Эпонимные термины являлись объектом описания в отдельных публикациях: Г. И. Беженарь, 1989; Б. А. Дюбо и Е. Д. Конопляной, 1991; С. Г. Казариной, 1998; Е. Д. Крячковой, 1996; Е. А. Лобач, 1988; Н. В. Новинской, 1987, 1988, 1989; Л. А. Пономаренко, 1988; Н. И. Чистякова, 1991 и др. Эпонимы также стали объектом диссертационных исследований: Н. Д. Кожушко, 1989; Н. В. Новинской, 1989; В. В. Вахрамеевой, 2003; И. Н. Чуриловой, 2007. Однако работы этих авторов затрагивают проблемы эпонимных терминов отдельных терминосистем различных языков, либо каких-то отдельных аспектов. Целостная же картина эпонимных терминов, учитывающая все многообразие данного явления находится еще в стадии становления.
Как мы видим, работ, предметом исследования которых являются эпонимные термины, пока очень мало, вследствие того, что дисциплина, изучающая эту группу терминов, очень молода. Остается еще много спорных и противоречивых вопросов, которые необходимо решить лингвистам в ближайшее время. Отсутствие более или менее полного описания основных проблем серьезно затрудняет практическую работу по переводу литературы и документации, изобилующих эпонимными терминами. Поэтому предметом исследования данной работы являются английские эпонимные термины в сфере образования. В результате сплошного просмотра лингвострановедческих словарей была составлена и исследована выборка эпонимных терминов общим объемом 89 терминологических единиц.
Изучение эпонимных терминов позволяет оценить имена собственные, как потенциальный источник формирования терминов и номенклатурных единиц. Имена собственные способствуют обогащению терминологии, поскольку являются одним из продуктивных и активно используемых источников ее пополнения.
Тем не менее, некоторые исследователи (С. В. Иванов, 1989; Д. С. Лотте, 1996; М. Н. Чернявский, 1984) высказывают мнение о необходимости ограничения широкого применения отонимических терминов, т. е. терминов образованных от имен собственных, обосновывая свои доводы тем, что такие термины в семантическом отношении являются неудовлетворительными, поскольку имя не передает никаких свойств или качеств. Термины с именем собственным не раскрывают содержания понятия, поскольку обозначают предметы и явления не по признакам понятия, а по условиям и обстоятельствам его создания, в частности по фамилии известной личности. Поэтому, по мнению С. В. Гринева, превышение определенных границ эпонимных терминов снижает понятийность данной терминологии [7, с. 71]. Противоположной точки зрения придерживается большинство терминологов (Г. И. Беженарь, 1990; В. П. Даниленко, 1977; Е. А. Лобач, 1996, 1998; Д. С, Мгеладзе и Н. П. Колесников, 1970; А. В. Суперанская, 1993, 1995; Б. А. Дюбо и Е. Л. Хоноплина, 1991 и др.), что собственные имена являются неисчерпаемым источником пополнения терминологических систем в частности. Мы придерживаемся последней точки зрения.
Становясь составными компонентами терминологических сочетаний или номенов, имена собственные проникают в специальную лексику, отрываясь от своих носителей - денотатов и переходят в иные лексические разряды [24, с. 27]. Имя несет значительную информацию. Часто одного упоминания имени известной личности достаточно для того, чтобы представить ту область, в которой он работал, характер выполняемой им работы. За каждым именем стоит не только личность, но и его взгляды и представления на проблематику соответствующей области знания.
По мнению многих авторов: Н. В. Новинской, В. В. Вахрамеевой, Н. Д. Коновченко имена собственные выполняют мемориальную функцию, то есть увековечивают имена авторов открытий; тех, кто разрабатывал данную область знаний [17, с. 11].
Рассматривая в целом систему эпонимных терминов, функционирующих в терминологии Н. В. Новинская различает два типа наименований:
1) это термины, в состав которых входят фамилии лиц, непосредственно сделавших крупное или принципиальное открытие, возглавивших новое направление, школу и т. п.
2) термины, включающие фамилии, присвоенные объектам в память или в честь какого-либо лица. Прежде всего, это имена известных, выдающихся деятелей науки, искусства, культуры и т.д. [17, с. 25].
Исследуя эпонимные термины в терминологии, ученые выделяют положительные и отрицательные стороны данных терминологических единиц. По мнению С. Г. Казариной положительной характеристикой эпонимных терминов следует считать высокочастотную однотипность структуры: как правило, морфолого-синтаксическая модель значительной части эпонимных терминов имеет вид NэNa. Nэ означает существительное, выраженное эпонимом, aNa - существительное, выраженное апеллятивом. В данных терминологических сочетаниях категориальный признак представлен апеллятивным элементом словосочетания; а дифференциальный признак - эпонимом, например: WoodardSchool, HarrowSchool, WinchesterCollege.
Эпонимные термины по своим семантическим свойствам не отличаются от остальных терминологических единиц, поэтому достаточно часто встречаются случаи синонимии, при которой разные эпонимы обозначают одно понятие.
Кроме того, наблюдаются случаи эпонимной омонимии, при которой одна и та же фамилия в различных терминологических сочетаниях принадлежит разным людям, жившим в разное время и в разных странах.
Все перечисленные выше явления следует рассматривать как негативные, поскольку они препятствуют адекватной передачи профессионально значимой информации во время коммуникации.
Рассматривая в целом систему эпонимных терминов, функционирующих в терминологии, лингвисты по-разному решают вопрос об определении мотивированности - немотивированности данной группы терминов. Под мотивированностью термина мы вслед за С. Г. Казариной будем понимать его семантическую прозрачность, т.е. свойство его формы давать представление о называемом термином понятии [10, с. 156]. По мнению В. П. Даниленко эпонимные термины следует относить к разряду немотивированных [9, с. 63]. При этом автор исходит из положения, выдвинутого словацким лингвистом Т. Габурчаком, который считает немотивированными терминами такие наименования, мотив образования которых неизвестен в плане синхронии [27, с. 65]. С. Г. Казарина, эту группу терминов относит к частично мотивированным терминам [10, с. 178].
По мнению Л. Б. Ткачевой, определение мотивированности - немотивированности следует решать на основе социолингвистического исследования терминологии. Исходя из этого положения, автор считает эпонимные термины семантически мотивированными [27, с. 65]. Данной точки зрения придерживаются Н. В. Новинская и В. М. Лейчик. Так, например, в книге «Слова и люди» В. М. Лейчик пишет: «Такие названия должны считаться мотивированными, причем их мотивированность вполне определена, однозначна и поэтому полностью удовлетворяет лиц, пользующихся этими названиями (обычно терминами)» [14, с. 36]. Однако в другой работе автора мы находим прямо противоположное мнение: «Среди немотивированных терминов выделяются термины - эпонимы...» [15, с. 12].
Мотивация эпонимных терминов может осуществляться самим фактом включения конкретной номинативной единицы в ряд терминов строго определенной категории понятий. Исследователи называют этот вид мотивации знаковым или семиотическим [12, с. 101]. Она свойственна единицам измерения, которые принято называть именами выдающихся людей. В подобных случаях термины или номенклатурные единицы создаются путем метонимического переноса в рамках семантической деривации, а мотивация осуществляется самим фактом включения термина в систему.
Таким образом, вопрос о мотивированности - немотивированности эпонимных терминов так и останется открытым. Он будет решаться по-разному, в зависимости от того, какого положения придерживаться, что понимать под термином мотивированный или немотивированный.
Мы считаем, что эпонимные термины семантически мотивированны и логически оправданны, поскольку они получили осознанное вполне мотивированное наименование, в основу которого легло имя известной личности, которая открыла или исследовала данную сферу образования. Для специалистов имена этих ученых известны по их вкладу в соответствующую область знания, что позволяет связать данный термин с соответствующим понятием и облегчает его освоение и запоминание.
В последнее время интерес лингвистов к именам собственным заметно возрос. Это объясняется, вероятно, тем, что одним из ведущих направлений исследовательских работ является взаимодействие собственных имен и апеллятивов. Полемика о значении имен, их правильности, о критериях разграничения nominapropria и nominaappellativa, развернувшаяся в античной филологии, не потеряла своей актуальности и в наши дни. Решением этих проблем может стать социолингвистическое исследование. Одной из таких проблем является образование новых нарицательных лексических единиц на базе собственных имен. В связи с этим возникает вопрос о том, существует ли граница между именами собственными и нарицательными.
В современном языкознании существуют две противоположные точки зрения: первая, поддерживаемая А. А. Белецким, Л. А. Булаховским, В. А. Никоновым, А. В. Суперанской и др., сводится к тому, что граница между нарицательными и собственными именами не абсолютна. Вторая, выдвинутая Ю. А. Карпенко, основана на том, что такая граница существует и она абсолютна, поскольку между ними нет никаких промежуточных явлений.
Наиболее правомерной нам представляется первая точка зрения. Исследование эпонимных терминов свидетельствует о существовании достаточно свободного перехода имен собственных в нарицательные и наоборот.
Процесс перехода собственных имен в нарицательные называется апеллятивация. При переходе собственного имени в нарицательное оно приобретает свойства последнего (является производящей основой для прилагательных, вступает в отношения синонимии, полисемии, омонимии и антонимии) и наполняется новым значением. Со временем онимическое происхождение таких терминов и номенклатурных единиц забывается. Поэтому некоторые лингвисты (Г. В. Винокур, С. Г. Казарина, Н. Д. Кожушко, А. А. Реформатский) деперсонифицированные имена, перешедшие в разряд нарицательных, не относят к эпонимам, поскольку без формального показателя - заглавной буквы - в них не ощущается присутствие имен собственных. При этом они теряют свою собственноименность.