Национальные лингвистические традиции — «способы представления знаний о языке, сформировавшиеся в пределах тех или иных цивилизаций <…> Отдельные национальные лингвистические традиции представляют собой первый этап развития науки о языке. На этом этапе еще не существовало единой мировой науки, и изучение языков происходило изолированно в рамках отдельных цивилизаций (что, однако, отнюдь не исключало возможных влияний одних традиций на другие), причем в большинстве случаев такое изучение было непосредственно обусловлено решением тех или иных практических задач и не отделялось от них» [1].
«Античная языковедческая традиция (греко-латииская традиция, средиземноморская традиция) — традиция описания и исследования языка, сложившаяся и существовавшая в греко-латинском культурном ареале в 7 в. до н. э. — 6 в. н. э. Античная языковая традиция зарождается в средиземиоморском ареале в эпоху становления древне-греческой философии. Античных ученых, с одной стороны, интересовала природа языка (связь между ‘‘именем’‘ и ‘‘вещью’‘, происхождение языка), с другой стороны, они занимались изучением письменных знаков в целях обучения чтению и письму (грамматическое искусство). Эти две области в той или иной степени определяют становление и развитие языкознания во всем древнем мире <…> основоположником А. я. т., сформировавшим ее структуру и основные направления, является Аристотель <…> Вершиной развития А. я. т. можно считать александрийскую школу. Языкознание в Древнем Риме до сер. 2 в. до н. э. ограничивалось постижением основ письменной культуры; позже начинается интенсивное изучение греческого языка, литературы, поэтики и риторики греков. В этот период многие греческие ученые-филологи начинают работать в Риме. Крупнейшие представители древнеримской филологии: Варрон, автор многочисл. трактатов о языке, Марк Туллий Цицерон, Гай Юлий Цезарь. Трактат Цезаря ‘‘Об аналогии’‘ (54 до н. э.) представляет собой попытку разработки принципов грамматического описания и нормирования языка, являясь одновременно свидетельством актуальности проблем ‘‘правильности’‘ латинской речи и государственного нормирования языка. В 4 в. создано ‘‘Грамматическое руководство’‘ Элия Доната, более тысячи лет служившее основным учебником латинского языка в Европе. По образцу грамматики Элия Доната были созданы грамматики многих других языков, как канонических, так и ‘‘вульгарных’‘ (‘‘новых’‘ европейских лит. языков на нар. основе). Само имя Элия Доната (Донату-са) на мн. века стало синонимом слова ‘‘грамматика’‘ в европейской традиции. А. я. т. после падения Рима в 476 еще продолжает свое существование и развитие в ряде сохранившихся центров греко-латинской учености, в частности в столице Вост. Римской империи — Константинополе.<…> А. я. т. возникла в процессе рассмотрения одной из основных философских проблем древнегреческого мировоззрения — проблемы соотношения между ‘‘вещью’‘, ‘‘словом’‘ и ‘‘мыслью’‘. В этот период еще нет понятия о языке как о некой сущности, отдельной от мысли. Разум и речь понимаются в единстве как единый logos. Учение о слове — ‘‘логосе’‘ является основой древнегреческого учения о языке в единстве его типологического, логического и собственно грамматического свойств. Грамматика как наука о строении языка началась с изучением письменной речи, а т. к. опорным знаком греческого письма была буква, то это учение строилось как иерархия ‘‘складывания’‘ из букв слогов, из слогов — слов, из слов — предложений. Был развит фонетический анализ звуков-букв (‘‘элемеитов’‘) <…> В отличие от древнеиндийской традиции, объявившей санскрит сакральным языком ‘‘божественного происхождения’‘, греко-латинская традиция искала источники ‘‘правильности’‘ речи в самом языке и в логике познания мира через язык. На базе этих поисков возник античный ‘‘спор об аналогии и аномалии’‘, в котором особенно отчетливо проявились расхождения между ‘‘стоическим’‘ и ‘‘александрийским’‘ направлениями. В итоге сложилась традиция описания языка как системы аналогических форм: выведение одних форм из других по аналогии в виде правил, снабжение их примерами из литературных текстов, разделение примеров на подтверждающие правила и на подтверждающие исключения (‘‘аномалии’‘). В обсуждении проблемы о «происхождении имен’‘ спор шел между сторонниками ‘‘природной’‘ связи между ‘‘именем’‘ и ‘‘вещью’‘ (т. наз. теория physei) и сторонниками связи ‘‘по положению’‘, ‘‘по установлению’‘ (т. наз. теория thesei) <…> Античная грамматическая традиция описания языка по частям речи и грамматическим категориям (‘‘акциденциям’‘) легла в основу не только европейского языкознания, но и ряда традиций средневекового Востока. Античные риторики и поэтики, в частности труды Трасимаха Халкидонского, Горгия и Сократа, трактаты Аристотеля ‘‘Поэтнка’‘ и ‘‘Риторика’‘, а позднее трактаты Дионисия Галикарнасского ‘‘О соединении слов’‘, ‘‘Письмо к Помпею’‘, Деметрия Хлора ‘‘О стиле’‘, Цицерона ‘‘Об ораторе’‘ и ‘‘Оратор’‘, ‘‘Поэтика’‘ Горация, анонимная ‘‘Риторика к Гереинию’‘, сочинения Квинтилиана и Гермогена, внесли значит, вклад в изучение синтаксиса и стилистики; разработанные в них учения о поэзии и прозе, о тропах и фигурах, о качествах речи, о сочетании слов, о типах, или стилях, речи легли в основу европ. теорий стиля. А. я. т. сложилась на материале описания двух языков — греческого и латыни, но ориентация на изучение реализации в языке логических категорий придала ей потенциально универсальный диапазон. Созданный ею концептуальный строй и понятийный аппарат науки о языке оказался в целом пригодным для описания как различных языков, так и наиболее общих свойств языка как особого явления» [2].
Рассмотрим подробнее римскую лингвистическую традицию.
Следует упомянуть, что латинское письмо появляется в 7 в. до н.э. под влиянием греков, издавна имевших в Италии свои колонии. Собственно латинский алфавит сложился в 4—3 вв. до н.э. Грамотность была широко распространена в римском обществе. Латинское письмо послужило источником письменностей на многих новых европейских языках (преимущественно в странах, где проводником христианской религии была римская церковь).
Рано начались опыты этимологического толкования слов (поэт Гней Невий, историк Фабий Пиктор, юрист Секст Элий).
Грамматика как самостоятельная наука возникает в Риме в середине 2 в. до н.э. в связи с назревшей необходимостью критических изданий и комментирования множества текстов художественного, юридического, исторического, религиозного характера. Значительное влияние на формирование римской грамматики оказали хорошее знакомство с греческой наукой, культурой, литературой, риторикой и философией, знание многими римлянами греческого языка, лекции и беседы теоретика пергамской школы Кратета Малосского. На рубеже 2 и 1 вв. до н.э. грамматика выдвинулась на одно из первых мест по своему общественному престижу, а также по уровню развития. Большой вклад в её развитие внесли выдающиеся грамматики Элий Стилон, Аврелий Опилл, Стаберий Эрот, Антоний Гнифон, Атей Претекстат, особенно Марк Теренций Варрон и Нигидий Фигул.
В Рим были перенесены из эллинистической Греции дискуссии об аномалии и аналогии, о происхождении языка, о "природной" или "условной" связи слов и обозначаемых ими предметов.
Особое место в римском языкознании занимает крупнейший учёный Марк Теренций Варрон (116-27 гг. до н.э.). Ему принадлежат трактаты "О латинском языке", "О латинской речи", "О сходстве слов", "О пользе речи", "О происхождении латинского языка", "О древности букв", грамматический том девятитомного энциклопедического труда "Наука", лингвистические вкрапления в труды по литературе, истории, философии и даже по сельскому хозяйству. В своём главном лингвистическом труде - трактате "О латинском языке" он выражает убеждение в "трёхчастном" строении речи и необходимости её последовательного описания в трёх науках - этимологии, морфологии и синтаксисе. Изложению основ этих наук и посвящён трактат.
Варрон опирается в своих этимологических исканиях на взгляды стоиков ("природная" связь слова с предметом). Он различает четыре класса вещей и четыре класса слов, подлежащих анализу. Отмечаются изменения в составе лексики, в их звуковой оболочке и в их значениях, наличие заимствований и частые ошибки создателей слов как факторы, затрудняющие этимологический анализ. Этим мотивируются предостережения Варрона в адрес любителей этимологических фантазий. В этимологических целях он привлекает и диалектный материал.
Морфологические явления описываются с позиций участника дискуссии между аномалистами и аналогистами. Склонение (declinatio) понимается как единство словоизменения и словообразования. Варрон убеждён в необходимости и "полезности" склонения для любого языка. Он различает склонение естественное (словоизменение), опирающееся на "общее согласие" и на закон аналогии, и произвольное (словообразование), где преобладает воля отдельных людей и царит аномалия.
Впервые выделяются исходная форма имени (именительный падеж) и исходная форма глагола (первое лицо единственного числа настоящего времени в изъявительном наклонении действительного залога). Различаются слова склоняемые (изменяемые) и несклоняемые (неизменяемые). С опорой на морфологические признаки выделяются четыре части речи: имена, глаголы, причастия, наречия. Варрон делает тонкие замечания в адрес аномалистов по поводу соотношения грамматического рода и биологического пола, числа грамматического и числа предметов. Он доказывает наличие в латинском языке отложительного падежа (ablativus) и устанавливает роль его показателя в определении типа склонения существительных и прилагательных. Подчёркивается возможность определить тип спряжения глагола по окончанию второго лица единственного числа настоящего времени. Варрон настаивает на необходимости исправления аномалий в словоизменении при их санкционировании в области словообразования.