Решение ключевых проблем государственной религиозной политики И. Сталин оставил за собой».[124]
8 сентября в Москве состоялся Архиерейский собор, на котором 19 епископов единогласно избрали патриархом Московским и всея Руси Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия. Собор также призвал христиан всего мира объединиться в борьбе против фашизма. 12 сентября в Богоявленском соборе состоялась интронизация патриарха Сергия, в это же день вышел первый номер «Журнала Московской Патриархии».[125]
«В ВКП (б) существовала мощная оппозиция новому «примиренческому» курсу религиозной политики. Согласно информационным запискам в ЦК 1944-1945 гг.. партийные агитаторы на местах нередко заявляли: «Это решено сейчас, во время войны, потому что союзники нам предложили, а после войны изменится отношение к церкви» (РЦХИДНИ, ф.17, оп. 88, д. 351, л. 51). И уже 27 сентября 1944 г., когда исчезли сомнения в победе, появилось постановление ЦК ВКП (б) «Об организации научно-просветительской пропаганды». Оно было сформулировано очень осторожно, говорило о вреде суеверий, предрассудков, о необходимости борьбы с пережитками прошлого, но совершенно не упоминало о задачах антирелигиозной работы».[126]
Важные изменения произошли в последний год войны. 15 мая 1944 г. умер патриарх Сергий. В этот же день Священный Синод, в согласии с волей почившего, утвердил в должности Патриаршего местоблюстителя митрополита Ленинградского и Новгородского Алексия (Симанского). На повестку дня вновь встал вопрос о выборах нового патриарха. Сталину было важно показать всему миру, что Церковь в СССР действует в условиях свободы, что между государством и Церковью не существует антагонизма. В связи с этим избрание нового патриарха решено было провести в 1945 г. на Поместном соборе, а не на Архиерейском, как в 1943 г.[127]
“21-23 ноября 1944 г. в Москве состоялся Собор епископов, на котором был обсужден проект положения об управлении в Церкви и определен порядок избрания Патриарха. При обсуждении последнего вопроса архиепископ Лука (Войно-Ясенецкий)” напомнил постановление Поместного Собора 1917-1918 гг. о том, что Патриарх должен избираться тайным голосованием и жребием из нескольких кандидатов. Это предложение не встретило поддержки, был выдвинут единственный кандидат – митрополит Алексий”.[128]
Поместный Собор открылся 31 января 1945 г. в Москве в храме Воскресения в Сокольниках. В его работе приняли участие 46 архиепископов, 87 клириков, 38 мирян. Такого полномочного собрания духовенства и мирян Русской Православной Церкви не было с 1918 г. На Соборе также присутствовали Александрийский, Антиохийский, Грузинский патриархи и представители Константинопольской, Сербской, Болгарской, Румынской Православных Церквей. В первый же день заседаний было обсуждено и принято “Положение об управлении Русской Православной Церковью”, которое составлялось при активном участии работников Совета по делам Русской Православной Церкви, а 2 февраля митрополит Ленинградский и Новгородский Алексий открытым голосование был избран Патриархом Московским и всея Руси.[129]
“Согласно принятому положению Церковь становилась сплоченной иерархически, на всех уровнях соподчиненной организацией. Внешняя власть принадлежала Поместному Собору, который при необходимости созывал Патриарх. Последний управлял Церковью вместе со Священным Синодом из 6 членов, в том числе 3 постоянных – митрополитов Киевского, Ленинградского и Крутицкого. По вопросам, требующих согласования с правительством, Патриарх сносился с Советом по делам Русской Православной Церкви. Круг этих вопросов не очерчивался, что давало Совету возможность неограниченного вмешательства в церковную жизнь. При Синоде могли существовать учебный комитет, издательский отдел, хозяйственной управление, отдел Внешних Церковных Сношений и т.п., которые вскоре и были образованы. Епархии управлялись епископами, назначаемыми епархиальными архиереями, были непременными членами приходской общины и представителями ее исполнительного органа – церковного совета. Положение значительно расходилось с существовавшей ранее практикой, например, строгим разграничением функций в приходе – богослужебные для пастырей, хозяйственно-финансовые для мирян, и санкция на его принятие была серьезной уступкой со стороны государства”.[130]
Однако уступки государства по отношению к Церкви оказались не такими значительными, как представлялись первоначально. Несмотря на желание И. Сталина сделать Русскую Церковь послушной частью советского режима, полностью ему этого добиться не удалось, хотя иерархам приходилось идти на многие компромиссы.
Но тем не менее, Русская Православная Церковь, претерпев жестокие гонения первых двадцати лет советской власти, начала вновь возрождаться во время тяжелых испытаний всего русского народа.
В сентябре 1943 г., сразу после оккупации, Смоленская епархия была соединена с Калининской (Тверской), которые возглавил архиепископ Калининский и Смоленский Василий (Ратмиров).[131] Личность этого Владыки очень неоднозначна: в 1922-1941 гг. – состоял в обновленчестве, был членом обновленческого синода и в сане митрополита занимал Курскую кафедру, после чего отказался от сана и был делопроизводителем обновленческого синода в звании мирянина, а в 1941 г. принес покаяние и был принят митрополитом Сергием в церковное общение в сущем сане, так как скрыл тот факт своего отречения от сана. Д.В. Поспеловский в своей книге “Русская Православная Церковь в XX веке” пишет, что по свидетельству одного из достойнейших священнослужителей Московской патриархии, рукоположенного архиепископом Василием (Ратмировым), последний был нравственно разложенной личностью, но своими высокопоставленными связями немало помогал и существованию приходов, и спасению из рук НКВД священников.[132] Однако, на Смоленской кафедре архиепископ Василий пробыл только один год, в сентябре 1944 г. он был назначен в Минскую епархию, в 1946 г. – временноуправляющим Брестской епархией, а в 1947 г. Владыка Василий мирно скончался.[133] За все время архиерейского служения в качестве архиепископа Калининского и Смоленского, Василий в Смоленске практически не был, в связи с чем жизнь и управление Смоленской епархии шло самотеком.[134]
В ноябре 1944 г. Смоленскую кафедру занял епископ Смоленский и Дорогобужский Сергий (Смирнов).
Епископ Сергий (в миру Александр Викторович Смирнов) родился 19 августа 1883 г. в Санкт-Петербурге в семье диакона. По окончании Санкт-Петербургской Духовной семинарии в 1908 г. был учителем начальной школы. В сентябре 1910 г. его посвятили в сан диакона, а затем, в этом же году, - во пресвитера. С этого времени по 1939 г. служил в различных приходах Петербургской, впоследствии Ленинградской, епархии пока не ушел за штат. В 1941 г. эвакуировался из Ленинграда в Иркутск, где работал каталогизатором в научной библиотеке Иркутского Государственного университета. По возвращении из эвакуации служил на приходах Калининской епархии. 20 июля 1944 г. прибыл в Москву по приглашению патриархии. 16 ноября 1944 г. в Москве состоялось пострижение отца Александра в монашество с именем Сергий, 19 ноября он был хиротонисан во епископа Смоленского и Дорогобужского.[135]
На этом поприще Преосвященный Сергий понес много трудов по восстановлению церковной жизни, приостановившейся после оккупации. Его патриотизм был отмечен Советским правительством, удостоившим епископа Сергия медали “За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 годов”.[136]
Как уже отмечалось, власти вовсе не желали восстановления мощной церковной организации. Это ярко проявилось в вопросе открытия храмов. 28 ноября 1943 г. Совнарком принял постановление, согласно которому ходатайства верующих сначала рассматривались местными органами, в случае их одобрения пересылались в Совет по делам Русской Православной Церкви, а затем снова в Совет.[137]
Такая процедура делала открытие новых храмов весьма сложным и практически невозможным. Так, в 1944 г. верующими разных районов Смоленской области было подано 26 ходатайств об открытии церквей, в 1945 г. таких ходатайств было подано 46, но ни одно из них удовлетворено не было.[138] При этом практически всегда причины отказа в открытии храмов были одного типа. Например, Исполнительный комитет Смоленского областного совета депутатов трудящихся отклонил ходатайства верующих об открытии церквей: в с. Соколино Сычевского района “ввиду близости действующей церкви, расположенной от села Соколино на расстоянии 8-9 километров (г. Сычевка) и использования церковного здания под хранилище селекционного льносемени Сычевской льностанции, которая произвела соответствующее переоборудование церковного здания”[139], в селе Покров Гжатского района “ввиду того, что бывшее здание Покровской церкви переоборудовано под клуб, библиотеку и читальню”[140], в с. Потапово Гжатского района “ввиду малочисленности верующих и близости действующей церкви, расположенной от села Потапово на расстоянии 5 км (с. Баскаково)”[141], в с. Шумячи Шумячского района “ввиду близости действующей церкви, расположенной от села Шумячи в 6-8 километрах (с. Заселье), принимая во внимание разрушенность церковного здания… и малочисленность верующих в селе Шумячи, которые не в состоянии будут восстановить разрушенное здание”[142], в совхозе “Вонлярово” Смоленского района “в связи с тем, что церковное здание расположено на территории дома отдыха областного партийного актива”[143] и т.д. Также нужно сказать, что были случаи отклонения ходатайств верующих об открытии церквей самим правящим архиереем[144], что на первый взгляд кажется странным, однако, учитывая то, что епископ самостоятельно не мог принять ни единого важного решения без ведома уполномоченного, постоянно находясь под его давлением, все вопросы и сомнения исчезают сами собой. Так, архиепископом Василием в 1944 г. было отклонено 6 заявлений[145], а в 1945 г. епископом Сергием было отклонено 14 заявлений об открытии церквей: в с. Спас-Преображенье Краснинского района, в селе Сельцо Гжатского района, в селе Шуи Екимовичского района, в селе Мозжерово Новодугинского района, в селе Новоселья Смоленского района, в селе Петропавловское Шумячского района, в селе Величево Тумановского района[146], а также в селе Коробаново Смоленского района, в городе Дорогобуже, в селе Буде-Печерское Хиславичского района и Покровской церкви г. Смоленска[147]. Причины отклонения ходатайств об открытии храмов, по всей видимости диктовались епископу уполномоченным, а потому и были похожи на те, которые приводил Исполнительный комитет: об открытии храма в г. Шуе Екимовичского района “…так как храмовое здание совершенно разрушено”, об открытии храма в с. Шумячи Шумячского района – “…ходатайства верующих об открытии храма в с. Шумячи, то нахожу, что 1) при настоящих технических условиях, 2) близости в 8 км соседнего храма в селе Новое-Заселье, где имеется добрый и скромный пастырь и, наконец, 3) отсутствие подходящих кадров заставляет доброе намерение верующих граждан с. Шумячи отложить на будущее время”[148] и т.д.