Смекни!
smekni.com

Борьба женщин России на предоставление гражданских и политических прав (стр. 8 из 14)

Петербургские Высшие женские курсы, носившие название Бестужевских, по имени первого директора профессора К.Н. Бестужева-Рюмина, не давали никаких прав вплоть до 1889 г., а лишь удовлетворяли потребность в высшем образовании, поскольку Министерство внутренних дел не утвердило устав. К тому же государство практически не осуществляло их финансирование. Эту задачу взяло на себя Русское женское взаимно-благотворительное общество, которое в течение 12 лет материально обеспечивало работу курсов. Как отмечала организатор этой работы А.П. Философа, начав с капитала 222 руб.25 коп. Высшие женские курсы стали располагать имуществом на сумму 1005100 руб. [71]. Все хозяйственные хлопоты этого дела лежали на плечах, как профессоров, так и на самих организаторах. Система преподавания на них носила университетский характер. Лекции читали профессора Петербургского университета К.Н. Бестужев-Рюмин, С.М. Соловьёв, Д.И. Менделеев, И.М. Сеченов, А.М. Бутлеров и др.

За период с 1878 по 1886 г. на курсах училось около 3 тысячи человек. Полный курс окончили 1014 человек[72]. Анализ показывает, что для достижения данной цели выбирались разнообразные пути. Наиболее распространённой формой являлись комитеты содействия материальной поддержке курсисток, первыми организаторами которых выступали М.В. Трубников и А.П. Философова[73]. Распорядительницы в течение 10 лет обеспечивали функционирование учебного процесса и создавали все необходимое для пополнения материальной базы. Члены общества вносили немалые средства. На собранные средства в 1884 г. был куплен участок земли, а в 1885 г. построен учебный корпус, где стали располагаться лаборатории, библиотеки и общественные места. Все это свидетельствует об огромном энтузиазме и простого желания получить образование и конечно об огромном потенциале общественной инициативы. Женщины стремились соединить потребность общества с деятельностью власти для продвижения вперед, для прогресса. И это могло быть огромным стимулом в развитии социальной сферы. Однако, не смотря на, казалось бы, общественное признание и социальную значимость женских курсов, государственная политика в этом отношении была непоследовательной. Россия была на данный момент традиционным, скорее консервативно-патриархальным обществом и для женщины того периода не было отведено место как в обществе, так и тем более в лабиринте русской образовательной системы. Поэтому решение этого вопроса было достоянием самих женщин, которые стремились показать необходимость в этой потребности, показав тем самым изменение самого общества. Но государство не стремилось поддерживать общественное мнение.

Вскоре были открыты высшие женские курсы в Казани, Киеве, Харькове и других городах[74]. Стоит заметить, что почти везде инициаторами и организаторами являлись сами женщины. Высшая женская школа в России создавалась подлинными энтузиастами, убеждёнными в её огромном значении для настоящего и будущего страны, вопреки неблагоприятным обстоятельствам, грозившим свести на нет результаты их усилий.

Во второй половине 1880-х гг. совсем неожиданно Министерством народного просвещения была предпринята попытка остановить процесс развития высшего женского образования. Это было выражено особым циркуляром министерства, по которому прием слушательниц на высшие женские курсы был прекращён[75]. Военный министр обратил внимание на ненормальность существования курсов и с 6 августа 1882 г. приём на курсы был прекращён. В конце 1880-х гг. свои двери закрыли московские, казанские и киевские курсы. Несмотря на прекращение приема в бестужевские курсы им все же посчастливилось более чем другим, поскольку их правление, состоящее из старых феминисток сумело доказать, что если курсы закроют, то русские девушки вновь отправятся за границу. Правительство, хотя и с неохотой, но все, же позволило курсам возобновить свою деятельность, но на новых условиях. Теперь курсы лишились автономии, следовательно, повысилась плата за обучение, и были введены ограничения. Ограничения касались как организаторов, так и участниц, слушательниц. Некоторые из директоров, включая и Надежду Стасову, были уволены, надзор был усилен, но курсы спасены. И во вторых институт должен был содержаться на частные средства, а в слушательницы принимались лица только христианского исповедания. Лишь в 1900 г. в сходной ситуации в Москве были открыты новые женские курсы. Других курсов не было вплоть до 1905 г. [76].

Что заставило государство принять такие меры? Для того чтобы ответить на этот вопрос стоит обратить внимание на период в истории, а именно на 1880-е гг. Самодержавие столкнулось с такой заразой как революционно-демократическое движение. Развитие этих идей шло из Запада, и молодежь, приехавшая с намерением учиться, не оставалась в стороне: "наши студенты и студентки, конечно, принимали горячее участие в рабочем движении, то есть следили за ним, читали рабочие газеты, брошюры и горячо принимали сторону той или другой партии"[77]. И тем самым получалось, что русские студенты нередко начинали заниматься политикой, а не учением: "Большинство из них решило полностью посвятить себя революции, для них учёба отошла на второй план"[78]. Мемуарист свидетельствует, что пользовавшиеся гостеприимством маленькой республики, радикально настроенные русские не испытывали благодарности к земле, давшей им приют: "Их шокировало благополучие чуждых во всём пришельцев, их раздражал уклад жизни русских или, скорее отсутствие всякого уклада, порядка в их жизни, шум и беспокойство"[79].

Действовал и другой фактор, а именно формирование системы женского образования. И происходило это на фоне столкновения взглядов сторонников женского равноправия во всех сферах духовной жизни и консерваторов, отрицавших необходимость замены закрытых сословных женских учреждений учебными заведениями иного рода. В качестве одного из доводов последних фигурировал тезис о том, что образование не должно быть многогранным, поскольку его задача - готовить женщину к роли жены и матери, а не к профессиональному труду. К тому же власти стали осознавать, насколько легкой добычей для революционной пропаганды являлись русские студенты за границей. Правительство видело, какое революционизирующее влияние оказывает образование, особенно высшее, на женскую молодёжь, поэтому в годы реакции женские учебные заведения оказывались первыми, на кого нападало самодержавие для сдерживания сложившейся ситуации. Стоит задаться вопросом, а действительно было ли это так? Зачем русской девушке хотелось получить образование, что побудило её сделать этот шаг? Чем же объяснить непреодолимое желание русских женщин учиться в университете? Может у них была общая неудовлетворенность самой жизнью, и они придумывали, что заграница даст возможность выбрать путь, иной путь, где будет лучше? Но они не задумывались, как будет этот путь им устроен. Там их ждала бедность, недоброжелательность местного населения, неопределённость своего положения. Заграницей они оказались ничем и никем, постоянно не хватало денег, приходилось буквально голодать, и на выручку приходила взаимопомощь. У них был свой мирок, они, сплотившись, жили своим замкнутым мирком, собирались на сходки, встречи, организовывали кружки. И при таких обстоятельствах легко попадали под влияние революционных агитаторов разного толка[80]. Всё это было подхвачено огромным желанием русских женщин участвовать и влиять на образовательный процесс. В своих воспоминаниях Стасов отмечает, что "…это была горячая, свежая, искренняя потребность, вызванная обстоятельствами…"[81]. И общественное мнение очень часто становилось на их сторону, находилось немало бесплатных сотрудников и меценатов, и наконец, изобретались способы обойти запреты. И тем самым доказывая, что эти запреты наоборот усиливали эту борьбу и заставляли женщин искать новые пути развития и выхода из сложившейся ситуации. К примеру, стали собирать пожертвования, печатать научные статьи и просто обсуждать вопрос о женском врачебном деле в частных кружках. Тем самым женщины не упускали случая поставить на очередь вопрос о призвании к жизни закрытых женских врачебных курсов[82].

Несмотря на то, что были устроены преграды для развития образования, сам процесс развития высшего женского образования в других районах страны полностью не был прекращён. Благодаря усилиям общественности женская высшая школа продолжала существовать. Она лишь приняла несколько иные формы. В борьбе за высшее образование женским организациям приходилось прибегать к разным средствам. Огромную роль за сохранение Бестужевских курсов сыграло "Русское женское взаимно-благотворительное общество". Так, когда Бестужевские курсы были закрыты правительством, "Русское женское взаимно-благотворительное общество", используя свои связи, обратилось в январе 1889 г. непосредственно к императору Александру III с просьбой разрешить прием слушательниц. Государь во избежание недовольства общественности разрешил возобновить прием[83]. С этого момента можно утверждать, что начался качественно новый этап в развитии высшего женского образования, а именно с положения от 28 сентября 1889 г., согласно которому Высшие женские курсы получили статус государственных, с соответствующим расписанием и финансированием[84]. Как можно объяснить это решение? С одной стороны правительство пресекало возможность участия женщин в сфере образования, а с другой разрешило им участвовать в этой области. Этот шаг был, сделал вполне объяснимо, гораздо спокойнее было открыть высшие женские курсы в России, где они находились бы на виду у властей. Тем самым решено было выбрать из двух зол меньшее[85].