Каменская – существо новой породы; «одинокая женщина – волчица» ( по анологии с «одиноким волком» - мужчиной). Это осознанное и вместе с тем искусственное одиночество ставит Настю не только на границу, определяющую возможность и желательность извне, но и на границу доверия.
Настя находится «между», сохраняя свою одинокость, неповторимость, «граничность». В этом ее свобода, социально – психологической идентификаци: она может быть с кем угодно, в любой роли, в любом облике. Это создает особую драматичность ее существования, где ее неповторимость становиться гарантией избегания неприятностей, определенностей и непредсказуемости мира, в котором она обитает.
Каменскую в любой момент могут убрать, уничтожить как профессионала не из-за профессинальных ощибок, а из-за того, что она женщина, занимающаяся не предназаначенной для жнщины работой. Поэтому как профессионал – женщина Анастасия очень уязвима: в связи системно – общественных, в том числе гендерных, стереотипов, она либо женщина, либо профессионал.
Для Каменской же именно работа, профессионального осуществления составляет центр мотивации и ценностей, на которые она ориентируется. Она рассматривает лишение себя профессионального статуса как личный крах, обессмысливание своего существования как полную потерю личной значимости. Данная ситуация совершенно не типична для типичной женщины. Как правило, у нее остается семья, как отдушина, компенсирующая профессиональные неудачи. Анастасия же олицетворяет собой образ «новой женщины», для которой главным является «человеческое» и социальное самоутверждение, профессиональная самореализация; для которой мужчина становится средством решения профессиональных вопросов, тем, кто обслуживает ее профессиональные цели и потребности. Женщина – профессионал выступает как граница социально, профессиональной и личной состоятельности и несостоятельности мужчины, как активная сила, по отношению к которой происходит оценка «истинных», общих значений, человеческих качеств мужчины.
В образе Анастасии Каменской отражается новый тип женственности, воплощающей новую гендерную ориентацию в современной российской культуре и потому являющейся «граничной», разрушающей, расшатывающей привычные гендерные стереотипы. Женщина становится сильной, самодостаточной, профессионально состоявшейся одиночкой, надеющейся только на себя. В этом плане новая гендерная ориентация, опровергающая традиционно – обожествленную или формально – уравнительную советскую системы гендерных статусов, выделяет неповторимость женщины современной социокультурной ситуации. Женщина, воплощающая новые гендерные ориентации и осознающая это, становится активным, не стабилизирующим фактором, способствующим падению стереотипов «мужского мира» после советской эпохи. Осознание новых гендерных ориентаций в современной культуре связано с существенным расширением личного пространства женщины, с проявлением ее социальных и гендерных статусов.
4.2 Женщинакакцельикаксредствовотечественнойрекламе.
Было очевидно, какой драматической была первоначальная реакция именно женской части аудитории страны на появившуюся телерекламу. Это была не просто реакция на новшество из – за заграницы, но реакция "советских людей" на образ «чужой жизни», проникающий в их доме.
Это была не просто реакция бедных на показ жизни богатых, но реакция потребителей из «бедной» экономики на показ «богатой» экономики. Наконец, это была не просто реакция женщин на демонстрацию иного понятия женщины, но это стало кризисом автоматизированного понимания. Нормативным представлениям о женской судьбе, о той самой "доле" в условиях, когда менять ее они уже (еще) не могли.
В российских условиях феминистическая критика, в том числе критика рекламы, обнаруживается на фоне таких развитий, которые мало или очень мало напоминают обстоятельства ее относительно недавнего возникновения на Западе.
Феминистическая критика рекламы в силу этого оказывается позади другой критики. Таковая, то есть волна негодования в адрес рекламы со стороны взрослой женской части аудитории, уже прошла несколько лет тому назад, когда реклама входила в после советское пространство.
Во все перестроечное десятилетие дело с отцом (в его роли выступало сначало правительство в целом, а потом уже и сам первый президент РФ) так и не сладилось: Родина-мать оставалась матерью-одиночкой. Кино и эстрада, литература и педагогика исподволь подходили к этой проблеме. Образ затюканного мужа, никчемного нахлебника, лежащего с газетой на диване, в то время как жена делает всю домашнюю работу, усугублял, а не лечил кризис семьи. У такого мужа фактически не может быть жены, у него есть еще одна мать.
Даже нынешняя реклама эксплуатирует это обстоятельство. На защите семьи (в этот раз — от микробов) стоит женщина, доходы мужа которой позволяют купить разве что тюбик пасты "Аквафреш" и кусок мыла "Сейфгард". Реклама добродетельна без предела, поскольку при таком муже речи о сексе вести бессмысленно.
Реклама когда-то раздражала россиянок введением чуждого. Телевидение покупало их внимание показом "добрых старых советских фильмов", распеванием старых советских песен. Буржуазную рекламы впихивали в социалистического кино. Так женщин примиряли с действительностью.
В конце 90-х был сделан следующий шаг. Именно те не очень молодые женщины, которые первыми встретили рекламу в штыки, теперь сами оказались представлены в рекламе. Она убеждает их, что теперь они помирились с ней. Их собственными устами она обращается к ним как к носительницам традиционных ценностей ("Тот самый чай!", "Когда я была маленькая..."). Реклама далее убеждает их, что они еще и экономные хозяйки, которые готовы сэкономить копеечку на более дешевом (или более дорогом — логика одинакова) стиральном порошке.
В настоящее время у "настоящих мужчин" есть подруги. Это молодые женщины совсем иного склада. Они знакомы с рекламой если не с детства, то с юношеских лет. Это они сперва обретают уверенность в себе посредством употребления прокладок и тампонов, дезодорантов и зубных паст. Потом они обеспечивают себе неотразимость и сознание своего достоинства посредством мыла и шампуня. Затем они награждают своего партнера символической сексуальной силой, даря ему парфюмы и безопасные лезвия.
Закономерным образом они далее становятся женами, которых водят в ресторан и которым покупают мебель. (Себе настоящие мужчины тем временем покупают машины и пиво.) Потом они становятся матерями здоровых и симпатичных детей. Реклама памперсов и кофе, май-онезов и бульонных кубиков рисует теперь полную семью. Там, пусть на заднем плане, но есть отец, который — не спрашивайте как — обеспечивает достаток. Мать на переднем плане, она обеспечивает счастье. Ясно как — правильным потребительским поведением.
Реклама стала фактом и фактором повседневности. Предметами рекламирования стали более доступные вещи.
Реклама шоколадных батончиков и газированных напитков, кофе и чая тем или иным способом эксплуатировала праздничное время от повседневности. При этом "точкой опоры" была избрана женщина. На экране реклама дарила ей то "райское наслаждение" на экзотических островах Океании, то рай счастливой и благополучной большой семьи, что не менее экзотично для России. В третьем случае повседневность остранялась романтичностью вечеринки, в четвертом — приданием сексуального подтекста служебным отношениям.
Реклама, при том что обладает многими чертами сходства с сериалами, возможностей для выхода даже не предлагает. Она в этом смысле более мужественный спорт. И недаром женщины, любящие сериалы, не любят рекламу, и наоборот.
Реклама вся построена на внедрении небудничного в повседневность и очень нуждается в знаках небудничности. Обнаженное тело, прежде всего тело молодой женщины, — сильный и устойчивый знак отмены норм повседневно-публичного поведения. В этом его главный соблазн для рекламы.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Проанализировав историю становления женской концепции, гендер, как категорию новой истории в литературе, значение пола в истории культуры, а также большой скачок от советской «матриархаики» к современым гендерным образам, можно предположить, что произошла революция, в которой большое значение сыграло: раздееление полов, появления гендерного класса, репрезентации женщин, произошла смена мужских исследований о женщинах на женские исследования о женщинах.
Отличие мужских иследований от иследования женщин произошли от включения женского опыта в рамках социальной и культурной действительности, как основы научной работы, что не только изменило тип изложения, но также внесло туда иной познавательный интерес. Традиционные исследования о женщинах перестали расматриваться как научно обоснованные высказывания, способные объяснить неравные общественные позиции женшин и мужчин. «Теории», которые приписывали женщинам особенную иррациональность, кротость и домовитость, стали теперь считаться мужскими стратегиями, имеющими своей целью не столько объяснить, сколько оправдать существующий стереотип. С научной точки зрения это выглядит следующим образом: «как поставленный под сомнения «нейтральный», «бесполый» исследователь – индивидуум, погруженный в теоритическую и критическую работу, который долгое время размышляя над выделением универсальных человеческих ценностей Просвещения, почти совсем упустил из виду властные соотношения внутри культуры, зависящие от пола».
Отделения и разграниения, теории и исследования, что только не пришлось претерпеть женщине в свое время, но женщина нашела в себе силы преодолеть все мужские теории, при этом остаться для них загадкой и внести ясность в свое существование, приспособиться к всевозможным изменениям во всем мире и при этом показать себя значимой фигурой в нашем существовании.
Список литературы
Альчук А. Женщина и визуальные знаки, - М., 2000.
Грошев И. В. Полоролевые стереотипы в рекламе.// Психологический журнал.- М, 1998.
Заков В. В. Полоролевые различия и понимания неправды, лжи и обмана.//Психология личности.- М., 1997.
Пол Гендер Культура./Под редакцией Элизабет Шоре и Каролин Хайдер.- М., 1999.
Пол Гендер Культура №2./Под редакцией Элизабет Шоре и Каролин Хайдер.- М.,2000.
Советский энцикловедический словарь/Под редакций А.П. Прохорова. – М, 1985.
Социология. Учебное пособие для студентов вузов./ Сост. А.С Кислицин.- М.,2001.