Содержание
1.Традиции в понимании В.В. Маяковскимтемы поэта и поэзии.3
3. Стихи В.В. Маяковского о поэте и поэзии.14
3.1. Разговор о поэзии с Солнцем.14
3.4. Разговор с фининспектором о поэзии.22
Введение
Мой реферат называется «О "месте поэта в рабочем строю". (Традиции и новаторство в творчестве В.В. Маяковского)». Я выбрал эту тему, потому, что мне интересно, как понимал назначение поэта и поэзии мой любимый поэт – Владимир Маяковский.
В русской поэзии существует прекрасная традиция: каждый поэт, будь он мал или велик, не мог не задумываться о назначении творчества, о своем месте в жизни современного ему общества, о роли поэзии в жизни людей.
Конечно, В.В. Маяковский не мог обойти эту важную для каждого поэта тему. В своих размышлениях о назначении поэта и поэзии он не только опирался на традиции классиков, но и внес разработку этой темы что-то свое, новое.
В данном реферате будут рассмотрены следующие вопросы:
1) Традиционное понимание В.В. Маяковским темы поэта и поэзии.
2) Новаторство в творчестве В.В. Маяковского и понимании им назначения поэта и поэзии.
3) Анализ стихотворений В.В. Маяковского о поэте и поэзии.
1.Традиции в понимании В.В. Маяковским
У Маяковского, поэта революции, было много общего в понимании роли поэта и поэзии с классиками XIX века. Пушкин призывал "глаголом жечь сердца людей", "милость к падшим призывал". Лермонтов, продолжатель лучших традиций своего великого современника, уподоблял поэзию боевому оружию, утверждая действенное значение литературы в нравственном и политическом преобразовании общества. Некрасов считал, что поэт, независимо от степени его таланта, должен быть прежде всего гражданином, воспринимающим боль и страдания народа, как свои собственные.
Образ поэта, который Маяковский утверждал своей поэзией, связан с традицией гражданской лирики XIX в.
В марте 1918 г., т. е. спустя всего полгода после Великой Октябрьской социалистической революции, в статье «Открытое письмо рабочим» Маяковский писал:
«Новых строителей ждут разгромленные города. Смерчем революции выкорчеваны из душ корявые корни рабства. Великого сева ждет народная душа».
Сопоставление поэта, художника, деятеля культуры с сеятелем встречается в русской поэзии не впервые. Сеятелем назвал себя в 1823 г. Пушкин в стихотворении «Свободы сеятель пустынный...», в котором с горькой иронией отмечал трагизм своей общественной судьбы:
Свободы сеятель пустынный,
Я вышел рано, до звезды...,
а в 70-х годах некрасовское «Сейте разумное, доброе, вечное» («Сеятелям», 1876) стало девизом целого поколения.
Как ни различны между собой пушкинское и некрасовское стихотворения, образ «сева» имеет в них одно и то же значение: в обоих случаях речь идет о традиционном для прогрессивной русской литературы «служении», о неразрывности эстетического и социального, об общественно-воспитательном значении искусства, о гражданской миссии поэта.
Некрасовское «сейте» органически близко Маяковскому, и не случайно, впервые формулируя задачу, которую поставила перед поэзией Великая Октябрьская социалистическая революция, он перефразирует Некрасова (если здесь только совпадение, оно тем более показательно). В условиях эпохи империализма и пролетарских революций Маяковский, отталкиваясь от модернизма, становится продолжателем «гражданской» линии русской поэзии XIX в., той самой революционной «традиции Белинского», против которой на протяжении последней дореволюционной четверти века выступали идеологи всех группировок модернизма.
"Светить всегда, светить везде", — так определял задачу поэзии В. Маяковский. Он жил в сложную переломную эпоху, которая выдвинула перед ним целый ряд новых требований и целей. Октябрьская революция поставила перед советской литературой задачу создания нового социалистического искусства. В стихотворении "Приказ № 2 по армии искусств" Маяковский обращается к современным писателям и поэтам с призывом: "Товарищи! Дайте новое искусство — такое, чтобы выволочь республику из грязи". По убеждению Маяковского, искусство должно войти в жизнь, поэт — стать необходимым и полезным людям.
Отразить современность в поэзии — это не значит копировать ее с точностью фотоаппарата. Неповторимая эпоха революции, гражданской войны, 20-х годов требовала нового поэтического осмысления. Поэзия начинается тогда, когда социальные, политические, бытовые и другие вопросы жизни становятся одновременно вопросами поэтическими, когда художник находит в них и эстетическое начало.
В поэме «Владимир Ильич Ленин» есть такие строки:
Капитализм —
неизящное слово,
куда изящней звучит —
«соловей»,
но я
возвращусь к нему
снова и снова.
Строку
агитаторским лозунгом взвей. <...>
Пролетариат —
неуклюже и узко
тому,
кому
коммунизм — западня.
Для нас
это слово —
могучая музыка,
могущая
мертвых
сражаться поднять.
Конечно, это — полемика с апологетами «чистого» искусства, защита боевой, агитационной поэзии. Но мысли, выраженные в этих строках, глубже. Увидеть в слове «соловей» поэтическое начало не так уж трудно: на протяжении веков образ соловья был неизбежным атрибутом поэзии. Но вот уловить в слове «пролетариат» не только политический смысл, но и услышать «могучую музыку», т. е. поэтическое, эстетическое начало — это значит переплавить жизненный материал в поэтический образ, сделать объектом высокой поэзии то, чего раньше в ней не было. Уже здесь проявляется одна из важнейших особенностей новаторства Маяковского.
И действительно, Маяковский умел переплавлять свою эпоху, полную и революционной романтики, и острой борьбы, суровой и высокой человечности, в новые, невиданные прежде поэтические образы Он сумел уловить в новой жизни высокую поэзию и передать ее. И если Пушкин отражал действительность с позиций декабризма, Некрасов — с позиций революционной демократии, то Маяковский был певцом «атакующего класса» и отразил современность с точки зрения наиболее передового класса своего века — пролетариата.
В статье «Как делать стихи» Маяковский писал: «...описанию, отображению действительности в поэзии нет самостоятельного места... Поэзия начинается там, где есть тенденция». Иначе говоря, поэт подчеркивал, что не считает отражение жизни в поэзии самоцелью. Оно приобретает смысл только тогда, когда художник осмысляет жизнь, что-то защищает и с чем-то борется. Это он и называл «тенденцией». И эта тенденция у Маяковского была связана с сознательным служением делу рабочего класса, советскому общественному и политическому строю. Отсюда и глубочайшая уверенность в правоте коммунистических идей во всей послеоктябрьской поэзии Маяковского. Это также определяет принципиально новый, по сравнению со всей поэзией прошлого, характер творчества Маяковского.
Еще в 1940 г. М. И. Калинин, выступая на собрании партийного актива Москвы, говорил: «Мне кажется, великолепным образцом служения советскому народу является Маяковский. Он считал себя бойцом революции и был таковым по существу своего творчества. Он стремился слить с революционным народом не только содержание, но и форму своих произведений...» Эти слова являются ключом к пониманию художественного новаторства Маяковского.
Маяковский называл ритм «основой всякой поэтической речи», «основной силой стиха», сравнивая ритм с видами энергии, такими, как магнетизм или электричество.
Особенности стихотворного ритма во многом зависят от того, как и какие речевые единицы повторяются в стихе и тем самым обусловливают плавность, мерность его звучания.
Еще в XVIII веке, со времен Тредиаковского и Ломоносова, в русском стихосложении утвердилась так называемая силлабо-тоническая система, доведенная до совершенства Пушкиным, развитая дальше Лермонтовым и Некрасовым и сохранившая свое огромное значение и по сегодняшний день. Система эта, как известно,требует, чтобы в рифмующихся строках было, во-первых, одинаковое количество слогов, во-вторых, равномерное чередование ударных и неударных слогов. В зависимости от того, как, в каком порядке чередуются в стихе ударные и неударные слоги, возникают различные стихотворные размеры — ямб, хорей, дактиль, анапест, амфибрахий. Не вдаваясь в подробности силлабо-тонической метрики, нам сейчас важно уяснить лишь сам принцип силлабо-тонического стихосложения: ритмика достигается здесь и одинаковым количеством слогов в рифмующихся строках, и равномерным чередованием ударных и неударных слогов.
В огромном количестве произведений Маяковского мы не найдем подобного построения, не увидим ни ямбов, ни хореев, ни других силлабо-тонических размеров. Да и по количеству слогов рифмующиеся строки часто будут неодинаковыми. Возьмем для примера одну строфу из поэмы «Владимир Ильич Ленин»:
А потом, пробивши
бурю разозленную,
сядешь,
чтобы солнца близ,
и счищаешь
водорослей
бороду зеленую
и медуз малиновую слизь.
Количество слогов во всех строках здесь различное: в первой — 13, во второй — 7, в третьей — 15, в четвертой — 9. Да и число безударных слогов разное (соответственно — 9, 3, 11, 5). К тому же в расположении ударных и неударных нет никакого порядка. Такое построение существенно отличается, например, от силлабо-тонических стихов, построенных на чередовании ударных и неударных слогов. И тем не менее, если прочесть приведенную строфу, нельзя не уловить явно выраженного в ней ритма. Чем же он достигается?