Курсовая работа по истории Беларуси на тему:
Общественно-культурная жизнь Беларуси во время немецкой оккупации 1941-1944 гг..
План
Введение…………………………………………………………………………………………3
1Глава. Политика оккупационных властей в сфере культуры...............................7
2.Глава. Работа общественных и культурных организаций в условиях оккупации………………………………………………………………………………………. 12
а. Молодежная политика германских оккупационных властей……………………12
б.Деятельность Белорусской Рады доверия и Белорусской Центральной Рады………………………………………………………………………………………………16
3.Глава. Деятельность советских организаций в период немецкой оккупации………...23
а. Деятельность советских организаций ………………………………………………..23
б. Деятельность Компартии Белоруссии……………………………………………....29
Заключение………………………………………………………………………………………37
Список литература………………………………………………………………………………39
Введение.
Представленная курсовая посвящена общественно-культурной жизни Беларуси во время немецкой оккупации 1941-1944 годах. Введение своей курсовой работы, начну с историографический обзора литературы по теме «Общественно-культурная жизнь Беларуси во время немецкой оккупации 1941-1944 гг.». Тема является сложной, потому что, литературы, которая могла бы рассказать всю правду или просто показать, что происходила в культурной и общественной жизни во время немецкой оккупации вышло в свет сравнительно мала, а если и были публикации, то вся литература, которая вышла в советский период была субъективной. Показывала одну сторону оккупационного режима на Беларуси, негативные стороны немецкой оккупации, литература была пропитана советской идеологией. Однако тема является актуальной, потому что слабо изучена.
Не будет преувеличением сказать, что как в советской, так и в западной литературе долгое время не существовало трудов, в которых на должном научном уровне были бы представлены внутренняя жизнь на оккупированных гитлеровцами советских территориях и деятельность оккупационной администрации. Причина этого понятна: при обращении к указанной проблематике обнаруживалось слишком много "неудобных" для советских властей фактов, которые не вписывались в рисуемую пропагандой идиллическую картину морально-политического единства, советского патриотизма и дружбы народов. Сюда относятся прежде всего значительный размах сотрудничества с оккупационными властями и оживление деятельности националистических организаций в военные годы (как с ведома оккупантов, так и независимо от них), приводившие подчас к гибели, депортации и массовому бегству десятков и сотен тысяч ни в чем не повинных людей.
Достаточно упомянуть в этой связи о терроре, который был развязан экстремистским крылом Организации украинских националистов против поляков Волыни и Восточной Галиции и об участии ряда соединений польской Отечественной армии (Армии Крайовой) в операциях против советских партизан. Из-за роста антисемитских тенденций в политике послевоенных лет официальная пропаганда зачастую умалчивала и о массовом истреблении еврейского населения на оккупированной территории (как и о грабеже имущества, который устраивали местные жители после уничтожения их недавних соседей), в лучшем случае обозначая жертв эвфемизмами "мирные жители" и "советские граждане" и никак не поясняя причин их гибели. Следует также иметь в виду, что во время оккупации немецкие власти в пропагандистских целях разоблачали преступления сталинской поры (например, расстрел польских офицеров в Катынском лесу под Смоленском), поэтому обращение к истории тех лет неизбежно было связано и с напоминаниями о приводившихся гитлеровской пропагандой реальных фактах. Поэтому неудивительно, что о жизни на оккупированных территориях из доступной советскому читателю литературы можно было узнать немного. Основное внимание исследователи уделяли советскому партизанскому движению и антифашистскому подполью. О механизме же оккупационной власти, социальном облике тех, кто с ней сотрудничал, а также о пропаганде, которая велась на занятых территориях, имелась лишь скудная информация. Общим недостатком советских документальных публикаций и мемуаров, отражающих события тех лет, является обилие неоговорённых цензурных купюр, количество которых подчас увеличивалось от одного издания к другому.
Даже материалы Нюрнбергского процесса, как известно, на русском языке не были изданы целиком (полного русского их издания нет и до сих пор). Лишь в 1960-е гг. благодаря некоторому ослаблению цензурных ограничений стали появляться написанные с большей объективностью мемуары (в том числе переводные) и научные исследования. В целом, однако, указанная проблематика была изучена совершенно недостаточно. Что же касается западных авторов, то для них были почти недоступны советские архивы, что неизбежно снижало ценность их работ.
Как ранее упоминалось литературы про немецкую оккупацию вышло в советский период очень мало, вот некоторые из них. При изучение духовной жизни людей, культуры Беларуси военного периода, то этот период был одним с центральных направлений исследовательской работы обществоведов республики. Первые публикации по проблеме начали появляться еще в ходе войны. Значительным историографическим фактам этого времени стола обнародование материалов. Ученые Беларуси, которые были эвакуированы в советский тыл, с гневом говорили в своих выступлениях на сессии о уничтожении гитлеровцами культурных ценностей республики.
В целом по вопросам всей культуры Беларуси военного времени в названный период опубликованный только небольшой артикул Ц.С.Гарбунова.В нем приведено в основном бегущие данные по воссозданию заведений, культуры, сведения о культурной жизни республики на время 1944 г. К артикула Ц.С. Гарбунова тесно присоединяется работа Г.Сафьяна "Белорусская культура и немецко-фашистские "культуртрегеры", которая вышла в первые послевоенные годы. Небольшая по объему публикация несет значительную новую информацию по проблеме. К уже известных фактов уничтожения высшей школы в Беларуси автор добавляет новые штрихи и детали.
В первые, послевоенные годы тема культуры в период Великой Отечественной войны затрагивалась в публикациях союзных журналов, которые выходили в центральных издательствах СССР. Исследователи Беларуси в второй половине 40-начала 50-х годов шаг за шагом углублялись в изучение разных аспектов культуры республики военного времени. Появляются работы, которые пробуют провести разбор всей белорусской литературы периода войны. Публикация М.М.Барсток, читателю предлагается во многом новая информация: кто с писателей с какими изданиями сотрудничал в годы войны, называются литераторы, приводятся сведения о контактах белорусских писателей и поэтов с русскими литературоведческими.
Продвигалась вперед и исследование вопросов, связанных с рождением, становлением и развитием подпольной советской печати Беларуси периода войны. Два артикулы при светила подпольной "Звяздзе" одна со создателей газеты Я.М.Савицкой. Она рассказывает про выпуск первых листовок в Минске осенью 1941 г.
Настоящий информационный "взрыв" по теме произошел в 60-80-я годы. Это в первую очередь содействовал выход в мир ряд крупных работ на союзном уровне. Материал по истории культуры Беларуси периода Великой Отечественной войны содержится в 6-томнай "История Великой Отечественной войны Советского Союза , монография «Патриотизм учителей и школьников Белоруссии» авторы П.М.Кобринца, А.И.Залески.В 1977 году вышла в свет книга И.И.Сачанки «Публицистика белорусских писателей в года Великой Отечественной войны».
В литературе этого периода скрывается тема коллаборационизма, с выявлением тех причин и условий, которые толкали людей к сотрудничеству с оккупантами. В социологическом отношении эта тема почти не рассматривалась советскими авторами, поскольку при обращении к ней обнаруживалось, что численность коллаборационистов была весьма значительной. Ранее в историографии господствовали упрощённые оценки этого явления. Советские авторы нередко "зачисляли" в партизаны чуть ли не всё гражданское население и полагали, что в органы гражданской администрации и особенно полиции по доброй воле шли исключительно "сволочи". Однако реальная картина была иной. Если под коллаборационизмом понимать стремление к выживанию на оккупированной территории, то в той или иной степени коллаборационизм проявлялся на всех социальных уровнях. Что же касается службы непосредственно в органах местной администрации, включая полицию, то, как свидетельствуют архивные материалы, в первые месяцы оккупации в добровольцах не было недостатка.
Как применительно к немецким чиновникам, так и применительно к местным уроженцам, сотрудничавшим с оккупантами, трудно нарисовать социальный портрет коллаборациониста. Наиболее полно этот вопрос рассмотрен на материале сохранившихся личных дел полицейских чинов ("полицаев"), которых в 1944 г. было зарегистрировано около 2200 человек. В основном полиция состояла из молодых людей (18-22 лет), главным образом белорусов и русских, около одной пятой составляли поляки. Более 70% полицейских было набрано из крестьян, лиц с высшим образованием в полиции было крайне мало. Около трети из них служили ранее в Красной Армии или в советской милиции. Что касается мотивов, по которым местные уроженцы шли в полицию и иные карательные органы, то далеко не всегда такая служба объяснялась принуждением со стороны оккупантов. Часть "полицаев" была в обиде на советскую власть (особенно в западнобелорусских землях, где в 1939-1941 гг. ускоренным темпом проводились социалистические преобразования). Для других служба в полиции была средством самоутверждения, предоставляла возможность повысить свой социальный статус. Для некоторых групп, в частности, поляков, полицейская служба гарантировала большую личную безопасность и одновременно давала шанс способствовать формированию подпольных структур Армии Крайовой и т.д.. Не последнюю роль, разумеется, играли стремление к обогащению и сведению личных счётов, нередко обусловленных национальными предрассудками.