Введение
Судьба русского языка – тема, которая не может оставить равнодушным ни одного человека. Очевидно, что язык существенно изменяется прямо на глазах нашего поколения. Радоваться этому или огорчаться? Бороться с изменениями или принимать их?
Десять-двадцать лет – ничтожный срок для развития языка, но в истории бывают такие периоды, когда скорость языковых изменений значительно увеличивается. Так, состояние русского языка в семидесятые и девяностые годы может служить прекрасным подтверждением этого факта. Изменения коснулись и самого языка, и, в первую очередь, условий его употребления. Если использовать лингвистическую терминологию, то можно говорить об изменении языковой ситуации. Общение человека из семидесятых годов с человеком из девяностых вполне могло бы закончиться коммуникативным провалом из-за простого непонимания языка и, возможно, несовместимости языкового поведения. Очевидно, что и сами языковые изменения, и их скорость в данном случае вызваны не внутренними причинами, а внешними, а именно – социальными преобразованиями и изменениями в жизни русскоязычного общества. [1]
И одним из таких изменений языка является появление сленга.
Я выбрала эту тему, так как актуальность данной работы заметна всем. Молодежный сленг - особая форма языка. С определенного возраста многие из нас окунаются в ее стихию, но со временем как бы "выныривают" на поверхность литературного разговорного языка. Безусловно, обучаясь в гимназии, я сталкиваюсь с подростками, в большей степени окружёнными людьми, хорошо владеющими нормами литературного языка. Наши ученики, помимо обязательных уроков, много времени проводят на спецкурсах, факультативах, занятиях кружков, индивидуальных консультациях преподавателей при подготовке учебно-исследовательских работ, т.е. находятся в благополучной лингвистической среде и сами обречены на хорошее владение литературным языком. Тем не менее, гимназисты в обычной для себя сфере общения показывают скорее виртуозное владение сленгом, чем нормами литературной речи. Так правильно ли, что мы без сомнения принимаем языковые изменения в нашей речи? Быть может, стоит присечь использование сленгизмов и остаться в окружении литературной лексики? Или столь быстрое развитие языка только положительно влияет на речь?
Часто в общественном сознании то или иное состояние языка подвергается оценке, причем, обычно отмечается как раз «плохое» состояние языка. Такая критика вызвана, как правило, слишком быстрыми изменениями в языке и возникающим в связи с этим разрывом между способами речевого общения разных поколений. В подобной ситуации мы сейчас и находимся.
Выявление положительных и отрицательных черт молодежного сленга является целью моей работы.
Для осуществления названной цели я решала следующие задачи:
- изучить историю и причины появления в русском языке молодежного сленга;
-узнать, как развивается данная языковая система современной лингвистики и можно ли в наше время считать данное явление в языке как отдельную самостоятельную категорию;
-выяснить, какова роль молодежного сленга в языковом общении подростков;
-провести анкетирование своих соучеников в целях выяснения уровня восприятия существующих сленгизмов способов создания новых.
Предлагаемая работа обобщает результаты проведённых исследований.
Глава I
История появления и развития молодежного сленга.
В языкознании нет четкого понятия сленга. Вся лексика того или иного языка делится на литературную и нелитературную. К литературной относятся книжные слова, стандартные разговорные слова и нейтральные слова. Вся эта лексика употребляется либо в литературе, либо в устной речи в официальной обстановке.
Помимо неё человек может оказаться в неофициальной обстановке и, естественно будет прибегать к иным речевым средствам. К ним относятся жаргонизмы, вульгаризмы, сленгизмы. Вся эта часть лексики отличается своим разговорным и неофициальным характером. Но мы ограничим рамки исследования лишь историей сленгизмов.
Так как же появилась данная языковая система современной лингвистики и каково ее развитие?
Русский молодежный сленг представляет собой интереснейший лингвистический феномен, бытование которого ограничено не только определенными возрастными рамками, как это ясно из самой его номинации, но и социальными, временными, пространственными рамками. Он бытует в среде городской учащейся молодежи и отдельных более или менее замкнутых групп.
Как все социальные диалекты, он представляет собой только лексикон, который питается соками общенационального языка, живет на его фонетической и грамматической почве.
Возник он очень давно. Авторы статьи «Молодёжный сленг» С. Попов, Ю.Попов и М.Носов обнаружили сленгизмы ещё в «Очерках бурсы» Н.Г.Помяловского и утверждают: «Поток их никогда не иссякает, он только временами мелеет, а в другие периоды вновь становится полноводным».
Это связано, разумеется, с историческим фоном, на котором развивается русский язык. Но связь эту нельзя трактовать слишком прямолинейно, объясняя заметное оживление и интенсивное словообразование в сленге только историческими катаклизмами.
С начала века отмечены три бурные волны в развитии молодежного сленга. Первая датируется двадцатыми годами прошлого века, когда революция и гражданская война, разрушив до основания структуру общества, породили армию беспризорных, и речь учащихся подростков и молодежи, которая не была отделена от беспризорных непроходимыми перегородками, окрасилась множеством "блатных" словечек.
Это хорошо показано, например, в фильме Александра Атанесяна по повести Владимира Кунина «Сволочи». Во время войны группа малолетних преступников высылается на Кавказ, где из татуированных подонков готовят советский аналог дивизии СС "Эдельвейс". Свежий воздух, величественные панорамы горных склонов и макаренковские методы полковника, вновь призванного в ряды СА с лагерных нар, творят чудеса: юные рецидивисты и вправду задумываются о том, чтобы умереть за Родину.
«…К началу 1943 года количество беспризорных детей в районах эвакуации составило более 670 тысяч человек. В большинстве своем дети заняты бродяжничеством, попрошайничеством и мелким воровством. Особо дерзкие объединяются в банды и совершают тяжкие преступления, как то: грабежи, кражи социалистического имущества, убийства и пр. …» Из доклада ЦИК товарищу Сталину-
так начинается фильм:
Уже с первых минут можно догадаться каков будет язык: он непредставим без сленгизмов. И в самом деле, очень скоро услышим:
1) — Кончай парашу гнать! Мы малолетки, нас по закону судить нельзя!
— Судить нельзя – шлепнуть можно!
2) —Щипач я!
—Что это?
—Ксевота твоя, Георгий Николаевич, варежку не разевай! Теперь досямкал, кто такой щипач?
3)—Завязывай клетаться, Мотаня!
—Давай замажем, кто доверху быстрее, ты же вор авторитетный, проигрывать не захочешь.
—Я поэтому и в авторитете, что с дураками в очко не играю, понял?
Подобные тексты нужны в фильме: они отражают жизненные реалии, именно так и говорили довоенные беспризорники - люди, выброшенные из нормальной жизни и создавшие в своей среде новый, во многом условный, а главное, непонятный посторонним язык. Иным же носителям языка подобные словечки казались экзотическими и оттого привлекательными.
Вторая волна приходится на 50-е годы, когда на улицы и танцплощадки городов вышли "стиляги". В моду вошли брюки-дудочки, набриолиненный кок и словесные изыски: Бродвей (или Брод) - центральная улица города, место встреч стиляг, чувак- "свой" парень, стиляга, боруха- девица "свободных нравов", румяные батоны- девушки-нестиляги, участвующие в вечеринках, Стилять - "импортно" танцевать, процесс - сексуальный контакт, траузера, траузерса – брюки, фазер, мазер - родители стиляги, манюшки – деньги, жлобы - "серая масса". http://www.tula.rodgor.ru/gazeta/756/party/6142/ (взять в квадр. Скобки)
Появление третьей волны связано не с эпохой бурных событий, а с периодом застоя, когда удушливая атмосфера общественной жизни 70-80-х породила разные неформальные молодежные движения, и "хиппующие" молодые люди создали свой "системный" сленг как языковый жест противостояния официальной идеологии. : «ксивник»— документ, маленькая сумочка для переноски сего документа, «хайратник»— волосы, ленточка на лбу (по легенде — чтоб «не срывало крышу»), «фенечка» -браслет из ниток, кожаных полосок или бисера, дарится «на память» или друзьям, существует символика фенечек.
Немного примеров слов хиппового сленга, которые пережили время и остались в активном употреблении и поныне: «вписка», «герла», «пипл», «сейшен», «трасса», «цивил», «пионер», «олдовый», «флэт»…
Вот коротенький пример диалога, избыточно перенасыщенного сленгом хиппи среза примерно конца 80-х годов:
Пипл вписывается к герле. Она говорит:
— Только бед у меня один, а на граунде найтать ты колданешься, придется нам на нем вдвоем плэйсоваться. Только на фак меня не подписывай, ладно?
Мэн (устало): — Ну а ты вообще как, подписываешься?
Герла: — Ну вот, уже подписал!
— С. Печкин «100 хипповских телег»[2]
В последние десятилетия происходит очередной всплеск интереса к сленгу, чему в немалой степени способствует засилие на экране молодёжных сериалов, язык героев которых трудно назвать соответствующим нормам. Именно оттуда проникают в речь современных школьников разного рода сленгизмы.
Обращает на себя внимание и тот факт, что дети ХХI века значительно лучше своих родителей владеют иностранными языками, во многих учебных заведениях, в том числе и в нашей гимназии, изучаются одновременно два иностранных языка: немецкий и английский. Многие слова, их корни остаются на слуху у подростков, органически входят в их речь, обретают определённую независимость, обрастают различными аффиксами. Вслушайтесь, к примеру, в образчик детского словотворчества: