5.1.4 Ошибки и независимость
Высшие суды, давая обязательное толкование нормы, могут ошибаться и искажать право. Это факт прискорбный, но неизбежный. От ошибок не застрахован никто (включая и КС). Ошибки высших судов действительно становятся обязательными прецедентами. Исправить их может законодатель, изменив соответствующую норму. Поэтому утверждение Елены Новиковой и Виктора Жуйкова, будто суды создают норму «вне какого-то правового контроля», как минимум неточно. А в англосаксонских странах сами высшие суды обладают правом пересмотра своих прецедентов (overruling), если при рассмотрении аналогичных дел в будущем находят прежние решения ошибочными.
Можно согласиться с тем, что постановления пленумов высших судов должны проверяться КС на соответствие Конституции. Но лишать постановления обязательной силы не следует. Собственно, проверке КС постановления пленумов могли бы подлежать лишь при условии, что они обладают обязательной силой и приравниваются к нормативным актам. Морщакова, кажется, тоже склоняется к варианту «обязательность плюс проверка КС». Однако такая конструкция обесценивает звучащие в ее статье рефреном рассуждения о свободе толкования нижестоящих судов и недопустимости указаний сверху.
Но как всё-таки быть с независимостью судей, со свободой их убеждений? Обязательность постановлений пленумов не подрывает этих ценностей. Нужно только, чтобы решение, расходящееся с ориентирами высшей инстанции, не мешало карьере судьи. Чтобы оно было подробно мотивировано, принято не по незнанию сложившейся практики, а по обдуманному убеждению, что эта практика неверна. Вышестоящий суд всё равно может отменить такое решение. Но ему придётся подробно опровергнуть доводы нижестоящего суда, а юридическое сообщество получит возможность судить, кто прав.
Итак, обязательность постановлений пленумов – не помеха независимости судов. Неверно полагать, будто без неё судьи станут менее зависимы, а качество правосудия выиграет.
Более сильным мог бы выглядеть упрёк, что, издавая квазинормативные акты, высшие суды нарушают принцип разделения властей. Ведь в таких случаях они не осуществляют правосудие, а действуют как «вторичный законодатель». До какой степени нужно соблюдать чистоту названного принципа? На этот счёт существуют разные подходы. Так, в Англии Апелляционный суд издавал (до 2003 г.) обязательные для судов инструкции по вопросам единообразия применения уголовного закона (sentencing guidelines). Иными словами, делал именно то, что Виктор Жуйков и Елена Новикова считают недопустимым для России. Отделённый от законодательной власти Верховный Суд появился в Англии лишь полтора месяца назад, и пока не ясно, выиграет ли от этой реформы качество правосудия, и прежде весьма хорошее.
К числу основных форм деятельности Конституционного Суда РФ в сфере выявления и юридического установления конституционности относится правовая позиция Конституционного Суда РФ, формируемая в мотивировочной части его постановлений и определений.
Именно она наиболее наглядно демонстрирует правотворческие проявления Конституционного Суда РФ как результат процесса выявления конституционности правовых актов и связанных с этим процессом суждений, выводов, обобщений и т.п.
Правовая позиция Конституционного Суда РФ – это такая форма конституционно-правового обобщения, в которой с высокой степенью концентрированности выражены окончательные выводы и суждения Конституционного Суда по выявлению конституционности рассматриваемых в конституционно-судебной процедуре правовых принципов и норм.
Нет, конечно, никаких оснований в какой-либо мере противопоставлять, например, резолютивную часть постановления Конституционного Суда РФ правовой его позиции, изложенной в мотивировочной части этого же постановления, учитывая, что фиксируют они одни и те же выводы относительно конституционности и основываются на одних и тех же доводах, основаниях и суждениях. Но с точки зрения нормативно-правовой технологии, выражающие их конституционно-правовые конструкции, резолюции и правовой позиции различаются, что весьма существенно в сфере рассматриваемой проблематики.
В Постановлении Конституционного Суда РФ от 7 июня 2000 года сформирована правовая позиция, согласно которой возложение на соответствующие территориальные органы федеральных органов исполнительной власти полномочий Российской Федерации по вопросам совместного ведения дает федеральному законодателю право предусмотреть возможность согласования с законодательным (представительным) органом субъекта Российской Федерации назначения на должность руководителей территориальных органов федеральных органов исполнительной власти. Однако, как подчеркнул Конституционный Суд РФ, не могут затрагиваться прерогативы Российской Федерации в конечном счете самостоятельно решать данный вопрос при условии обязательного использования установленных Конституцией РФ и федеральным законом необходимых согласительных и юрисдикционных процедур.
На основании сформированной позиции Конституционный Суд РФ в Определении от 21 декабря 2000 года установил нормативное правомочие: Министерство внутренних дел РФ, как и любой иной федеральный орган исполнительной власти, вправе при неполучении в результате проведения обязательных согласительных процедур согласия соответствующих органов государственной власти субъекта Российской Федерации на назначение конкретного лица на должность руководителя территориального органа, осуществляющего в этом субъекте Российской Федерации федеральные полномочия самостоятельно решать вопрос о его назначении.
О правонормативной природе правовой позиции Конституционного Суда РФ свидетельствует, в частности, тот факт, что выработанная при одних конкретных условиях конституционного судопроизводства правовая позиция может быть использована и применена совершенно в иных, но аналогичных конкретных условиях.
Так, сформулированная Конституционным Судом РФ в Постановлениях от 13 ноября 1995 года, от 29 апреля 1998 года, от 23 марта 1999 года, от 14 февраля 2000 года и от 18 февраля 2000 года правовая позиция в полной мере распространяется, как об этом констатировано в Определении Конституционного Суда РФ от 21 декабря 2000 года, на отношения, связанные с обжалованием продления срока содержания под стражей, а «поэтому органы, осуществляющие предварительное расследование, во всяком случае, обязаны, обеспечивая обвиняемому право на обжалование в суд постановления о продлении срока содержания под стражей, ознакомить его с содержанием данного постановления».
Подобным же образом сформированная в Постановлении Конституционного Суда РФ от 18 февраля 2000 года по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона «О прокуратуре Российской Федерации» правовая позиция оказалась полностью применимой, как об этом сказано в Определении Конституционного Суда РФ от 6 июля 2000 года, к ситуациям, связанным с обеспечением доступа лиц, чьи права и свободы затрагиваются решением об отказе в возбуждении уголовного дела, и к материалам, на основании которых было вынесено это решение.
Понимая правовую позицию Конституционного Суда РФ как этап познания конституционной нормы права в тот или иной момент времени, В.О. Елеонский приходит к выводу, что различное понимание одной и той же конституционной нормы по различным делам свидетельствует о продолжающемся процессе познания данной нормы. Следовательно, правовая позиция Конституционного Суда РФ – это не сама норма, а то или иное понимание ее смысла. Поэтому было бы неверным утверждать, что правовые позиции Суда могут противоречить друг другу. Поскольку же Конституционный Суд РФ разрешает отнесенные к его ведению дела на основе соответствующего понимания конституционной нормы, это означает, по мнению В.О. Елеонского, что «правовая основа решения (норма) не совпадает с результатом познания этой основы, выраженным решением, т.е. не совпадает с правовой позицией суда или, иначе, с пониманием им конституционной нормы на данный момент времени… приверженность конституционным нормам формирует правовую позицию Конституционного Суда РФ. Вместе с тем это не означает, что приверженность праву, безусловно, обеспечивает конечный, т.е. абсолютно верный, результат его познания на данный момент времени (по данному конкретному делу). Итак, по одному и тому же вопросу с течением времени может быть несколько последовательно выраженных правовых позиций Конституционного Суда РФ. Взаимодополняя и корректируя друг друга, они дают полное и динамичное понимание соответствующей конституционной нормы.
Следовательно, именно такая точка зрения Конституционного Суда на тот или иной вопрос права (правовая позиция) обеспечивает разрешение конкретного дела по существу».
По мнению судьи Конституционного Суда РФ в отставке Н.В. Витрука, нет оснований считать правовые позиции Конституционного Суда всего лишь рекомендациями. По юридической силе эти правовые позиции приравниваются к юридической силе самой Конституции РФ.
Юридическая сила, о которой Н.В. Витрук говорит применительно к правовой позиции Конституционного Суда, составляет тот важнейший компонент конституционности, делающий ее, наряду с отмеченными выше объективными моментами, фактором образования правотворческих проявлений в деятельности Конституционного Суда РФ.