Смекни!
smekni.com

"Дорога на океан" Л.Леонова (стр. 1 из 7)

"Дорога на океан" Л.Леонова

Л.П. Егорова, П.К. Чекалов

Философская проблематика

Богатство и сложность философской проблематики романа "Дорога на Океан" (1935), оригинальность, необычность его формы не были поняты, и весной 1936 г. разгорелась острая дискуссия. Верховные власти "советовали" космическую линию романа вынести в примечания, но писатель отказался. Даже восхищавшийся писателем Горький недооценил это мирового масштаба произведение, полагая, что "над всей сюжетной линией весьма чувствуется мрачная и злая тень Достоевского". При всем том, что отношения Горького и Леонова к этому времени были осложнены в личном плане (как говорил Леонов, их испортили "злые люди"), нет оснований видеть в горьковской оценке только привходящие обстоятельства: ведь отозвался же он с восторгом о "татарских главах" романа. Слишком необычна была "Дорога на Океан" для литературы тех лет.

Леонида Леонова всегда волновала судьба земной цивилизации. Составившие самые ценные страницы мирового искусства вечные образы и темы являются таковыми потому, что они апеллируют не к исторически преходящему, временному, а к тем сторонам жизни человека, которые соотносятся с жизнью человечества, немыслимой без основы человеческого бытия - нашей планеты. Начало жизни во Вселенной в космогонических мифах восходит к союзу Земли и Неба. Образ Земли - колыбели человечества, земли - матушки и кормилицы, Земли, несущей в себе океан и в то же время являющейся частицей Океана - вселенной, стоит среди других вечных образов на первом месте. Но в ХХ веке люди поняли, что вера в вечность и незыблемость бытия на Земле может оказаться иллюзией, за которую дорого заплатит человечество в эпоху безудержной НТР. Путь к прозрению был начат еще столетие назад, когда философы-космисты стали разрабатывать представление о "нравственном разуме", усматривающем в частном событии общественной жизни его общечеловеческий и природно-космический смысл. Дальнейший научный поиск определили имена Вернадского и Циолковского. Современная естественнонаучная и философская мысль стремится постичь космический ракурс феномена человека. Двадцатый век принес открытие звездного мира настолько обширного, что всякая соизмеримость между нашим существом и размерами окружающего нас космоса, по мнению Тейяра де Шардена, кажется упраздненной. И все же именно космос начинает осознаваться как надежда на спасение той части универсума, которая сохранит себя, даже несмотря на смерть материально исчерпавшей себя планеты и на разрыв ноосферы (если человечество не сумеет сохранить своего единства).

Несмотря на столь мрачные прогнозы философов, художественная литература с присущим ей гуманизмом стремится предотвратить катастрофу на Земле, воздействуя на сознание людей. Космическая тема в литературе имеет свою предысторию: прозрения Х1Х века (Лермонтов, Фет, Тютчев) дали обильные и пока досконально не изученные всходы в ХХ столетии. Были и неоправданные в философско-эстетическом плане попытки пролеткультовской поэзии непосредственно соотнести эту тему с носителями социальной революции.

Среди русских писателей нынешнего века именно Леонову принадлежит особая роль в синтезе художественной и научной мысли, в обращении литературы к футурологии. ("Сегодня приспела необходимость в таком времени, когда будущее станет определяться хотя бы на 500 лет вперед", - говорил писатель). В последнее десятилетие, после публикации глав из последнего романа "Пирамида" - "Мироздание по Дымкову", "Последняя прогулка", "Спираль" - предметом всеобщего внимания становятся научные гипотезы Леонова, трансформировавшиеся в художественные образы Вселенной. Но истоки этой темы в творчестве писателя восходят еще к 30-м годам, когда шла работа над романом "Дорога на Океан". Уже в те годы проявились стремление Леонова опереться на научные прогнозы и отнестись к ним критически, его несомненный интерес к Циолковскому, Вернадскому, создателю теории ноосферы. Участники 1 съезда советских писателей и поныне вспоминают, какое впечатление произвела речь Леонова: она прозвучала как слово о будущем, о котором еще не смели мечтать. Сегодня актуальны пророческие слова писателя, сказанные им с трибуны съезда: "На повестке дня будут стоять уже не только вопросы, трактующие рождение нового человека, но вопросы могущественной борьбы со стихиями, все большего расширения деятельности человека в космосе". Но впоследствии Леонов приходит к мысли о необходимости "обручей морали" для гипертрофированного разума.

Интересно заметить, что у Леонида Леонова была юношеская поэма "Земля" (1916), свидетельствующая о бережном отношении писателя к познавательной стороне космогонических мифов; поэма предвосхищала идейно-стилевую структуру новеллы "Уход Хама" (1924). Как справедливо отметила Н.А.Грознова, теперь, с временной дистанции, видно, что под покровом библейских легенд уже в начале двадцатых годов в этих произведениях были обозначены идеи писателя о началах и концах земной жизни, которые в последнем романе "Пирамида" оформляются в целостное космогоническое учение.

В "Дороге на Океан" планетарный масштаб мышления Леонова, осознание того, что "мы - человечество", художественно реализовано в образе мирового Океана. Перед его горизонтом герои принимают самое важное в своей жизни решение. В "Дороге на Океан" повествователь вместе с героями сдвигал "подвижную перегородку между будущим и прошлым", и тогда оба эти небытия приобретали одинаковую убедительность. Как будто все тревоги конца ХХ века спрессованы в этих фантастических главах романа: и горечь оттого, что не хватает мудрости определить, "что добро и где зло", и ужас процветания человекоубойной промышленности и угроза предпоследнего тура мировых войн: "Она надвигалась неотвратимо, улыбающаяся ведьма войны". Но пафос романа в том, что вопреки ей люди "сбиваются в одну, все более плотную семью".

Война - катастрофа, ведущая к необратимым последствиям. Однако и космическая одиссея, открывающая радость познания и перспективы планетарного развития, тоже может быть, как показывают космические страницы в "Дороге на Океан", по-своему драматичны. Глава "Мы берем туда с собой Лизу" открывается картиной ожидания первого человека, совершившего межпланетное плавание. Как будто в наши дни написаны страницы, передающие тревогу землян за судьбу лучших своих сынов - современных икаров. Так раскрывается трагедия отдельной личности - частицы общечеловеческого океана.

Забегая вперед, скажем, что выход человека в космическое пространство - полет Юрия Гагарина - также внес существенные коррективы в вечную, идущую от античности тему космоса: космическое пространство, гармонию которого стремились постичь древние греки, осваивая космос в поэтических преданиях и легендах, обрело новую власть над душами землян. Проблема "Человек и вселенная" осознается как предмет художественного познания, предмет искусства. Человечеству становится тесно на планете, оно может "умным посевом разбрызнуться по Большой Вселенной",- этими сказанными в 1961 году словами Леонид Леонов подчеркнул значение космической темы. В них - перспективы развития земной цивилизации.

Соединяя океаническую и земную сюжетные линии, писатель ставит главного героя романа, коммуниста Алексея Курилова рядом с Адмиралом Океана Ботхедом; происходит максимальное сближение реального человека 30-х годов с вечными идеалами. Глубокая символика Океана, вырастающая на основе известного архетипа, наполнена у Леонова новым социально-философским содержанием. Его Океан - образ, предвосхищающий мысль о неразрывной связи отдельного человека с человечеством Земли, а через него - и с космосом. Но одновременно это и образ-предупреждение, раскрывающий драматизм этих связей. "И сейчас,- повторим слова Е.Суркова,- он зовет и тянет к себе этот леоновский Океан". И сквозь грохот и скрежет обрушивающейся на нас реальности звучит, как подчеркнул критик, "мощная мелодия веры, нерушимой надежды, что именно там, в этом Океане, в конце концов сольются бурливые, через бесчисленные пороги мчащиеся реки истории" (16; 208-209).

В "Дороге на Океан", как уже отмечалось в критике, происходит прорыв в вечное, глобально-имманентное, восходящее к самым корням мироздания. Философско-космический "этаж" произведения в общем-то снимает весьма активную попытку советского литературоведении трактовать дорогу на Океан только как путь в коммунистическое будущее или даже как ближайший путь социального развития страны от Москвы до Дальнего Востока. (Хотя Курилов - начальник политотдела железной дороги и его спецвагон действительно движется в этом реальном пространстве, а для других героев, например, Сайфуллы, этот путь - действительно - дорога в их будущее. Сошлемся на суждение самого писателя:

"Для меня "дорога" была как бы прокладкой магистрали в дальнее будущее мира. Само же название - "Дорога на Океан" - означало не только дорогу и не только "железную", и не просто на Восток, к Тихому океану, но и к Океану - в понятии вечности (11; 17).

Философско-космический смысл "Дороги на Океан", раскрываемый и автором, и, непосредственно, образом Курилова не исчерпывает всей глубины философского содержания романа. Для Леонова исконна органическая связь с народно-книжной культурой, уходящей в традиции древней Руси, Алексей Курилов для А.Лысова, например, - это Человек Божий. Как сказал леоновед в диалоге с писателем, атрибутирование Курилову этого сюжета - "это ведь не просто знак традиции, и далеко не эмблема, здесь налицо - принципы культурной прототипизации" (11, 16). Действительно в Курилове отчасти угадывается, подсказанная номинацией и внешняя канва образа: отказ от супружества (после смерти Катерины), его Праведничество в помыслах и желаниях, наконец, доброта и помощь людям в духе заветов христианства. Курилов, говоря словами С.Аверинцева об Алексее Человеке Божьем, "живет в истине", отвечающей потребностям эпохи, и если поведение его в чем-то абсурдно, то это "ответ на абсурд самой жизни".