторов стоит вопрос о конце жизни Савинкова: было ли это самоубийство или же устранение членами ОГПУ ненужного им человека. Прослеживая послереволюционный путь бывшего эсера, исследователи видят его главной тенденцией нарастающую личную и политическую трагедию Савинкова. Независимо от конкретных факторов, толкнувших его на признание советской власти [20], А. Литвин и М. Могильнер демонстрируют, что ситуация, в которой оказался Савинков в 1925 году (перспективы быть заключенным в тюрьме на относительно длительный срок и крах его надежд на быстрое освобождение) стали финальным актом в его жизненной трагедии. Самоубийство, представляется таким образом как последний красивый выход Савинкова, чья жизнь была так похожа на театральную драму [21].

Данная статья важна нам по двум главным причинам. Первая из них состоит в богатом фактическом материале (особенно по последнему этапу жизни Савинкова), который приводят авторы. Одна главная причина – в подходе исследователей к решению проблемы. Они стремятся оперировать не просто с сухим материалом источников, а учитывая сам характер проблемы (огромную роль личностного фактора, большое значение самого Савинкова в работе практически всех создаваемых им организаций – «Союз защиты Родины и Свободы», «Народный союз защиты Родины и Свободы»), проанализировать ее в контексте судьбы главного героя. В данной работе мы попытаемся следовать схожим путем.

Схожий сюжет развивает и О.В. Розинская в своей статье «Два лика, две судьбы (о политической, публицистической и литературной деятельности Б. Савинкова в эмиграции)». Продолжая говорить о наличии противоречивых, а подчас и противоположных тенденций на протяжении судьбы Савинкова, автор особое внимание уделяет его художественным произведениям «Конь вороной», «Конь бледный». Она отмечает их значение в понимании раздвоенности и противоречивости внутреннего мира Савинкова. С одной стороны, террорист и жестокий исполнитель вынесенных эсерами приговор ряду государственных деятелей царской России, а с другой, интеллигент, сомневающийся и видящий трагическую надломленность судьбы каждого члена Боевой организации.

Несколько статей посвящено теме особых отношений, связывавших Савинкова с Польшей. Небольшая статья Х. Хайретдиновой «Первая отсидка» носит для нас вспомогательное значение. Автор отмечает в ней ранее плохо освященный в историографии факт связи Савинкова с социальной борьбой польских студентов и связанное с ним первое его задержание и заключение. Больший интерес представляет статья Г. Матвеева «Жертва польского русофобства». Автор кратко описывает ход польской кампании Савинкова, останавливаясь более подробно на факте выдворения его из Польши по требованию советского государства, апеллирующего к тексту Рижского мирного договора. Особо интересен следующий факт: после этого изгнания отношение эмиграции к Савинкову (бывшее до этого, мягко говоря, недоброжелательным) претерпело некоторое изменение. Он стал выглядеть в ее глазах «жертвой польского русофобства» [22]. Этот факт весьма интересен как при анализе деятельности Савинкова в Польше, так и при оценке его отношений с эмиграцией.

В продолжении анализа темы деятельности Савинкова в контексте советско-польских отношений большое значение имеет книга Ольшанского П.Н. «Рижский договор и развитие советско-польских отношений 1921 – 1924 гг.». Наряду с фактами, широко используемыми различными исследователями в своих работах Ольшанский П.Н. говорит и о тех из них, которые являются менее изученными. Он говорит о благоприятном положении ченов интернированных войск, воевавших против Советской России. В этом же контексте он пишет о деятеьности Русского эвакуационного комитета, о финансовых средствах и направлении их расходования. Причем Ольшанский П.Н. подчеркивает, что Савинков сосредоточился на помощи представителям тех групп (казаки, бывшие члены армий Булак-Балаховича, Пермикина), которые он планировал использовать в своих политических целях [23].