Смекни!
smekni.com

СМИ как феномен общественной жизни и объект исследования (стр. 2 из 3)

Лозунг «старых» интеллигентов: «Возьмемся за руки, друзья». А мы – индивидуалисты до мозга костей.

И да – мы хотим в этой жизни много успеть, попробовать, испытать. Нам не хватает времени. Поэтому вместо традиционных букв мы часто используем в личной переписке хитрую систему значков и сокращений. Поэтому мы делаем тексты в «Огоньке» более короткими и стремимся передавать как можно больше смысла с помощью иллюстраций.

Но в том, что мы смотрим на жизнь иначе, чем поколение наших отцов, я не вижу ничего не то чтобы драматичного, но даже и нового. Ведь наши отцы, в свою очередь, совсем иные, чем наши деды. И так далее. Это не мешает поколениям прекрасно сосуществовать – было бы желание.

Так что если вам лет 40 или больше и вам не понравятся перемены, которые мы начали в «Огоньке», не спешите нас ругать и делать вывод, что этот журнал теперь не для вас. Кто еще поможет вам понять поколение ваших детей, если не обновленный «Огонек»? [6].

Это уже – настоящий манифест. Будучи «семидесятником», все же не могу не вступиться за «шестидесятников», которым нынешнее поколение должно быть благодарно хотя бы за то, что именно их идеи (в том числе индивидуальной свободы) подготовили перестройку, что именно перемены, подготовленные поколением 60-х, дают возможность нынешним тридцатилетним свободно использовать «раскрученный бренд», каковым является «Огонек»… Хотя логичнее было бы создать что-то новое – свое! – для практической реализации оригинальных взглядов на журналистику и журналистов.

Но продолжим цитирование:

«А как за последние лет 15 изменились значения слов! «Амбиции» и «карьерист» когда-то были ругательствами, а теперь наоборот. И «потребительское отношение» – уже не отрицательная характеристика, а норма жизни. Мне хотелось бы, чтобы вы, наши читатели, относились к нам чисто потребительски. Поэтому в своих колонках я не пытаюсь учить вас жизни, как подобало бы главному редактору советского журнала, а отчитываюсь о проделанной работе».

«Вы наверняка заметили, что мы стараемся не грузить вас политикой. Убейте меня, но я считаю ее самой скучной на свете вещью. И настоящие герои нашего времени – они явно не в политике» [7].

На самом деле все обращения главного редактора построены именно по принципу «учить жить», к чему как раз претензий нет – на то и существует «редакторская колонка»… Хотя мне ближе позиция бывшего главного редактора «Огонька» Владимира Чернова, откликнувшегося на нововведения в журнале так: «Не информация – бог журналистики, а эмоции. Поэтому я бы сделал новый «Огонек» таким, каким, собственно, я его и делал раньше: главной составляющей журнала была бы эмоция. Чтобы человек, читая «Огонек», плакал и смеялся» [8].

Еще более полно В. Чернов изложил свой взгляд на «Огонек» в интервью латвийской русскоязычной газете «Вести Сегодня» еще в мае 2003 года:

«…Вот лаковые журналы есть – они вроде бы формируют позитивное восприятие жизни. Но все это копание в шоколадно-кремовом блан-манже – на уровне тела. А душа не лечится. А ведь это самое главное! Сейчас уже и медицина знает, что все лекарства есть в самом человеке. Он может вылечить себя на последней стадии рака. Как Солженицын, как детективщица Дарья Донцова, которая начала писать романы и выздоровела. Человек может спасти сам себя. Но если убить его дух, или искалечить, или надломить – начинаются болезни. И их можно лечить любыми морскими круизами, ваннами, чем угодно, а человек все равно загибается. Российская пресса в основном тем и занимается, что калечит дух нации. Это какое-то всеобщее саморазрушение. Поэтому я пытаюсь в своем журнале компенсировать тот вред, который наносят нервам и мозгам нации другие издания. А лечение глянцевыми журналами – опасно для нации. Это журналы для богатых, но богатые их не читают. Богатый человек, если ему что-то надо, просто берет каталог. Журналы для богатых на самом деле делают и читают бедные люди. И страдают от недоступности всего этого глянцевого изобилия. И все эти советы - как достичь успеха, кому-то понравиться – чепуха для секретарш. Ну как ты можешь понравиться, если в твоих глазах неуверенность, страх, желание уцепиться за какой-то поплавок?»

«…Нельзя обществу все время рассказывать только об инвалидах. Хотя мы и об инвалидах рассказываем. Вот сейчас наш герой умирает – бывший спортсмен, у него болезнь сосудов, ему отрезали ноги и он оказался в коляске. Но он миллионер, создал несколько предприятий, интернат для малышей. Он приехал к приятелю на дачный участок и тот говорит: у нас воды нет. Как воды нет?! Это же так просто! Соберитесь, я скажу куда вам позвонить и вам забурят скважину очень дешево! Это человек другой энергетики, у него другое внутреннее устройство. Вот мы и хотим в меру сил и возможностей привить людям такое устройство. Я не вижу причин нашему народу так уж отчаиваться».

«Вот приходит ко мне фотокор: «Я такой материал сделал – в мордовской деревне живет старуха неграмотная, прожила страшную жизнь, воспитала 13 детей – смотри фотографии. Ни одного зуба нет. Ужас! В какой стране мы живем?!» Я говорю, старик, я у тебя этот материал не возьму. Потому что я хочу узнать, как она дожила до 93 лет и улыбается так светло. <…>

Сенека говорил: если человеку много надо – он все время будет беден и несчастен, если ему надо немного, он будет счастлив и богат».

«Моя младшая дочь учится на факультете журналистики – я пытался ее пристроить куда-то. Она отказалась. Нашла сама себе приработок. Они очень самостоятельные. И ничего не боятся. Беда старшего поколения – мы все помним страх. И этот страх, даже если мы понимаем, что он безосновательный, нас держит. Вот у нас есть автор Дима Быков, который пишет в день по статье, пишет стихи, романы – фантастически работоспособен и талантлив. Как я шучу – «Быков – это наше все». Вы знаете, чего он больше всего на свете боится? Он боится потерять работу!».

«…Мы еще стесняемся потерять престиж. У меня знакомая семья – девчонка вкалывает на нескольких работах, муж у нее актер, лежит на диване – здоровый, молодой, красивый, Я ему говорю: старичок, тебе не стыдно? Ты что – Де Ниро или Аль Пачино?! Нет ролей – иди работай в другое место! Или как мне один писатель говорит - как же я пойду работать на бензоколонку? Я же прозаик! Про каких заек!!! Ты нобелевский лауреат что ли? Лев Толстой? Нации всего нужно пять-шесть великих писателей, все остальные должны писать детективы в электричках. У нас же 10 тысяч членов Союза писателей. Кому они нужны? Их же никто не читает!

Вот на Западе этого снобизма нет. Там любая работа – это деньги, уважение. Конечно, хорошо быть кинозвездой – но их всего несколько! Поэтому самое главное – поверить в себя и поверить в то, что ты не пропадешь!

Я сам несколько раз уходил из разных изданий. Ставлю издание на ноги, а когда на нем можно зарабатывать деньги, приходит команда, которая просто стрижет купоны. Я делаю новое издание. Было «7 дней», потом «Караван историй» – я ими горжусь. Да такое происходит, когда у тебя отнимают твой успех, воруют идеи. Да на здоровье! Я всегда говорю – ребята, нам нужны только справочники и словари – остальное мы сами придумаем!».

Хорошо, что «Огонек» не боится публиковать мнения коллег, представляющих не менее успешные СМИ.

Николай Зятьков: «Я посмотрел на обновленный «Огонек» и понял: это тупик. Только без обид! Проблема «Огонька» в том, что аудитории нужно продать новый продукт под старым брендом. Старая аудитория не будет читать новый журнал, а новая аудитория – старый бренд. Я бы оставил прежнюю, не очень молодую, но умную аудиторию, просто постарался бы ее расширить».

Сергей Логинов, генеральный директор издательского дома «Зима»: «Объективно слабость «Огонька» – его столетний бренд. Я бы превратил слабость в силу, сделав упор на традиции. Такому журналу нужен умный читатель, а умному читателю нужен умный журнал. Нужно, чтобы они встретились» [9].

Антон Носик, главный редактор MosNews.Com: «Существует ниша для еженедельного издания, которое не копировало бы тупо образцы Times и Newsweek. Поскольку великий советский народ являлся самым читающим народом в мире, то было бы логично предложить свой формат еженедельника, учитывающего это обстоятельство. Важно при этом ориентироваться не на пишущую публику, а на читающую» [10].

Страсть к реформаторству не проходит в России уже четверть века. Власти постоянно призывают к кардинальным переменам в армии, науке, жилищно-коммунальном хозяйстве, медицине, образовании, приводя в качестве примера западный опыт. Но вот писательница Татьяна Толстая, известная в том числе своими демократическими взглядами, на вопрос о причине возвращения на родину из США, где она преподавала литературу в одном из колледжей, ответила так: «Наверное, потому, что смертельно устала заниматься бесполезным делом. Знаменитая американская установка: каждый способен стать всем – и гением в том числе, едва не сделала из меня идиотку. Как я ни пыталась доказать, что только избранным дано писать, все напрасно. Нет, вы не подумайте, что американские студенты – полные дебилы, просто система образования сделала их таковыми. Например, даже выпускники престижных колледжей не умеют считать в столбик, не знают таблицу умножения. Более того, они не утруждают себя изучением грамматики английского языка. Как же я могла обучить их «художественному письму»? Признаюсь, я сама не принадлежала к числу примерных учениц, скорее даже ходила в троечницах, но быть такими неучами, чувствуй себя при этом вундеркиндами, – это уж слишком» [11].

У российской журналистики богатая история и сложившаяся аудитория. Конечно, жизнь не стоит на месте, но есть вещи фундаментальные, к которым следует отнести и миссию журналистики как особого социального института, специфической духовно-практической деятельности. Меняем цель, задачи, функции, принципы и… получаем нечто противоположное: например, пропаганду, скрытую рекламу, «черный пиар» или «бульварное чтиво». Но общество, думающее о будущем, стремящееся стать подлинно гражданским, не может развиваться без качественной журналистики.