Пророческий ряд появляется в русских иконостасах, как отмечалось выше, в XV веке. Самым ранним изображением пророков в этом столетии ученые считают полнофигурных Давида и Соломона на шитом походном иконостасе начала XV века московской работы75 (ГРМ) (сохранился фрагментарно). Непосредственно в храмовом иконостасе пророческие ряды встречаются в начале 15 века в Успенском соборе во Владимире и в Троицком соборе в Сергиевом Посаде (1425-1427гг.).76 В середине XV века возникает крупный ансамбль с пророческим ярусом в Твери (1449-1450г.г.).77 К гостинопольским иконам пророков наиболее близки по времени произведения из пророческих рядов Ферапонтова и Кирилло-Белозерского монастырей (1497г.).78 Однако пророки из Успенского собора представлены в более разнообразных позах. Тексты их свитков гораздо полнее, нежели в гостинопольских памятниках, хотя близки по содержанию. Тем не менее, одна иконографическая деталь в точности соответствует Кирилло-Белозерскому изображению пророка Михея – за его спиной на обеих иконах дугообразно развивается часть гиматия. Форма свитка в верхней его части на гостинопольских иконах несколько иная, чем в иконостасе 1497 года и более соответствует новгородской традиции – с загнутым верхним концом. Однообразием в расположении фигуры пророка гостинопольские памятники напоминают, скорее, архаичные образы московского искусства середины XV века.
Важной особенностью пророческого ряда гостинопольского иконостаса является изображение икон праздника и пророка на одной доске. Объединение пророка и его пророчеств с конкретным днем богослужебного календаря характерно для монументальной живописи, где, как правило, определенный пророк помещался в том сегменте подкупольного пространства, который находился непосредственно над соответствующим праздником. В Ерминии Дионисия Фурноаграфиота есть прямое указание на зависимость изображения пророка над определенным праздником: "На тех же верхах каждой арки, … изобрази по три пророка с хартиями, которые пророчествовали об изображенных под ними праздниках так, чтобы каждый из них ясно указывал на тот праздник, о котором кто пророчествовал". (Ерминия, 1993: 223). В новгородском иконостасе Михей представлен над "Рождеством Христовым", к которому относятся слова, написанные в его свитке (см. выше). Пророчество о горе нерукосечной Св. Даниила, с одной стороны, "обращено" к иконе "Богоматери Знамение" (если такая икона существовала в данном иконостасе); с другой стороны, сюжет о пророке Данииле во рву львином, дает возможность воспринимать его как героя Священной Истории, прообразующего Христа (ниже изображения пророка можно видеть "Крещение Господне"). "Положиша мя в рове преисподнем, сени и тени смертней" (прокимен Великой Пятницы). Сошествие Христа во ад (в "ров преисподний") выражается в иконе Крещения Господня средствами иконографии. Обнаженный Христос стоит в Иордане как бы в земной пропасти. Символически подобное изображение раскрывает кенозис Божества, непостижимое унижение Богочеловека ради спасения Своего творения. Моисей и Иезекииль размещаются над "Воскрешением Лазаря" и "Входом в Иерусалим", видимо, потому, что на Страстной седмице особое значение приобретают ветхозаветные паремийные чтения о теофанических видениях, где Господь дает Боговидцам возможность понять все нестерпимое величие Своего Божества. Образ ветхозаветного Давида, который в 151 Псалме говорит о себе как о богоизбранном отроке ("мал бех в братии моей"), расположено над композицией "Отрок Иисус среди Иерусалимских книжников". Иудейские священники, с которыми беседовал Господь, как бы оказываются "братьями" Великого Архиерея Христа по общности их служения. Но "братия мои добри и велицы, и не благоволи в них Господь" (Пс. 151). Одновременно Давид и Соломон обращены к Богородичной центральной иконе, так как их пророчества многократно повествовали о явлении Богоневесты. Исайя, пророчествовавший о боговоплощении, представлен над иконой "Сретение", где воплотившийся Спаситель впервые явлен тому миру, который Он был намерен искупить Своей кровью.
Царские врата. На створках представлены два святителя с раскрытыми свитками, содержащими отрывок текста Литургии. Св. Василий Великий и Иоанн Златоуст обращены друг к другу и слегка наклонены. Навершие врат – шестилопастное и содержит иконографию "Благовещения". Среди нескольких известных искусству византийского ареала вариантов украшения царских врат в отечественной живописи XIII-XVI вв. популярны два: 1. С изображением евангелистов; 2. Святителей (творцы Литургии Василий Великий, Иоанн Златоуст). Изображение второго яруса "Благовещение" взаимосвязано с литургической темой боговоплощения.
Древнейшие врата такого типа происходят из Троицкой церкви погоста Кривое и датируются второй половиной 13 века.79 На вратах из Кривецкого погоста фигуры представлены фронтально. Это соответствует ранней традиции росписей церковной алтарной апсиды (архаический пример – Нередица 1199г.).80 Слегка повернутые к центру, склоненные фигуры святителей, изображенные на Гостинопольских вратах, следуют иконографическому варианту алтарной композиции "Служба св. отец", распространившемуся с XII в. и представленному в русском искусстве росписями церкви Георгия в Старой Ладоге 1160 гг. и церкви Благовещения в Аркажах кон. 80-х гг.81 Тверские врата (кон. XIV - 1 четв. XV в.) близки росписям церкви Успения на Волотовом поле (1352 г.).82 Святители изображены как творцы Литургии и совершители таинства. Иконография перекликается с росписью восточной части храма, с росписью самой алтарной апсиды, где целый ярус занимали изображения святителей. Этот извод можно сопоставить и с тематикой алтарных завес (катапетасм), которые отражали символическое значение алтаря и совершавшегося там обряда. На сербской завесе 1399 г. в Хиландаре Иоанн Златоуст и Василий Великий изображены по сторонам благословляющего их Христа Великого Архиерея.83 В Гостинопольском иконостасе иконография святителей также напоминает алтарные изображения – в данном случае – Никольского храма.
Иконографический извод гостинопольского памятника был достаточно распространен в искусстве XVI века. Однако, по наблюдениям Сорокатого В.М., в Новгороде врата с подобной иконографической программой встречаются реже, чем Царские врата с изображением 4-х евангелистов84.
Композиция "Благовещение" навершия Царских врат повторяет иконографию одноименной Софийской таблетки. Эту иконографическую схему отличает стремительное движение архангела Гавриила и резкий винтообразный разворот Богоматери. Над ее фигурой возвышается островерхий киворий, а за архангелом Гавриилом помещается портик. Динамичная композиция, представленная на Царских вратах, соответствует евангельскому тексту (Лк. 1, 29) и текстам гимнографических сочинений (канон на Благовещение), который передает смятение Богоматери в момент появления благовествующего архангела. Подобный иконографический извод "Благовещения" часто встречается в новгородском искусстве XV – XVI веков (помимо Софийской таблетки, на иконе из Реклинхаузена)85. Ряд памятников XIV века (Васильевские врата 1336 г., росписи церкви Спаса Преображения 1378 г. и церкви Феодора Стратилата)86 также свидетельствуют о том, что эта иконографическая схема была традиционна для Новгорода и восходит к византийскому искусству Палеологовской эпохи. В частности, "Благовещение" на тетраптихе 1 половины XIV века на Синае87.
Таким образом, обзор иконографических особенностей гостинопольских икон позволяет отметить проникновение в новгородское искусство большого числа московских черт, хотя деисусный чин в этом отношении более консервативен. В частности, изображения архангелов вполне соответствуют новгородской традиции. Между тем, другие иконы этого ряда более необычны в смысле иконографии.
Анализ праздничного ряда свидетельствует о хорошем знании автора гостинопольских икон памятников рублевского времени. Характерно, что в "Рождестве" происходит известное совмещение местного, новгородского и "рублевского" изводов. А ряд памятников, в частности, "Вход в Иерусалим" – до мельчайших подробностей воспроизводят московские образцы. В целом, иконография праздников необычна для новгородского искусства. Изображение "Преполовния", по-видимому, встречается в русском иконостасе впервые.
Изображения пророков, сохранившиеся от гостинопольского иконостаса, достаточно консервативны и не содержат ярких особенностей. Царские врата необычны, новы для новгородской живописи. Пространственное решение в сцене "Благовещение" в навершии врат особенно напоминает памятники XVI века, начала столетия. Архитектурные постройки, составляющие фон композиции, чрезвычайно усложнены: их конструкции сложны и многоплановы. Пространство в этой части приобретает особую условность.
Список литературы
1. Зверинский В.В. Материал для историко-топографического исследования о православных монастырях в Российской империи. Ч. II. СПб., 1892. С. 225.
2. Репников Н.И. Памятники иконографии упраздненного Гостнопольского монастыря // Известия Комитета изучения древнерусской иконописи. Т. 1. Пг., 1921. С. 14-18; Некрасов А.И. Древнерусское изобразительное искусство. М., 1937. С. 160. Рис. 103; Лазарев В.Н. Древнерусские мозаики и фрески XI-XV веков. М., 1973. Табл. 383, 384; Покровский Н.В. Стенные росписи в древних храмах греческих и русских // Труды VII археологического съезда в Ярославле. 1887 г. М., 1890. Т. 1. С. 201.
3. Седов В.В. Неопубликованные чертежи и фотографии ц. Николы Гостинополья // Новгородские древности (архив архитектуры). Вып. 4. М., 1994.
4. Репников Н.И. Памятники иконографии … С. 13 – 20.
5. Там же. С. 18.
6. Смирнова Э.С. Живопись Великого Новгорода. XV век… Кат. 55.
7. Смирнова Э. С. Живопись Великого Новгорода. XV век. С. 289; Антонова В.И. Мнева Н.Е. Каталог древнерусской живописи государственной Третьяковской галереи. Т. 1. М., 1963. Кат 101.