- Дик, - услышал Дик слабый голос Марьяны. - Дикушка...
И тут его словно выбросило из кресла. Он забыл о гордости, о том, что надо молчать.
Дик вбежал в комнату. Марьяна лежала на диване. Лицо было бледным, они, оказывается, раздели ее и накрыли простыней.
- Марьяшка, - сказал Дик, наклоняясь над ней. - Ты как?
- Все хорошо. - Марьяна открыла глаза. - Казик живой?
Взгляд ее остановился на мгновение на лице Дика, потом скользнул к Павлышу, замер, встретившись с улыбкой Салли.
- Спасибо, - сказала Марьяна. - Мы так боялись, что не найдем вас.
- Девочка, - сказала Салли и вдруг заплакала. - Бедная моя! Твой Казик будет жить, обязательно. Все будет хорошо.
Клавдия появилась в дверях. Она молчала.
- Дик вам рассказал? - спросила Марьяна.
- Нет, - сказал Дик. - Некогда было. И они не спрашивали.
- Небольшое недоразумение, - сказал Павлыш. - Но последнее.
- У вас есть корабль, чтобы лететь в поселок? - спросила Марьяна. - Наши вас так ждут.
С Диком в поселок полетела Салли. Павлыш и Клавдия остались с ранеными.
Дик был сыт, впервые сыт за много дней, и его мутило. Но жаловаться было нельзя, потому что Салли очень спешила в поселок. И Марьяшка, прежде чем заснуть - Павлыш дал ей снотворное, чтобы снять возбуждение, - тоже сказала:
- Дикуша, пожалуйста, они же так волнуются...
Дик подумал: она боится, что Олег, не дождавшись их, ушел к кораблю. Она боится за Олега.
Если бы не так мутило, Дик, конечно, воображал бы, как спустится над поселком катер, как все выбегут из домов, как он выйдет первым и скажет: вот эта женщина с Земли, ее зовут Салли. Но теперь ему было все равно.
Катер летел низко, под облаками, чуть не касаясь вершин деревьев. Дик точно знал направление и был уверен, что они не промахнутся. Лес сверху казался сплошным серо-зеленым морем.
Они перелетели через реку. Трудно было даже представить, что переправа через нее заняла у них три дня - это была совсем не широкая река. Слева пронеслись, стеной врезаясь в облака, стволы гигантских деревьев.
- Мы там были, - сказал Дик. - Наверху.
- Да, - сказала Салли, - мы видели воздушный шар. Но не сразу догадались. А я не поверила. Это Слава сообразил.
- Жалко, - сказал Дик. - Надо было раньше сообразить.
Он смотрел на ее руки. Руки были такие белые и гладкие, что непонятно было - может, она никогда не снимает перчаток? Руки лежали на пульте и легкими движениями пальцев заставляли катер наклоняться, подниматься выше. Дику захотелось попросить Салли, чтобы она разрешила ему сесть на ее место и управлять катером. Но конечно, он промолчал.
Салли увеличила скорость, зелень внизу слилась в неясную ровную массу. И Салли первой, раньше, чем Дик, увидела прогалину в лесу и поселок.
Она сбросила скорость, но все же катер пролетел над поселком, и пришлось сделать круг, снижаясь у изгороди. Старый дежурил у ворот в изгороди, накинув на голову накидку из рыбьей кожи, потому что снова зарядил дождь, а Старого мучила простуда. Но какое-то шестое чувство заставило его сбросить накидку в тот момент, когда катер выскочил над вершинами деревьев, совсем низко, и начал делать круг над поселком.
Старый дико закричал и начал бить колотушкой тревогу, словно из леса лезло целое полчище шакалов. Люди выскакивали из домов и ничего не понимали, потому что Старый колотил, кричал и при этом почему-то прыгал на месте, словно укушенный змеей.
Салли разглядела сверху обширную пустошь, огороженную покосившейся длинной изгородью. На пустоши кое-где росли невысокие кусты, видны были неровные грядки, пятна луж, отражавших сизые облака.
И еще Салли увидела дома, в которых жили люди. Кривые, жалкие, покосившиеся хижины тянулись в два ряда вдоль грязной полосы улицы. Полоса загибалась к проходу в изгороди и ветвилась, протягиваясь к двум косым навесам, над одним из которых поднимался серый дымок. Если нарочно изображать бедность и ничтожество, до которого может докатиться человек, то, наверное, ни один художник не придумал бы столь грустной картины.
Катер опустился на пустоши, возле крайнего дома.
Салли выключила двигатель и посмотрела на Дика.
Но Дик молчал. Салли смотрела на него, ощущая вину за то, что она в скафандре, что она не смеет снять его. Дик медленно повернулся к ней и посмотрел в упор. Глаза возбужденно горели, но рот был сжат и казался злым. "Господи, - подумала Салли, - тебя бы под душ, тебя бы отмыть". Голубоватая бледность кожи лишь угадывалась под слоем копоти и грязи. Длинные черные волосы прилипли к щекам. Дику было жарко в кабине вездехода, ему было очень плохо, и он из последних сил старался не показать этой чистой женщине, как ему плохо. И Салли его не поняла.
Дик начал дергать люк со своей стороны, Салли наклонилась и помогла ему открыть люк.
Дик выскочил из вездехода. Салли вышла за ним.
И тут она увидела ребятишек. Они бежали по грязи, по лужам, голые, лохматые, босые. Они кричали и махали руками.
А следом бежали взрослые. Три или четыре женщины, потом мужчина с широкой дремучей рыжей бородой, которая скрывала все лицо, лишь красный нос наружу, красный нос и голубые глаза. Одна из женщин, в кожаном балахоне, была толстой, и Салли успела удивиться тому, что женщина толстая. Потом она увидела высокого сутулого однорукого старика, который хромал, опираясь на палку. Открылась дверь крайнего дома, и оттуда светловолосая девушка вывела слепую женщину - Салли сразу поняла, что женщина слепая: она ощупывала свободной рукой воздух перед собой, опасаясь натолкнуться на препятствие.
Салли стояла, ожидая, пока все подбегут, и ей было страшно думать, что они могли улететь и оставить этих людей здесь.
Люди остановились в нескольких шагах от Салли. Было тихо.
Молчание протянулось на целую минуту.
Салли увидела, как плачет грузная женщина. Она плакала беззвучно, глотая слезы, и ее пальцы елозили по груди, словно искали пуговицу.
Салли смотрела на детей. Детей оказалось много, ей как-то и в голову не пришло, что люди здесь, в этой грязной пропасти, могут плодить детей. В этом было что-то животное, унизительное. Салли видела в поселке не продолжение Земли, а умирающую горстку бедствующих погорельцев.
Тягостную тишину нарушила слепая женщина.
- Где они? - спросила она громко. - Они в самом деле прилетели?
- Здравствуйте, - сказала тогда Салли. Труднее всего было произнести первые слова. Первое слово.
- Где Казик? - спросила грузная женщина. - С ним ничего не случилось?
- Они там остались, тетя Луиза, - сказал Дик. - Их вылечат, они обещали.
- Их жизнь вне опасности, - сказала Салли.
- А Олежка? Где Олежка? Он пошел в горы! - закричала вдруг худая старая женщина. - Его надо догнать. Пожалуйста.
- Погоди, Ирина, - сказал однорукий старик с палкой. - Меня зовут Борис, - продолжал он. - Я тут как бы старейшина. И от имени всех нас я хотел бы сказать вам спасибо...
Дик отбежал в сторону, за дом. Его вырвало. Но на него никто не смотрел.
Салли здоровалась со всеми по очереди. Каждый протягивал руку и представлялся ей, даже маленькие дети. И в этой церемонности встречи было нечто, разрушавшее образ погорельцев. Салли была рада, что не надела перчаток, когда улетала со станции.
Внимание Салли отвлекло страшное животное - она узнала в нем чудовище, которое убил Павлыш. Окруженное целой стаей таких же, только поменьше, чудовище тяжело и угрожающе неслось к группе людей, окруживших катер. Салли хотела крикнуть, чтобы люди бежали, но один из ребятишек смело побежал навстречу чудовищу, пронзительно крича:
- Уйди, коза, не мешай, к нам люди прилетели! Уйди, глупая!
Чудовище, у которого было такое странное имя, вдруг остановилось и попятилось. А одного из козлят, который никак не понимал, почему он не должен мешать, маленькая хромая девочка оттащила за длинные уши. Козленок блеял, вырывался, но коза не посмела прийти к нему на выручку.
"Ну разумеется, - вдруг поняла Салли, - если они живут, живут трудно, но остаются людьми, они должны приручать животных, ходить в лес, вскапывать огород. А чего же я ждала?"
- Если вы не очень утомились, - сказал однорукий старик, - мы попросили бы вас полететь в горы. Там Олег и Сергеев. Они пошли к "Полюсу", чтобы наладить связь и вызвать вас по рации. Но в горах очень плохая погода.
Через двадцать минут - терять время было нельзя - катер поднялся вновь. Дику стало лучше, он полетел с Салли. Он знал дорогу от поселка к "Полюсу", которой они шли в прошлый раз.
Многие хотели полететь в горы за Сергеевым и Олегом, особенно дети, мать Олега даже рвалась в катер, но Старый сказал:
- Ирина, нельзя. Они обойдутся без тебя. - Он обернулся к Салли и попросил: - Возвращайтесь скорее.
Но он сказал эти обыкновенные слова очень серьезно, стараясь сохранить не только свое достоинство, но и достоинство поселка. Он стоял очень прямо. Дик никогда раньше не видел, чтобы Старый стоял так прямо. Единственной рукой он упирался в набалдашник палки. Ребятишки перестали гомонить и прыгать вокруг катера. И мать Олега медленно отступила назад.
- Хорошо, Борис, - сказала Салли, - мы постараемся поскорее их найти.
А когда катер поднялся, Дик сказал:
- Ты видишь эти красные скалы? Нам туда. За ними пещера. Мы там ночевали в первый раз. Не спеши, а то я потеряю путь.
Катер летел медленно. Он поднялся над ущельем, в котором бурлил в ледяных закраинах ручей. По ущелью тянулись клочья тумана, оно было завалено снегом, и Дик подумал, как трудно пришлось здесь Олегу.
Катер поднялся над плато. Дик узнал место, где он нашел флягу с коньяком, потом место, где погиб Томас.
- Здесь Томас разбился, - сказал он, - Олега укусила снежная блоха, Томас его не пускал, а сам разбился.
Салли кивнула, хотя впервые услышала имя Томаса. Она знала, что не раз еще услышит эту историю, и Томас станет для нее знакомым, как и живые.
Катер шел метрах в ста над снегом, потом Салли опустила его еще ниже и совсем снизила скорость: катер вошел в толстый слой облаков, и она боялась пропустить людей.