Смекни!
smekni.com

Чтение нараспев священных текстов. Ранние формы древнерусского певческого искусства (стр. 4 из 5)

Эта древняя традиция, зафиксированная в древнейшем русском рукописном источнике, сохранилась по сей день у старообрядцев. Идентичность фразировки, совпадение остановок при делении текста на фрагменты (ср. примеры 4, 7, 8) обусловливают сходство мелодического оформления кадансов-цезур, свидетельствуют о неизменности и устойчивости псалмодического типа распевного чтения. Вместе с тем сравнение строгой и простой манеры русского псалмодирования с греческими традициями говорит об их значительных отличиях: греческое чтение священных текстов было более мелодизированным, украшенным (о чем свидетельствует гораздо большее количество экфонетических знаков, проставленных в греческих рукописях).

Чтение Ветхого Завета, Пророков, тоже интонируется псалмодической погласицей двойного опевания, например, чтение Премудростей Соломона.

Распевное чтение псалмов

В православном богослужении без чтения и пения псалмов не обходилась ни одна, даже самая краткая служба. Очень часто о пении и чтении псалмов упоминается в древнерусской литературе. Так, в житии Феодосия Печерского сказано: "Псалтырь поющу усты тихо"; о князе Борисе: "Нача пети псалтырю"; о преподобном Исакии: "Поча кланятися, поя псалмы"21. Псалмопение входило не только в монашеское правило, но и вообще в древнерусский обиход.

В русской музыкальной медиевистике существует весьма распространенное понятие — псалмодия. Этот термин имеет два значения — узкое и широкое. В узком смысле псалмодия — это хоровое или сольное речитативное пение только лишь псалмов. В широком же — это характернейшее свойство церковной мелодики, ее качество, не закрепленное за каким-то одним определенным жанром.

Под понятием псалмодия подразумевается любая речитация церковных текстов — сольная, хоровая либо чтение.

При чтении псалмов выделяются три разных типа псалмодии:

— чтение кафизм;

— псалтырь по умершим;

— шестопсалмие.

Характер погласиц в них тесно связан с их значением и местоположением в службе.

Чтение кафизм за вечерним и утренним богослужением основано на опевании тона речитации. Обычно погласица кафизм ограничена диапазоном малой терции с большой секундой сверху и малой снизу от основного тона. Из этой простейшей формы псалмодирования развились остальные более сложные виды чтения.

Особой погласицей читают псалтырь по умершему — медленно, нараспев, с большими цезурами после каждого стиха. Заупокойное чтение псалмов напоминает народные плачи и причитания, хотя напевы заупокойных погласиц более сдержанные, отрешенные. В отличие от плачей, они далеки от натуралистического воспроизведения открытых эмоций. Тем не менее, их связывают глубокие цезуры на концах фраз и восходящие малотерцовые окончания, напоминающие интонацию плача.

Шестопсалмие в начале заутрени занимает центральное место во Всенощном бдении, располагаясь между вечерней и утреней. Чтение шестопсалмия отличается от чтения окружающих псалмов на вечерне и в кафизмах большей мелодичностью, напевностью.

Погласица шестопсалмия уже существенно отступает от строгих рамок псалмодического речитатива и скорее приближается уже к собственно пению. По структуре она примыкает к псалмодическим погласицам двойного опевания, как в кафизмах, однако, диапазон ее шире, он составляет квинту. Погласица шестопсалмия состоит из двух музыкальных элементов — восходящего и нисходящего, связанных друг с другом общим тоном речитации (звук ре), который одновременно является и господствующим и конечным тоном. Два элемента погласицы обусловлены поэтической формой псалма, каждый стих которого распадается на две части. А. Преображенский писал:

На месте своего происхождения этот поэтический материал неизбежно облекался немедленно же, если не под пером одного и того же автора, в форму музыкально-певческую, ибо это было "песно-пение", гимнография. Здесь гимн, как хвала, не мог оставаться исключительно в оболочке слова, не доходя до завершения в мелодии, песне. Такой характер творчества приводил к тому, что в основе музыкального изложения лежала та же самая форма, какая была положена в основу словесного. Поэтому, например, лежащий в основе конструкции псалмов словесный параллелизм целиком отражался и в музыкальной форме22.

В уставе сказано, что во время чтения шестопсалмия никто не должен "шепты творити" (то есть шептать или разговаривать), "но паче внимати от псаломщика глаголемых" (то есть внимательно слушать псаломщика), "руце имуще согбенны к персям, главы же преклоненны, и очи имуще долу" (прижав руки к груди, склонив голову и опустив глаза к земле).

К погласице шестопсалмия близка погласица чтения Великого канона Андрея Критского (VII в. н. э.), которая тоже состоит из двух фраз, соединенных общим тоном.

Этот эпически возвышенный образец показывает, сколь красивы и стройны бывают псалмодические погласицы.

Рассказные погласицы

Обычай прочитывать на службах поучения восходит ко времени возникновения христианства23. На Руси он сохранялся очень долго, в наше время он остался только у старообрядцев. По Уставу поучительное чтение могло совершаться в течение суточного круга богослужения до 6—7 раз. Хотя чтение поучений и входило в последовательность чинопоследования, однако не являлось его неотъемлемой частью, как, например, чтение Евангелия или Апостола.

Слова или поучения передавали истории Священного писания, святоотеческие беседы, жития святых. Эти чтения были собраны в специальные сборники — Пролог, Синаксарь, Златоструй, Толковое Евангелие, Толковая псалтырь и др.24

Чтец обыкновенно произносил поучения, обращаясь к народу. Его можно было слушать сидя. Евангелие же и Апостол, исполняемые псалмодическим речитативом, чтец читал лицом к алтарю и иконам, а прихожане слушали его стоя. Это важное обстоятельство ясно подчеркивает значение чтения и его направленность: в молитве чтец обращен лицом к Богу, в поучении — к людям. Чтение поучений за службой заменяло беседу, проповедь, и потому оно должно было исполняться так, чтобы его интонация соответствовала интонации рассказа: "Будто сказку сказывай", — так в старину учили этому чтению.

Погласицы поучительных чтений непосредственно передают характер спокойной повествовательной речи и то волнообразное мелодическое движение, которое ей свойственно. В них преобладают закругленные интонации, строящиеся на взаимодействии господствующего и конечного тонов. В рассказных погласицах, в отличие от псалмодического речитатива, конечный тон обычно лежит ниже господствующего тона на терцию, либо большую секунду, что придает ему особую гибкость. Напомним, что в псалмодическом речитативе оба тона совмещены.

Эта особенность рассказного речитатива идет от речевой интонации. В повествовательном предложении интонация речи строится в виде волны, заканчивающейся нисхождением.

Конечный и господствующий тоны рассказных погласиц, внутренне взаимодействуя друг с другом, создают интонационный костяк погласицы. Если строка текста начинается с безударных слогов, то господствующий тон возникает не сразу, он появляется на ударном слоге, а к нему снизу создается подход. Звучит закругленная, замкнутая мелодическая строка, в которой конечный тон затрагивается на всех знаках препинания: точках, запятых, двоеточиях, точке с запятой (соответствующей в старославянской орфографии вопросительному знаку).

Рассказной речитатив в своей основе близок народным эпическим жанрам — былинам, сказам, которые опираются на речевые, повествовательные интонации. Рассказной речитатив, так же как и сказывание былин, — это жанры сольного исполнительства, из чего вытекают все связывающие их особенности. Ф. А. Рубцов характеризует напевы былин как интонации индивидуального высказывания25. Так и в рассказных погласицах, при всех твердых нормах и правилах, имеются широкие возможности индивидуальной исполнительской интерпретации, которыми и пользуются старообрядцы при чтении поучений. Строй погласицы обычно выдерживается от начала до конца чтения, ладовое содержание также остается неизменным, но случается, что интонация погласицы нарушается. Это обычно происходит в тот момент, когда в тексте встречается прямая речь. Так, например, в селе Раюши (Эстония) было записано чтение жития блаженного Нифонта, в котором передан разговор бесов, услышанный проходящим мимо церкви блаженным: "Видеши ли, како славится сын Мариин от раб своих в церкви ея?" Прямая речь специально выделена чтицей (И. Батовой) особой интонацией, имитирующей живую беседу, здесь появляются и новые ладовые образования.26

Форма погласиц заложена в самой структуре прозаических текстов поучений, она однострочная или однофразовая. Сочетание нерифмованного прозаического текста и сольной, устной традиции исполнения сообщает им известную импровизационность. В связи с этим интересно сопоставить рассказные погласицы, записанные в старообрядческих общинах Литвы (1), Костромы (3), Нижнего Новгорода (2), Риги (4), Причудья (5).

Для них характерны многие общие принципы строения: диапазон погласиц охватывает объем естественной речевой интонации, они основаны на волнообразном мелодическом движении, напев погласиц опирается на господствующий тон, на котором происходит псалмодирование, и завершается конечным тоном. Отличия погласиц в разных старообрядческих общинах состоят в индивидуальных ладовых (интервальных) соотношениях между господствующим и конечным тонами, которые и определяют всю специфику звучания каждой погласицы.

Чтение Учительного Евангелия и Апостола

Чтения Учительного или Толкового Евангелия — толкования святых отцов на Евангелие, исполняется по специальному древнему чину, сохранившемуся в настоящее время лишь в старообрядческой среде. Это чтение было записано автором в экспедиции к прибалтийским староверам в городе Клайпеде у поморских старообрядцев беспоповцев в 1972 г. Толковое Евангелие на Рождество от Матфея о поклонении волхвов было записано по книге Евангелие Учительное, зачало27.