Содержание:
Введение. 3
Глава 1. Предложение с именным предикатом. 5
1. Из истории изучения именного сказуемого. 5
2. Предложно-падежная форма в функции предиката. 15
3. Универсальный признак состояния в синтаксической модели. 21
Выводы. 24
Глава 2. Синтаксические модели с предложно-падежной формой состояния в функции предиката. 26
1. Предложения с типовым значением "субъект и его состояние". 26
2. Мотивированные и немотивированные имена состояния. 29
3. Характеристика исходных распространенных и нераспространенных моделей с именным предикатом состояния. 31
4. Фазисные модификации моделей с именными синтаксемами состояния. 34
Выводы. 36
Глава 3. Коммуникативный тип (регистр) текста. 37
1. Модели внутреннего состояния. 37
2. Модели оценки положения человека или ситуации. 40
3. Модели оценки неличного субъекта. 40
Выводы. 41
Заключение. 42
Использованная литература. 45
Источники. 48
Приложение. 49
На современном этапе развития лингвистики наиболее перспективным является изучение языковых единиц в единстве их формальной, семантической и функциональной сторон. Господствовавшие долгое время в синтаксической литературе морфологические взгляды на предложение, т.е. вербоцентрализм (представление об обязательности глагола в предложении) и номинативизм (представление об обязательности подлежащего в именительном падеже), не позволяют адекватно представить свойства безглагольных предложений и их коммуникативные функции.
Дипломная работа содержит анализ моделей с именным предикатом состояния в свете функционально-коммуникативной грамматики. В работе обосновывается структурная самостоятельность, коммуникативная достаточность предложений с предложно-падежными формами имени в предикате.
Предпринята попытка описать модели с именным предикатом состояния в системе русского предложения, показать их коммуникативные функции в тексте. В связи с этим в работе рассматриваются следующие синтаксические единицы:
1. синтаксема состояния как предикативный компонент моделей предложения;
2. модель предложения;
3. коммуникативный тип (регистр) текста.
Цель работы – описание моделей с именным предикатом состояния в сопряжении с личным и пропозитивным субъектами, показ коммуникативных возможностей именных моделей состояния в текстах.
Эта цель предполагает решение следующих задач: описать на функционально-коммуникативных основаниях систему именных моделей с типовым значением "Субъект и его состояние"; определить системный статус моделей с именным предикатом состояния, показать их место в системе русского предложения; представить именные модели со значением состояния в их парадигматических возможностях; рассмотреть коммуникативные (регистровые) возможности моделей с именным предикатом состояния.
Для решения поставленных в работе задач применялись экспериментальный метод и структурно-семантический анализ.
Объектом рассмотрения являются предложения с предложно-падежными формами состояния в функции предиката: предложения внутреннего состояния, связанного с ощущением человека типа: "Королева в восхищении", "Невеста в обмороке", и предложения оценки положения дел, характеризующие состояние процесса, явления, организма типа: "Экономика в кризисе", "Промышленность на подъеме", "Игра в разгаре".
Практическая значимость заключается в том, что именные модели состояния представлены в системе русского предложения и показаны их текстовые возможности. Фрагменты диплома могут использоваться на уроках русского языка в общеобразовательной школе.
В качестве материала использованы художественные произведения в разных жанрах XIX и XX веков, газетно-публицистические тексты. Картотека фрагментов текста насчитывает более 600 примеров.
Диплом состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованной литературы, источников и приложения с фрагментом урока в классе.
Глава 1. Предложение с именным предикатом.
1. Из истории изучения именного сказуемого.
Предложение как коммуникативная единица выражает человеческие мысли в синтаксических конструкциях по правилам их внутренней организации. Многообразие предложений, отражающее человеческие мысли, передает сложность жизни и изменчивость окружающей действительности.
Предложение, в котором средствами грамматики структурируется конкретный фрагмент действительности, нередко оказывается гораздо сложнее, нежели то лингвистическое описание, которое предлагается исследователями. Реальный язык, предстоящий перед лингвистами, всегда богаче, чем лингвистические построения. В силу этого возникают дискуссии по многим лингвистическим проблемам.
Сравнивая разные точки зрения на. предложения, разные классификации предложений, можно увидеть, что они либо противоречат друг другу, либо дополняют и обогащают друг друга. Рассматривая развитие теорий о структуре предложения, еще раз убеждаемся, что многие современные идеи имеют своих предшественников, что нередко можно найти в работах XIX века "зерно" для нового представления о синтаксическом явлении.
В истории русского синтаксиса взаимодействовали разные научные направления : одни из них получили широкое распространение, другие остались в тени. Проблема русского предложения решалась одновременно в разных лингвистических школах. Выбор приоритетного решения па данном историческом этапе не закрывал и не решал самой проблемы. И прежде всего это касается безглагольных предложений.
Изучение предложения в истории русской синтаксической науки до второй половины XIX века исходит из двух положений: во-первых, предложение как словесное выражение суждения должно строиться из компонентов логического суждения. "Формальная логика стремилась привести всякое суждение к атрибутивной формуле: Собака бежит = Собака есть бегущая. На основе этого логического учения сложилась теория трехчленности суждения, а отсюда и предложения." (Виноградов В.В. 1958, стр.167) Эта трехчленная схема (подлежащее - связка - сказуемое) предложения наиболее ярко представлена в учении Н. Греча (1834, стр.220). Во-вторых, морфологический взгляд па сказуемое, который состоит в том, что единственным носителем сказуемости является глагол. Этот подход к предложению уравнивает такие понятия, как предикативность и глагольность. На основании этих двух идей предложение, состоящее из подлежащего в форме именительного падежа и связки и сказуемого в форме личного глагола, воспринималось как идеальный образец предложения, опирающийся на "здравый смысл", при этом всякое отклонение от этого образца находилось вне грамматического рассмотрения, и безглагольные предложения не составляли исключения.
Вербоцентризм (представление об обязательном наличии глагола в предложении) и 'морфологизм' (в терминологии В. В. Виноградова) определяли подход к пониманию структуры предложения, т. е. отсутствие глагола интерпретировалось как опущение или подразумевание члена предложения. Безглагольное предложение (с предложно-падежными формами в позиции сказуемого) не рассматривалось как самостоятельный структурный тип, не считалось особым синтаксическим объектом и стало таковым сравнительно поздно. Так, П. Глаголевский (1874, стр.19-20) обратил внимание на то, что сказуемое не всегда выражается глаголом, что предложно-падежные формы могутобразовать сказуемое полного предложения.
Неглагольные предложения привлекали внимание синтаксистов разных направлений. Сделаем краткий обзор разных точек зрения.
В основных синтаксических исследованиях первой половины XIX века, опирающихся на логико-грамматическое направление (отождествление грамматики и логики), всякие предложения, не соответствующие логической схеме, рассматривались как неграмматические, структурно неполные. Это было следствием господства западноевропейской универсальной грамматики ( В романо-германских языках не возможны предложения без глагола-связки ),[1] в силу чего в поле зрения большинства синтаксистов того времени попадали лишь глагольные предложения. Они считали связку глаголом, выступающим как самостоятельный член предложения. Некоторые исследователи признавали синтаксическое различие между простым и составным сказуемыми и вспомогательность глагола быть, т. е. обязательное соединение с именами.
А.Х. Востоков (1959, стр.148-149) правомерно отмечал формальную недостаточность глагола быть, хотя этот глагол терминологически остался составным глаголом, а не связкой. А. X. Востоков в своей грамматике писал так: "Во всяком предложении должен быть глагол одинокий или составной. Последний может состоять из глагола вспомогательного есть, суть, был, будет, приложенного к имени существительному или прилагательному спрягаемому. ... Глагол есть, суть иногда опускается, но должен быть всегда подразумеваем." Так, опущение глагольной формы представляется отклонением от образца "имя - глагол" или "имя - составной глагол - существительное, прилагательное" и неглагольность в предложении считается показателем структурной неполноты, но признание составного сказуемого в предложении, отмеченное А. X. Востоковым, открыло новые перспективы для изучения составного именного сказуемого, которое характерно для русского предложения.
Позже, во второй половине XIX века, логическая концепция продолжала развиваться, но в отличие от первой половины XIX века, возник интерес к внутреннему своеобразию способов выражения, присущих самому языку. (В.В. Виноградов, 1958, стр.231). Синтаксические идеи Ф.И. Буслаева еще носят логический характер: он отстаивает приоритет глагола и морфологический взгляд на сказуемое: "Основной член предложения есть сказуемое. Собственная и первоначальная этимологическая форма сказуемого есть глагол." (1869, стр.23). Ф.И. Буслаев признавал русские предложения с составным сказуемым, т. е. состоящим из глагола в соединении с именем, но глагол в составном сказуемом считал полновесным, в силу того, что этот глагол выражает лицо, время, наклонение. Таким образом, он еще не признал именных предложений. Однако в его учении отмечалось расхождение семантического и грамматического значения составного глагола: "В грамматическом отношении глагол существительный есть основная часть составного сказуемого; в логическом же означение признака берет перевес над глаголом быть, который потому иногда и опускается." (1869, стр.25)