Смекни!
smekni.com

Жажда Света О НС Лескове (стр. 1 из 3)

Жажда Света (О Н.С. Лескове)

Крупчанов Л.

В конце своего жизненного пути Николай Семенович Лесков (1831-1895) писал: "Я вижу яркий маяк и знаю, чего держаться". Это признание было поистине выстрадано писателем, прожившим сложную жизнь, полную тревог и ошибок, исканий и потерь.

Тридцатилетний Лесков вступил на литературное поприще в начале 60-х годов прошлого века, когда уже пришли в большую литературу старшие его современники Толстой, Достоевский, Тургенев, Гончаров, Писемский.

Выходец из семьи, где причудливо переплелись четыре сословия - духовное, дворянское, чиновное и купеческое, Лесков с детства познавал и простонародный быт и жизнь духовенства и чиновничества всех рангов. Еще смолоду он объездил по служебным делам всю европейскую Россию и накопил массу разнообразных впечатлений и наблюдений.

Почти два года Лесков отдает публицистике. В своих статьях он горячо отстаивает интересы крестьян в период реформы 1861 года, выступает в защиту прав рабочих, обличает карьеризм и взяточничество чиновников, алчность духовенства, пишет о положении учителей сельских школ, о преследованиях староверов. Все это давало основание предположить, что творчество Лескова сразу окажется в русле передовых демократических идей своего времени. Но получилось по-другому...

Путь Лескова к пониманию истины был тернистым и далеко не прямым. Особенность его миропонимания, которую он позднее сам трезво проанализирует и оценит, принуждала его искать свое место вне двух борющихся лагерей - революционно-демократического и реакционного. А это неизбежно привело к столкновению с передовыми силами, объединившимися вокруг некрасовского "Современника". Уже с весны 1862 года в статьях Лескова зазвучали фальшивые ноты. В связи с этим "Современник" писал, что в верхних столбцах "Северной пчелы" (там печатались статьи и корреспонденции Лескова) "тратится напрасно сила, не только не высказавшаяся и не исчерпавшая себя, а, может быть, еще и не нашедшая своего настоящего пути".

Лесков тогда не только не понял этого справедливого высказывания, а болезненно воспринял его. Антинигилистические настроения его усилились, нападки на деятелей революционно-демократического лагеря стали более ожесточенными. В 1863 году он выступает со статьей о романе Чернышевского "Что делать?", где оценивает и героев и даже самого автора как людей "безобидных и аполитичных", которые "не несут ни огня, ни меча". Деятельность революционеров-шестидесятников казалась Лескову далекой от истинных интересов народа. Он видел инертность массы и не верил в возможность ее пробуждения.

Таким образом, в сложных условиях общественно-литературной борьбы 60-х годов творчество Лескова не опиралось на какую-либо более или менее определенную систему взглядов.

Уже в раннем рассказе "Овцебык" (1862) проявились сильные и слабые стороны творчества Лескова 60-х годов. Герой его, Василий Богословский, упрямо ищет пути к изменению действительности. На первый взгляд в нем есть что-то от "новых людей" типа тургеневского Базарова. Он честен, ненавидит дворян-тунеядцев, настойчиво агитирует против богачей и защищает бедняков.

Но лесковский герой - далеко не Базаров, в образе которого Тургенев запечатлел знаменательное явление эпохи. Овцебык заслуживает лишь жалости благодаря наивности и непоследовательности своих идей и поступков. Исчерпав все средства приобщения к жизни, он ушел из нее. И хотя рассказ не сводился к полемике с революционными демократами, он утверждал мысль о беспочвенности борьбы "новых людей" с несправедливостями жизни.

Овцебык уже наделен чертами "лесковского" героя, человека своеобразного, странного, чем-то привлекательного, принимающего страдания народа, в какой-то степени понятного ему, но и далекого от него.

Лесков объективно показывает инертность среды, еще не готовой к восприятию революционных идей, самоотверженность, доходящую до самоотречения, и жертвенность представителей нового поколения людей, которым, по его мнению, "некуда идти".

По словам писателя, в повестях, очерках и рассказах он был "только рисовальщиком", а в романах - "еще и мыслителем"1. Но мыслителем в то время он был незрелым...

В антинигилистических романах "Некуда" (1865) и "На ножах" (1871), рисовавших в карикатурном виде революционеров 60-х годов, особенно наглядно сказались незрелость и ошибочность идеологических позиций Лескова того времени. И если для отдавших дань "антинигилизму" Толстого, Гончарова, Писемского это было лишь эпизодом биографии, то для Лескова оказалось глубокой драмой, затянувшейся на многие годы и отнявшей у него много душевных сил. Немалую роль сыграла тут статья Д. Писарева "Прогулка по садам российской словесности" (1865), где Лесков был охарактеризован как пасквилянт, которого нельзя пускать ни в один порядочный журнал.

Этот удар оставил горький осадок в душе писателя. Он оказался с клеймом "реакционера", отлученным от передовой русской литературы, и не чувствовал себя своим в лагере ее противников. "Мы ошибаемся: этот человек не наш!" - сказал о Лескове идеолог официального направления в литературе М. Н. Катков, печатавший в своем "Русском вестнике" произведения Лескова той поры. Рассказывая об этом впоследствии в одном из писем, Лесков добавляет: "Он был прав, но я не знал: чей я?"

Оценивая свое прошлое, Лесков напишет: "Я блуждал и воротился, и стал сам собою - тем, что я есмь. Многое мною написанное мне действительно неприятно, но лжи там нет нигде, - я всегда и везде был прям и искренен... Я просто заблуждался - не понимал, иногда подчинялся влиянию..." Большую ошибку свою он увидел в том, что хотел "остановить бурный порыв", который ему, умудренному опытом, уже покажется "естественным явлением".

Несмотря на глубокие заблуждения и ошибочные взгляды, гуманизм и "жажда света", стихийный демократизм были присущи Лескову-художнику. Они наполняются новым содержанием, когда писатель обращается к самой близкой ему теме - жизни народной.

"Человеческое родство со всем миром" сказывается в одном из сильнейших его произведений - повести "Леди Макбет Мценского уезда" (1864).

Судьба Катерины Измайловой поначалу во многом сходна с судьбой Катерины Кабановой из драмы А. Островского "Гроза". Обе молодые женщины оказываются в деспотических условиях купеческой семьи, обе наделены сильными, цельными характерами. Но Катерина Кабанова погибает, бросив вызов среде, которая ее душит. Катерина Измайлова гибнет, пройдя через самые омерзительные формы человеческих отношений в этой среде.

Скука, своевольный характер и всепоглощающая страсть - внешние мотивы преступлений Катерины Измайловой. На самом деле эти преступления - результат бесчеловечных отношений, доведенных до автоматизма там, где обесценившаяся человеческая жизнь становится разменной монетой. Сильная, волевая натура Катерины контрастирует с узостью интересов и целей. Ее большая, искренняя любовь к ничтожному человеку не может не вызвать жалости и сочувствия.

Трагедия Катерины Измайловой - это трагедия бессмысленности существования целого сословия российского общества - провинциального мещанства. Общечеловеческий смысл ее не снижается названием повести, ограничивающим ее масштабы ("Леди Макбет Мценского уезда"), - этот художественный прием использовался писателями "натуральной" школы ("Гамлет Щигровского уезда" И. Тургенева). На материале российской действительности Лесков создает трагедию человеческих страстей огромного накала, приближаясь к шедеврам мировой литературы.

В противоположность страстной, сильной натуре Катерины Измайловой героиня повести "Воительница" (1866) Домна Платоновна, казалось бы, начисто лишена самых обыкновенных человеческих чувств. Но, по словам самого писателя, он "находил теплые углы в холодных сердцах и освещал их"2. Искал и находил человеческое там, где оно проявлялось в самых необычных и неожиданных формах.

Домна Платоновна - тоже "мценская баба", оказавшаяся по воле судьбы в столице. Ее "деятельность" скрыта за внешней благопристойностью жизни петербургского общества. Подобные персонажи есть и у Гоголя и у Островского. Но там их роль эпизодична. У Лескова Домна Платоновна - центральный характер произведения.

Будучи не раз жестоко обманутой, Домна Платоновна возводит ложь и грязь в "неотразимый закон" жизни, где господствует "всеобщее стремление ко всякому обману".

Натура Домны Платоновны по-русски широкая. Она трудится не за страх, а за совесть, любит свое дело, бескорыстно, как она говорит; "отягощается" и ведет "прекратительную жизнь".

Рассказ насыщен яркими, колоритными сценами быта, в нем много юмористических, сатирических элементов.

Конец истории "воительницы" на первый взгляд трагикомичен. На склоне лет исступленная, безумная любовь приходит к Домне Платоновне, никогда не верившей в чистоту, искренность человеческих отношений.

"А людям ведь небось и не жаль, смех им небось только. И всякий, если кто когда-нибудь про эту историю узнает, посмеется - непременно посмеется, а не пожалеет..."

В этом и заключается оригинальный "лесковский" взгляд на изображаемое: трагедия "воительницы" видна только ей самой, для остальных же это всего-навсего смешной житейский эпизод.

В лучших произведениях Лескова 70-х годов (роман "Соборяне", повести "Запечатленный ангел" и "Очарованный странник") его художественный талант, талант "неутомимого охотника за своеобразным оригинальным человеком", как сказал о нем М. Горький3, раскрывается в полной мере.

В повести "Запечатленный ангел" (1873) Лесков обращается к изображению жизни русского старообрядчества. Его притекает быт старообрядцев, взаимовыручка, сплоченность не только в вопросах веры, но и в труде и борьбе с сильными мира сего.