Смекни!
smekni.com

Мысль народная и мысль семейная в романе ЛНТолстого Война и мир (стр. 1 из 2)

"Мысль народная" и "мысль семейная" в романе Л.Н.Толстого "Война и мир". Проблема роли народа и личности в истории.

Своим гигантским объемом "Война и мир" может произвести впечатление хаотичности, разбросанности и неслаженности множества персонажей, сюжетных линий, всего разнообразного содержания. Но гениальность Толстого-художника в том и проявилась, что все это огромное содержание проникнуто единой мыслью, концепцией жизни людского сообщества, которую легко углядеть при вдумчивом, внимательном чтении.

Жанр "Войны и мира" определяется как роман-эпопея. В чем смысл этого определения? Через бесконечное множество судеб множества людей, взятых в различных обстоятельствах жизни: в военное и мирное время, в молодости и в старости, в довольстве и в горести, в частной и общей, роевой жизни - и сплетенных в единое художественное целое, проходит главная художественно освоенная антитеза книги: естественное, простое и условное, искусственное в жизни людей; простые и вечные моменты человеческого бытия: рождение, любовь, смерть - и условленность света, сословность общества, имущественные различия. Автора "Войны и мира" упрекали в фаталистическом понимании истории и жизни вообще, но в его книге характерное для древнего, классического эпоса понятие судьбы, рока заменено понятием жизни в ее стихийном течении и разливе, в вечном обновлении. Недаром в романе так много метафор, связанных с вечно меняющейся водной стихией.

Есть в "Войне и мире" и главный, ключевой словесно-художественный "образ". Под впечатлением общения с Платоном Каратаевым, воплощением всего вечного и круглого, Пьер видит сон. "И вдруг Пьеру представился, как живой, давно забытый кроткий старичок учитель, который в Швейцарии преподавал Пьеру географию.

"Постой",-сказал старичок. И он показал Пьеру глобус. Глобус этот был живой, колеблющийся шар, не имеющий размеров. Вся поверхность шара состояла из капель, плотно сжатых между собой. И капли эти все двигались, перемещались, и то сливались из нескольких в одну, то из одной разделялись на многие. Каждая капля стремилась разлиться, захватить наибольшее пространство, но другие, стремясь к тому же, сжимали ее, иногда уничтожали, иногда сливались с нею.

- Вот жизнь, - сказал старичок учитель. "Как это просто и ясно, - подумал Пьер. - Какя мог не знать этого прежде... Вот он, Каратаев, вот разлился и исчез". Такое понимание жизни есть оптимистический пантеизм, философия, отождествляющая Бога с природой. Бог автора "Войны и мира" - это вся жизнь, все бытие. Такая философия определяет моральные оценки героев: цель и счастье человека - достигнуть круглости капли и разлиться, слиться со всеми, приобщиться ко всему и всем. Ближе всех к этому идеалу находится Платон Каратаев, недаром ему дано имя великого древнегреческого мудреца, стоявшего у истоков мировой философской мысли. Многие представители дворянско-аристократического света, особенно придворного круга, изображенные в романе, не способны на это.

Главные же герои "Войны и мира приходят именно к этому, они преодолевают наполеоновский эгоизм, становящийся в описанное в романе время знаменем эпохи и окончательно ставший им во время писания романа. Кстати, тогда же писал "Преступление и наказание" и Достоевский. Главные герои преодолевают сословную замкнутость и гордую единичность. Причем в центр романа Толстой ставит такие персонажи, движение которых по этому пути протекает особенно драматично и разительно. Это Андрей Болконский, Пьер и Наташа.

Для них этот исполненный драматизма путь - дорога приобретений, обогащения их личности, глубоких душевных открытий и прозрений. Чуть дальше от центра романа стоят персонажи второго плана, которые на этом пути больше теряют. Это Николай Ростов, княжна Марья, Петя. Периферию же "Войны и мира" заполняют многочисленные фигуры, по тем или иным причинам не способные встать на этот путь.

По такому же принципу изображены многочисленные женские персонажи "Войны и мира". Ответ на этот вопрос будет носить конкретный характер, т.е. надо просто знать и пересказать текст, содержание романа, искать здесь какую-то особенную идейную концепцию не приходится. Толстой создавал образы Наташи и Сони, княжны Марьи и "Бурьенки", красавицы Элен и старенькой Анны Павловны в эпоху 60-х годов, одновременно с романом Чернышевского "Что делать?", в котором наиболее полно и последовательно выражены идеи женской свободы и равноправия с мужчинами. Все это Толстой, естественно, отвергал, на женщину смотрел в патриархальном духе.

Свои идеалы женской любви, семейного, родительского счастья он воплотил не только в характере и судьбе Наташи, наиболее ярко из всех персонажей (в том числе и мужских) выражающей его представление о "настоящей жизни", но и реальности, женившись в 1862 году на молоденькой Софье Андреевне Берс. И надо с сожалением признать, что "нас возвышающий обман" образа Наташи оказался гораздо симпатичней и приглядней "темы низких истин" семейной драмы Толстого. Несмотря ни на то, что Толстой целенаправленно воспитывал молодую жену в духе своих идеалов, тех самых, что так убеждают нас при чтении "Войны и мира", жена великого писателя, а затем подросшие многочисленные дети сделали последние тридцать лет жизни Толстого невыносимыми. А сколько раз он принимал решение уйти от них!

Можно сказать, что "настоящая жизнь" с ее "причудливостью, неожиданностями, внезапными капризами и прихотями - то, что заключает в себя любая женская натура, - оказалась даже более "настоящей", чем предполагал Толстой. И неважно, о ком идет речь - о безропотно-кроткой княжне Марье или о дерзкотребовательной, победительно уверенной в своей силе Элен. Очень скоро после написания "Войны и мира" жизнь показала ее автору, что крайности женских характеров, так уверенно разведенные им по шкале нравственных оценок (Наташе- "отлично", княжне Марье - "посредственно", Элен -"неуд") в реальности могут сойтись в лице одного, самого близкого, самого любимого человека - жены, матери троих детей. Таким образом, при всей ее глубине и всеохватности жизненная философия автора "Войны и мира" достаточно схематична, "живая жизнь", "настоящая жизнь" сложнее, богаче, с ней не расправишься росчерком пера по своему усмотрению, по требованию художественного единства, как поступил Толстой, по-быстрому "умертвив" ставшую ненужной для его идейно-нравственной постройки такую притягательную и непобедимую в своей безнравственности Элен. Идея "настоящей жизни" пронизывает и изображение исторических персонажей. Дух войска, который чувствует Кутузов и который диктует ему стратегические решения, по сути, есть тоже форма приобщения, слияния с вечно разливающихся жизнью. Его антагонисты - Наполеон, Александр, ученые немецкие генералы - к этому неспособны. Простые, рядовые герои войны - Тушин, Тимохин, Тихон Щербатый, Васька Денисов - не стремятся осчастливить все человечество, потому что лишены чувства отдельности отчего, они уже слиты с этим миром.

Раскрытая выше идея-антитеза, пронизывающая весь огромный роман, выражена уже в его названии, очень емком и многозначном. Второе слово названия романа обозначает сообщество людей, весь народ, жизнь всем миром, в миру, с людьми в противоположность монашескому уединению. Поэтому неверно думать, что название романа указывает на чередование военных и мирных, невоенных эпизодов. Указанный выше смысл слова мир меняет, расширяет значение и первого заглавного слова: война - не только как проявление милитарности, но и вообще борьба людей, жизненная битва разъединенного, разведенного на атомарные капли человечества.

В 1805 году, которым открывается толстовская эпопея, людское сообщество пребывает разобщенным, раздробленным на сословия, дворянский свет отчужден от народного целого. Кульминация этого состояния - Тильзитский мир, непрочный, чреватый новой войной. Антитезой этому состоянию является 1812 год, когда "всем народом навалиться хотят" на Бородинском поле. И дальше от 3 к 4 тому герои романа оказываются на грани войны и мира, то и дело совершая переходы туда и обратно. Они сталкиваются с настоящей, полной жизнью, с войной и миром. Кутузов говорит: "Да, немало упрекали меня... и за войну и за мир... а все пришло вовремя", - и эти понятия связываются в его устах в единый заглавный образ жизни. В эпилоге первоначальное состояние возвращается, опять разобщенность в высшем сословии и высшего сословия с простым народом. Пьера возмущает "шагистика, поселения - мучат народ, просвещение душат", он хочет "независимости и деятельности". Николай Ростов скоро будет "рубить и душить все с плеча". В итоге "все слишком натянуто и непременно лопнет". Кстати, Платон Каратаев не одобрил бы настроений двух оставшихся в живых героев, а Андрей Волконский одобрил бы. И вот его сын Николенька, рожденный в 1807 году, читает высоко ценимого декабристами Плутарха. Его дальнейшая судьба понятна. Эпилог романа полон многоголосьем различных мнений. Единение, приобщенность остаются желанным идеалом, но эпилогом Толстой показывает, как труден путь к нему.

По свидетельству Софьи Андреевны, Толстой говорил, что любит в "Войне и мире" "мысль народную", а в "Анне Каренине" - "мысль семейную". Понять суть обеих толстовских формул нельзя без сопоставления этих романов. Подобно Гоголю, Гончарову, Достоевскому, Лескову Толстой считал свой век временем, когда в мире людей, среди людей торжествует разобщение, распад общего целого. И две его "мысли", и два романа -о том, как вернуть утраченную целостность. В первом романе, как это ни парадоксально звучит, мир соединяет война, единый патриотический порыв против общего врага, именно против него отдельные личности соединяются в целое народа. В "Анне Карениной" разобщению противостоит ячейка общества - семья, первичная форма человеческого объединения и приобщения. Но роман показывает, что в эпоху, когда "все смешалось", "все переворотилось", семья своим кратковременным, непрочным слиянием лишь усиливает сложности на пути к желанному идеалу человеческого единения. Таким образом, раскрытие "мысли народной" в "Войне и мире" тесно связана и во многом определяется толстовским ответом на главный вопрос - "что же такое настоящая жизнь?"