Смекни!
smekni.com

Ответственность за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда (стр. 5 из 6)

Разъясняя позицию Верховного Суда РФ, отдел работы с законодательством Верховного Суда Российской Федерации подчеркнул, что при определении ответчика за вред, причиненный незаконными действиями органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, следует руководствоваться ст. 1069, 1070, 1071 ГК РФ и привлекать к участию в процессе Министерство финансов Российской Федерации в лице Главного управления федерального казначейства.

Однако можно предположить, что более действенным для потерпевшего будет предоставление ему возможности в качестве ответчика по обязательствам, возникающим в свете ст. 1069 и 1070 ГК РФ, привлекать именно те органы, которые допустили правонарушение, а не казну. Возмещение вреда должно осуществляться за счет средств того подразделения ОВД, чьи интересы представляет правонарушитель. Подобный подход разделяет и Председатель Высшего Арбитражного Суда А.А. Иванов, указывающий, что «эта модель (модель, при которой универсальным ответчиком является государство) хорошо работает в маленьких странах, где большой бюджет, где расходы каждого ведомства определяются с точностью до мелкой монеты. У нас же она неприемлема ввиду целого ряда обстоятельств, в том числе и с учетом многоуровневого бюджета».

Эффективность подобного подхода выражается в том, что он позволяет осуществлять своего рода контроль за деятельностью данных подразделений ОВД, способствует росту профессионализма исполнителей и позволяет пострадавшему точно установить ответчика. При этом не возникает противоречий и с нормами ст. 120 ГК РФ. Кроме того, подобные правила об ответственности подразделений ОВД по деликтам, совершенным их органами, находятся в соответствии с общими положениями гражданско-правовой ответственности.

Действующее российское законодательство устанавливает, что возмещение вреда, причиненного подразделением ОВД, возможно только на основании судебного решения. Но необходимость обязательного судебного решения по установлению факта незаконности властной деятельности в законодательстве не установлена. В процессе первой стадии определяется наличие самого факта правонарушения и устанавливается мера ответственности. Этот этап, завершающийся принятием акта компетентного органа о признании действий (бездействия) подразделения ОВД или его должностного лица незаконными, а также о необходимости отмены неправомерного решения, по мнению А.В. Токановой, является процессуальным основанием привлечения к ответственности в свете ст. 1069 и 1070 ГК РФ. Что касается непосредственно реализации ответственности, то это происходит на второй стадии.

В п. 1 ст. 1081 ГК РФ указано, что лицо, возместившее вред, причиненный другим лицом (работником при исполнении им служебных, должностных или иных трудовых обязанностей, лицом, управляющим транспортным средством, и т.п.), имеет право обратного требования (регресса) к этому лицу в размере выплаченного возмещения, если иной размер не установлен законом. Председатель Высшего Арбитражного Суда РФ А.А. Иванов отмечает: «Было бы неплохо добиться такого положения вещей, когда сумма выплат из бюджета позже возвращалась бы туда посредством материального «наказания провинившегося чиновника».

Анализ судебной практики подтверждает необходимость разрешения этого вопроса с целью защиты интересов не только пострадавших, но и государства, на которое возлагается обязанность возместить вред, причиненный его органами и их должностными лицами.


Заключение

В результате проведённого исследования по теме «Ответственность за вред причинённый незаконными действиями органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры, суда" можно сделать ряд выводов:

Изучение российского законодательства позволило выделить три этапа становления и развития рассматриваемого института.

Первый этап развития института ответственности за вред, причинённый незаконными действиями органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суданачался с момента принятия Гражданского кодекса РСФСР 1922 года и приходится на период существования социалистического строя на территории нашего государства, до начала 80-х годов. Характерной особенностью данного этапа является то, что, наряду с продолжающимся нежеланием государства провозглашать себя субъектом ответственности за причиненный незаконным или необоснованным уголовным преследованием вред, принималось большое количество норм, посвященных правовому регулированию возмещения ущерба и восстановление прав реабилитируемых, содержащихся в различных правовых актах, имеющих мало связанные друг с другом, отрывочные положения, большинство которых носило ведомственный характер.

Второй этап развития института ответственности за вред, причинённый незаконными действиями органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда имеет своим началом принятие Указа и Положения от 18 мая 1981 года с последующим внесением изменений в гражданское и уголовно-процессуальное законодательство СССР, провозгласившие государство субъектом ответственности за ущерб, причиненный незаконным уголовным преследованием. Однако, остававшееся прежним, фрагментарное состояние правового регулирования возмещения ущерба и восстановления прав реабилитируемых являлось негативным моментом на данном этапе становления рассматриваемого института.

Третий – современный этап формирования института ответственности за вред, причинённый незаконными действиями органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и судаприходится на постсоветский период развития Российского государства и права. Очень важным, позитивным моментом на данном этапе явилось конституционное закрепление принципа ответственности государства за вред, причиненный незаконными действиями (или бездействием) и решениями органов государственной власти или их должностных лиц, а также уголовно-процессуальное закрепление основных положений института реабилитации лиц, незаконно или необоснованно подвергнутых уголовному преследованию.

В современном российском законодательстве ответственность за вред, причинённый незаконными действиями органами дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда регламентируется ст.1069 и 1070 ГК РФ.

Перечень неправомерных действий указанных органов, перечисленный в ст.1070 п.1 ГК РФ, является исчерпывающим.

По общему правилу, вред, причиненный гражданину или юридическому лицу в результате незаконных действий (бездействия) этих органов и должностных лиц, подлежит возмещению.

Вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу.

Вред, причиненный гражданину в результате незаконного осуждения, незаконного привлечения к уголовной ответственности, незаконного применения в качестве меры пресечения заключения под стражу или подписки о невыезде, незаконного наложения административного взыскания в виде ареста, возмещается за счет казны РФ, а в случаях, предусмотренных законом, за счет казны субъекта РФ или казны муниципального образования в полном объеме независимо от вины должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда в порядке, установленном законом.

ГК РФ впервые предусмотрена регрессная ответственность перед казной должностных лиц органов дознания, предварительного следствия, прокуратуры и суда, допустивших в отношении граждан незаконное привлечение к ответственности, незаконное осуждение или незаконный арест. Регрессная ответственность названных должностных лиц может наступить лишь при одном условии: их вина должна быть подтверждена вступившим в законную силу приговором суда.

Из-за допускаемых ошибок гражданам может быть причинен материальный и моральный вред. Материальный вред может слагаться из неполучения гражданами доходов, приостановки выплаты пенсии и пособий, конфискации имущества, иных затрат, связанных с восстановлением здоровья, увольнении с работы, прерывании трудового стажа, утраты жилища.

Возмещение материального ущерба от утраты заработка, других трудовых доходов, которых гражданин лишился, а также судебных издержек и иных сумм, производится не в гражданско-правовом порядке, а по правилам уголовно-процессуального законодательства, на основании постановления следователя, дознавателя, судьи.

Российское гражданское законодательство определяет само государство в качестве субъекта гражданско-правовой ответственности за вред, причиненный незаконными действиями органами дознания, прокуратуры и суда, в лице федеральной казны, которое может в регрессном порядке обратить взыскание причиненных убытков к непосредственным причинителям вреда. В отдельных случаях субъектом ответственности может быть гражданин, в отношении которого совершаются фактические процессуальные действия.

Субъектами уголовно-процессуальных правоотношений в стадии возбуждения уголовного дела выступают потерпевший от преступления (другие заявители) и орган дознания, следователь, прокурор, судья. Субъектные составы гражданского правоотношения, по возмещению вреда, причиненного преступлением, и уголовно-процессуальные правоотношения не совпадают, ибо возникновение вреда не находится в причинно-следственной связи с процессуальными действиями должностных лиц на этой стадии. Вред причинен действиями правонарушителя, установление и наказание которого осуществляется от имени государства уполномоченными органами и должностными лицами в порядке, установленном законом.

Участники вышеупомянутых гражданских правоотношений по своему составу неоднородны. Квалифицирующим признаком для определения потерпевшего и субъекта ответственности является характер незаконных уголовно-процессуальных действий. Порядок реализации гражданско-правовой ответственности за причиненный вред в сфере уголовного судопроизводства, предусмотренного ст.1070 ГК, регулируется не только нормами гражданского и гражданско-процессуального законодательства, но и нормами уголовно-процессуального законодательства, а также - ведомственных нормативных актов МВД. Основанием возникновения правоотношения по возмещению вреда, причиненного должностными лицами при осуществлении уголовного судопроизводства, являются правонарушения, допущенные в этой специфической государственно-властной деятельности.