Смекни!
smekni.com

Норманская теория 2 (стр. 1 из 2)



План
Введение
1 История развития
2 Аргументы норманистов
2.1 Древнерусские летописи
2.2 Письменные свидетельства современников
2.3 Археологические свидетельства


Список литературы

Введение

Норма́нская тео́рия (норманизм) — направление в историографии, развивающее концепцию того, что народ-племя русь происходит из Скандинавии периода экспансии викингов, которых в Западной Европе называли норманнами.

Сторонники норманизма относят норманнов (варягов скандинавского происхождения) к основателям первых государств восточных славян — Новгородской, а затем Киевской Руси. Фактически это следование историографической концепции Повести временных лет (начало XII века), дополненное идентификацией летописных варягов как скандинавов-норманнов. Вокруг этнической идентификации разгорелись основные споры, временами усиленные политической идеологизацией.

1. История развития

Впервые тезис о происхождении варягов из Швеции выдвинул король Юхан III в дипломатической переписке с Иваном Грозным[1]. Развить эту мысль попытался в 1615 году шведский дипломат Пётр Петрей де Ерлезунда в своей книге «Regin Muschowitici Sciographia». Его почин поддержал в 1671 году королевский историограф Юхан Видекинд в «Thet svenska i Ryssland tijo åhrs krijgs historie». Большое влияние на последующих норманистов оказала «История шведского государства» Олафа Далина[1].

Широкую известность в России норманская теория получила в 1-й половине XVIII века благодаря деятельности немецких историков в Российской Академии наук Готлиба Зигфрида Байера (1694—1738), позднее Герарда Фридриха Миллера и Августа Людвига Шлёцера.

Против норманской теории, усмотрев в ней тезис об отсталости славян и их неготовности к образованию государства[2], активно выступил М. В. Ломоносов, предложив иную, не скандинавскую идентификацию варягов. Ломоносов, в частности, утверждал, что Рюрик был родом из полабских славян, которые имели династические связи с князьями ильменских словен (этим и было обусловлено его приглашение на княжение). Один из первых русских историков середины XVIII века В. Н. Татищев, исследовав «варяжский вопрос», не пришёл к определённому выводу относительно этнической принадлежности призванных на Русь варягов, но предпринял попытку объединения противоположных воззрений. По его мнению, основанному на «Иоакимовской летописи», варяг Рюрик происходил от норманского князя, правящего в Финляндии, и дочери славянского старейшины Гостомысла.

Норманскую версию приняли Н. М. Карамзин, а за ним практически все крупные русские историки XIX века. Двумя наиболее видными представителями антинорманистского направления были С. А. Гедеонов и Д. И. Иловайский. Первый считал русов балтийскими славянами — ободритами, второй наоборот, подчёркивал их южное происхождение.

Советская историография, после некоторого перерыва в первые годы после Революции, вернулась к норманнской проблеме на государственном уровне. Основным аргументом был признан тезис одного из основоположников марксизма Фридриха Энгельса о том, что «государство не может быть навязано извне», дополненный официально пропагандируемой в то время псевдонаучной автохтонистской теорией лингвиста Н. Я. Марра, отрицавшей миграции и объясняющей эволюцию языка и этногенез с классовой точки зрения. Идеологической установкой для советских историков стало доказательство тезиса о славянской этнической принадлежности племени «русь». Характерные выдержки из публичной лекции доктора исторических наук Мавродина, прочитанной в 1949 году, отражают состояние дел в советской историографии сталинского периода:

«Естественно, что „учёные“ прислужники мирового капитала стремятся во что бы то ни стало опорочить, очернить историческое прошлое русского народа, принизить значение русской культуры на всех этапах её развития. Они же „отказывают“ русскому народу в инициативе создания своего государства.[…]

Этих примеров вполне достаточно, чтобы прийти к выводу о том, что тысячелетней давности предание о „призвании варягов“ Рюрика, Синеуса и Трувора „из-за моря“, которое давным давно следовало сдать в архив вместе с преданием об Адаме, Еве и змие-искусителе, всемирном потопе, Ное и его сыновьях, возрождается зарубежными буржуазными историками для того, чтобы послужить орудием в борьбе реакционных кругов с нашим мировоззрением, нашей идеологией.[…]
Советская историческая наука, следуя указаниям Маркса, Энгельса, Ленина, Сталина, положив в основу замечания товарищей Сталина, Кирова и Жданова на „Конспект учебника по Истории СССР“, разработала теорию о дофеодальном периоде, как периоде зарождения феодализма, и о варварском государстве, возникаюшем в это время, и приложила эту теорию к конкретным материалам истории русского государства. Таким образом уже в теоретических построениях основоположников марксизма-ленинизма нет и не может быть места норманнам как создателям государства среди „диких“ восточно-славянских племён.»[3]

Историк и археолог Б. А. Рыбаков многие годы представлял советский антинорманизм. С 1940-х годов он отождествлял русов и славян, помещая первое древнеславянское государство, предшественника Киевской Руси, в лесостепь Среднего Поднепровья.

В 1960-е годы «норманисты» вернули позиции, признавая существования славянского протогосударства во главе с русью до прихода Рюрика. И. Л. Тихонов называет одну причин, почему в 1960-ые годы многие становились норманистами:

…отход от научного официоза воспринмался и как своего рода «научное диссиденство», фронда, а это не могло не привлекать молодых людей, политическое диссиденство которых ограничивалось чтением Гумилева и Бродского, распеванием песен Галича, да анекдотами про Брежнева […] Некоторая оппозиционность вполне устраивала нас и создавала некий ореол вокруг участников «Варяжского семинара»[4]

Предметом дискуссии стала локализация объединения русов с каганом во главе, получившего условное название Русский каганат. Востоковед А. П. Новосельцев склонялся к северному расположению Русского каганата, в то время как археологи (М. И. Артамонов, В. В. Седов) помещали каганат на юге, в районе от Среднего Поднепровья до Дона. Не отрицая влияния норманнов на севере, они всё же выводят этноним Русь из иранских корней[5][6][7].

2. Аргументы норманистов

2.1. Древнерусские летописи

В 862 г. для прекращения междоусобиц племена восточных славян (кривичи и ильменские словене) и финно-угров (весь и чудь) обратились к варягам-русь с предложением занять княжеский престол (см. статью Русь, Русь (народ) и Рюрик). Откуда призвали варягов, летописи не сообщают. Можно примерно локализовать местожительство руси на побережье Балтийского моря («из-за моря», «путь к варягам по Двине»). Кроме того, варяги-русь ставятся в один ряд со скандинавскими народами: шведами, норманнами (норвежцами), англами (датчанами) и готами (жители о. Готланд — совр. шведы):

«И сказали себе словене: „Поищем себе князя, который бы владел нами и судил по праву“. И пошли за море к варягам, к руси. Те варяги назывались русью, как другие называются шведы, а иные норманны и англы, а еще иные готландцы, — вот так и эти.»[8][9]

Более поздние летописи заменяют термин варяги псевдоэтнонимом «немцы», объединяющем германские и скандинавские народы.

Летописи оставили в древнерусской транскрипции список имён варягов-руси (до 944 года), большинство отчётливой древнегерманской или скандинавской[10] этимологии. В летописи упоминаются следующие князья и послы в Византию в 912 году: Рюрик (Rorik), Аскольд, Дир, Олег (Helgi), Игорь (Ingwar), Карлы, Инегелд, Фарлаф, Веремуд, Рулав, Гуды, Руалд, Карн, Фрелав, Руар, Актеву, Труан, Лидул, Фост, Стемид. Имена князя Игоря и его жены Ольги в греческой транскрипции по синхронным византийским источникам (сочинениям Константина Багрянородного) фонетически близко стоят к скандинавскому звучанию (Ингор, Хелга).

Первые имена со славянскими или иными корнями появляются лишь в списке договора 944 года, хотя вожди западно-славянских племён с начала IX века известны под отчетливо славянскими именами.

2.2. Письменные свидетельства современников

Письменные свидетельства современников о руси перечислены в статье Русь (народ). Византийские и западноевропейские авторы идентифицируют русь как шведов (Бертинские анналы, 839 г.), норманнов или франков[11]. За редким исключением арабо-персидские авторы описывают русов отдельно от славян, помещая первых вблизи или среди славян.

Важнейшим аргументом норманской теории является сочинение Константина Багрянородного «Об управлении империей» (949 г.), где приводятся названия днепровских порогов на двух языках: росском и славянском, и толкование названий на греческом.
Таблица названий порогов: [12]

Славянское
название
Перевод
на греческий
Славянская
этимология
Росское
название
Скандинавская
этимология
Название в XIX веке
Эссупи Не спи 1. Нессупи
2. Уступи (уступы)
1. —
2. др.-шв. Stupi : водопад
Старо-Кайдацкий
Острову нипрах Островок порога Островьныи прагъ Улворси др.-шв. Holmfors :
островной порог
Лоханский и Сурский пороги
Геландри Шум порога др.-шв. Gaellandi :
громкий, звенящий
Звонец, в 5 км от Лоханского
Неасит Гнездовье пеликанов Неиасыть Аифор др.-шв. Aei(d)fors :
водопад на волоке
Ненасытецкий
Вулнипрах Большая заводь Вълньныи прагъ Варуфорос др.-исл. Barufors :
порог с волнами
Волнисский
Веручи Кипение воды Вьручии
(кипящий)
Леанди др.-шв. Le(i)andi :
смеющийся
Не локализован
Напрези Малый порог На стрьзи
(на стрежне)
Струкун др.-исл. Strukum :
узкая часть русла реки
Лишний или Вольный

При этом Константин сообщает, что славяне являются данниками (пактиотами) росов.[13]