Содержание
1. Введение
2. Общественно-политическая обстановка 70-80-х годов 20-го века.
3. Диссидентство. Движение правозащитников.
3.1 Пражские события 1968 г.
3.2 Диссидентское движение
3.3 Подпольные группы
3.4 Суд над Даниэлем и Синявским
3.5 Демонстрация на Пушкинской площади
3.6 «Процесс четырех»
3.7 «Хроника текущих событий»
3.8 «Самиздат»
3.9 Открытые диссидентские группы
3.10 Политзаключенные
4. Заключение
5. Список используемой литературы
1.Введение.
С середины 60-х до середины 80-х годов политический режим в СССР «пришел в себя» после развенчания Сталина и других новаций Хрущевской «оттепели», готовность общества к переменам была ограничена жесткими рамками идеологической парадигмы «строительства коммунизма», политической монополией партийно-государственных структур, номенклатуры, являющейся оплотом консерватизма, и отсутствием влиятельных социальных групп, заинтересованных в демонтаже тоталитаризма.
Несмотря на официальный тезис о сближении социальных групп, на деле шло усложнение социальных отношений. Усиливалась дифференциация в качестве и уровне жизни, реальных правах управленческого строя и остального населения. Противоречивость явлений в советском обществе не могла не отразиться на развитии его духовной сферы - образовании, науке, культуре.
Отношения власти и общества в период с середины 60-х до середины 80-х годов привели к третьей волне эмиграции.
Все это отражало наличие, переплетение и противоборство двух направлений в духовной жизни советского общества с середины 60-х до середины 80-х годов.
В эти годы зародилось диссидентское движение, о котором пойдет речь в данной работе.
2. Общественно-политическая обстановка 70-80-х годов 20-го века.
Концепция «развитого социализма». Смена курса в октябре 1964 г. Должна была неизбежно повлечь за собой и новое идеологическое обоснование. Первоначально свертывание демократических начинаний Хрущева объяснялось необходимостью борьбы с его субъективизмом и волюнтаризмом.
Однако весьма скоро потребовалось более обстоятельное обоснование консервативного внутриполитического курса. Таковым стали концепция «развитого «социализма» и теория перманентного обострения идеологической борьбы социалистической и капиталистической систем по мере продвижения к коммунизму.
В выступлении Брежнева на праздновании 50-летия Октябрьской революции (1967 г.) впервые прозвучал вывод о построении в СССР «развитого социалистического общества», оформившийся со временем в новую целостную идеологическую концепцию «развитого социализма». Она опиралась на вполне реальный факт создания в СССР основ индустриального общества. Авторы концепции высказывали идеи полной, хотя и относительной однородности советского общества; окончательного решения национального вопроса; отсутствия внутри общества каких-либо реальных противоречий. Соответственно предполагалось и бесконечное его развитие. Это, в свою очередь, вело к формированию у руководства КПСС благодушного и самоуспокоенного восприятия действительности. Не подрывая веры в коммунизм, эта концепция переводила задачу его построения из конкретно-исторической плоскости (как этого требовал ХХII съезд КПСС) в теоретическую, отодвигая ее реализацию на долгие времена. Причем, чем сложнее становилась ситуация в экономике и социальной сфере, тем громче звучали рапорты о трудовых успехах и достижениях. Не удивительно, что позже концепция «развитого социализма» была названа идеологией застоя.
Тезис об обострении идеологической борьбы вытекал по существу из сталинского положения об обострении классовой борьбы по мере продвижения к социализму, который «обосновывал» в 30-е гг. необходимость массовых репрессий. Теперь же обновленный тезис должен был объяснить общественности преследование инакомыслящих как борьбу с «агентами влияния» Запада, оправдать запреты и ограничения в духовной жизни. Эти идеологические новации были отражены в Конституции 1977 г.
Развитие социальной сферы. За период 1965 до начала 80-х годов были достигнуты значительные успехи в повышении материального уровня жизни советских людей. Росла заработная плата основных категорий трудящихся. Стали получать ежемесячную денежную оплату труда колхозники, росли пенсии и стипендии, существовала развитая система бесплатных социальных услуг, ощутимые льготы устанавливались для пенсионеров, инвалидов, участников Великой Отечественной войны – а это были десятки миллионов людей. Продолжалось жилищное строительство, минимальный продовольственный ассортимент был доступен каждому человеку.
Но и в социальной сфере накапливались противоречия из-за неспособности властей динамично направлять ее развитие. Нарастала трудовая апатия, многочисленные трудовые почины и разные формы соревнования при отсутствии стимулов превращались в кратковременные – к очередному юбилею – кампании и показуху. Уравниловка и «выводиловка» в оплате труда на общественном производстве пробуждала частную инициативу, так называемую «теневую экономику» в мелких ее проявлениях: «левые» приработки, хищения на производстве («несуны») – мало кто жил «на одну зарплату».
Недовольство людей вызывали очереди в магазинах и ассортимента дефицит, низкое качество отечественных товаров побуждало к погоне за импортным, что порождало спекуляцию. Росли не обеспеченные товарами и услугами денежные сбережения населения в сберкассах, что рассматривалось идеологическими властями как показатель роста уровня жизни советских людей. Вызывала нарекания работа транспорта, низкая эффективность бесплатного медицинского обслуживания, качеству услуг. Молодые и образованные работники были недовольны своим медленным социальным продвижением.
В начале 80-х годов все социальные проблемы усугубились как в связи с полной недееспособностью политического руководства, так и в связи с внешней ситуацией. По уровню потребления алкогольных напитков СССР вышел на первое в место в мире, в провинции была фактически введена карточная система на основные продукты питания. Сократилась продолжительность жизни населения, увеличилась детская смертность. Реально наметилось снижение жизненного уровня населения.
Противоречия в развитии художественной культуры. Первоначально брежневское руководство заявило о продолжении в области художественной культуры линии «золотой середины», выработанной еще при Хрущеве. Это означало отказ от двух крайностей – очернительства, с одной стороны, и лакировки действительности – с другой. Эта позиция прозвучала и в отчетном докладе ХХIII съезду КПСС. Однако в выступлениях на том же съезде руководителей региональных партийных организаций прозвучало требование «давать решительный отпор вылазкам фальсификаторов истории» (под ними понимались критики сталинизма). Обвинив руководство партии в «недостаточной партийной требовательности к отбору и публикаций произведений литературы, искусства и кино», они призвали не печатать тех произведений, которые «искажают нашу действительность, проповедуют пессимизм, скептицизм, упадничество, тенденциозно искажают отдельные этапы жизни советского общества». В качестве примера была названа повесть А. Солженицына «Один день Ивана Денисовича».
По указанию отдела пропаганды ЦК КПСС начала расцветать «производственная» тематика. В работах, посвященных этим проблемам, все завершалось благополучно после вмешательства партийных чиновников. А недостатки списывались на происки врагов или недостатки воспитания.
С середины 70-х гг. стала активно внедряться практика госзаказов на постановку фильмов, написание сценариев, романов и пьес. В партийных инстанциях заранее определялись не только их количество и тематика (приоритет принадлежал историко-революционным, военно-патриотическим и производственным проблемам), но и исполнители тех или иных ролей. Такой подход очень скоро привел и к застою и в художественной культуре. Значительно усилился идеологический контроль за средствами массовой информации, учреждениями культуры. Значительно возросла и роль цензурного пресса. Все чаще запрещались публикации художественных и публицистических произведений, выход на экраны уже готовых кинофильмов, исполнение тех или иных музыкальных произведений, организация художественных выставок. Театральные постановки (даже классического репертуара) выпускались лишь с одобрения специальных комиссий.
На проводившихся совещаниях идеологических работников вновь зазвучали «ждановские» оценки отдельных произведений и их авторов, обвинявшихся в «мелкотемье», «натуралистическом описании мелких страстишек», «сенсационности», «псевдоноваторстве», «подражательстве буржуазному искусству» и т. п.
«Железный занавес» вновь опустился, лишив советских людей возможности читать книги и смотреть фильмы ряда зарубежных авторов. Это порой объяснялось даже не содержанием самих работ, а политической оценкой их авторов, которые негативно высказывались о тех или иных действия советского руководства.
Деятели культуры, которые не принимали «правила игры» и выступали с собственными оценками, суждениями, сомнениями, чаще всего оказывались за пределами СССР или лишались возможности работать с полной отдачей. В 70-х – начале 80-х гг. на чужбине оказались писатели В. Аксенов, А. Солженицын, В. Максимов, В. Некрасов, В. Войнович, поэт И. Бродский, кинорежиссер А. Тарковский, театральный режиссер Ю. Любимов, виолончелист М. Ростропович, оперная певица Г. Вишневская, поэт и исполнитель А. Галич и др.
Объективно противостояли идеологии неосталинизма, застоя представители «деревенской» прозы (Ф. Абрамов, В. Астафьев, В. Белов, В. Распутин, Б. Можаев, В. Шукшин), в образной форме показывавшие последствия сплошной коллективизации для судеб русской деревни. О проблемах нравственности в сталинские и последующие годы писали Б. Васильев, Ю. Трифонов.