Санкт-Петербургский институт
Московского государственного университета Печати
КОНТРОЛЬНАЯ РАБОТА № 1
По книговеденью
На тему: «Книга как социальное явление»
Студентки группы К-1
Васильевой Валерии Вадимовны
Преподаватель
Лезунова Наталья Борисовна
Санкт-Петербург 2000
ПЛАН:
1. Введение
2. Из истории книги
2.1. Западно-европейская книга
2.1.1.Перевоплощение книги
2.1.2.От первопечатной книги до «бестселлера»
2.2. Из истории русской книги
2.2.1. Русская рукописная книга XI-XV вв
2.2.2. Книгопечатанье в Русском государстве с XV по XVIII века
2.2.3. Русская книга с середины XVIII века до конца XIX века
3. Книга в ХХ веке
ВВЕДЕНИЕ
Сначала было Слово. Но свою подлинную мощь обрело оно лишь с появлением Книги. Книга сыграла и продолжает играть основополагающую роль в развитии нашей цивилизации. Гигантская, накопленная за века библиотека – надежная память человечества, где запечатлены его свершения и мечты, прозрения и заблуждения.
Что же такое книга? По словам Р.Эскарпи[1], книга, как и все живое, не укладывается в жесткие рамки определений. Во всяком случае, еще никому не удалось дать ее точное и стабильное определение. Книга – предмет совершенно особый. Когда берешь его в руки – он всего лишь бумага, но книга – нечто иное. Мысль, лишенная опоры печатных знаков, не смогла бы стать книгой. Книга – «инструмент чтения», но невозможно пользоваться ею механически. Книгу продают, покупают, обменивают, но нельзя относиться к ней как к обычному товару, потому что она одновременно многочисленна и единственна, неисчислима и незаменима.
При небольшом объеме книга обладает высокой насыщенностью духовного и фактического содержания, ее легко передавать из рук в руки, легко копировать и размножать в любом количестве; книга – наиболее простой инструмент; с любой отправной точки она способна высвободить и рассеять во времени и пространстве всю заключенную в ней массу звуков, образов, чувств, идей, сведений, а затем, вкупе с другими книгами, снова вобрать в себя то, что в бесконечности самых различных сочетаний было рассеяно ею по столетиям и континентам.
Она – плод определенных технических процессов, подчиненных определенному замыслу и использованию. То же самое можно сказать о большинстве произведений техники, но особенность книги в том, что эти замыслы, цели, техника эволюционируют, подчиняясь воле истории, воздействуют друг на друга и, изменяя свое содержание, меняют не только книгу как таковую, но ее место и роль в личной и общественной жизни человека.
Тема данной работы – книга как социальное явление, и я считаю, что начать ее надо с исторического обзора.
ИЗ ИСТОРИИ КНИГИ[2]
Во все времена книга была в авангарде идеологических движений, их противоборств, мировоззренческой конфронтации, оказывалась то кафедрой, то трибуной, то трибуналом для общественных взглядов и настроений; много раз выходила на костер или эшафот то в качестве жертвы, то в облике судьи и палача. История знает немало примеров, когда книга из орудия прогресса, из «светильника разума», добра и красоты превращалась в источник реакции, застоя, насилия, в проповедника духовной антропофобии и настоящего геноцида[3].
Перевоплощение книги
В древнейшие времена человеческая память была единственным средством сохранения и передачи общественного опыта, информации о событиях и людях. Известны так называемые бесписьменные цивилизации, где огромное количество необходимых сведений просто заучивалось наизусть, а на дальние расстояния посылались «живые письма» – гонцы.
Если перерывать историю мировой литературы, то окажется, что все народы так или иначе прошли период «устной книги». Бессмертные поэмы «Илиада» и «Одиссея», как известно, были записаны в Афинах на свитках около 510 г. до н.э. До этого в течение веков поэмы распространялись устно, аэды и рапсоды – древние певцы, сказители – пели их наизусть на народных празднествах. Но запоминать многотысячные строки было трудно, и первобытные сказители использовали ленточки и узелки, которые помогали им.
По мере того, как расширялся кругозор человека, и усложнялась его деятельность, у памяти появлялись другие помощники – разного рода зарубки, узелки и, наконец, рисунки.
Ученые находят в пещерах и на скалах изображения, сделанные рукой первобытного человека, отразившие его впечатления от окружающего мира, жизни, природы. Это начатки искусства, но одновременно и начатки письменности, ведь именно здесь человек впервые выразил в изображении свою мысль.
Но первый этап собственно книги – это, конечно, volumen, свиток листов папируса, подклеенных один к другому. Такая удобная форма книги вполне соответствовала типу литературной жизни, установившемуся к середине 1 т.до н.э. в Афинах и позднее в Древнем Риме, с мастерскими переписчиков – настоящими издательствами, книготорговлей и поступлением копий в большие библиотеки.
Разумеется, тогда книга имела довольно узкое распространение – среди богатых книголюбов и просвещенного окружения меценатов, а позднее в университетах и среди духовенства. В античном городе самым обычным способом обнародования были публичные чтения. Для кратких документов служили восковые дощечки, а для текущих записей начиная с Ш века до н.э. использовали пергамен – материал более грубый, но зато более прочный и дешевый, нежели папирус.
Следующее перевоплощение книги стало возможно именно благодаря дешевизне и прочности пергамена. Разрезанный на листы, сшитые затем в тетрадь, он дал новую форму – codex; здесь уже было разделение на страницы, характерное для современной книги.
Такая форма, гораздо более удобная, чем volumen, была применена для справок и ученых изысканий, она была идеальна и для юридического документа (слово code, то есть свод законов, происходит от «кодекса»), и для духовных текстов, и для научного произведения. Она полностью отвечала запросам цивилизации, менее занятой изящной словесностью, чем своей политической безопасностью, теологией и сохранением античных знаний. Начиная с IV в н.э. переплетенный пергаменный манускрипт более тысячи лет был в руках духовенства универсальным средством хранения, сообщения и распространения мыслей не только в христианском мире, но и в арабском, и в еврейском.
Восстание рабов, кризис и падение рабовладельческого строя привели к оскудению центров культуры и к уничтожению массы книг. В эпоху раннего Средневековья Европа вернулась к временам первобытной дикости. Сохранились лишь немногочисленные монастырские ценности, где велась переписка книг. Однако изменение значения книги в средние века уже столь велико, что переписывание и иллюстрирование манускриптов становится похвальным, богоугодным занятием. Заботливо организована пересылка книг из монастыря в монастырь, из города в город, порою на очень большие расстояния. Наряду с молитвенниками, библиями, трактатами Блаженного Августина и Фомы Аквинского переписывались книги Цицерона, Вергилия, Тита Ливия. Создавались героические эпосы (наиболее известный – «Песнь о Нибелунгах»).
Огромную роль в развитии книжной культуры Средневековья сыграло литературное наследие античности. Произведения Гомера, Эсхила, Еврипида, Платона, Аристотеля не только переписывали, но и обогащали собственными комментариями. Литературные труды Ефрема Сирина, Иоанна Дамаскина составляли энциклопедию знаний для православных христиан.
Особого расцвета достигла и арабская культура, распространившаяся от Инда до Пиренеев. Арабы дали Европе дешевый писчий материал – бумагу. Это привело к увеличению производства рукописей. Стали появляться дешевые «издания» для повседневного пользования (например, часословы). С их появлением университеты организовали для своих студентов переписывание учебных текстов. На учебники школяр в ХШ веке расходовал примерно ту же часть своего бюджета, что и его собрат ХХ в. Удешевление книг расширило круг потребителей и тем самым содействовало формированию общественных и частных библиотек
Однако как бы ни была искусна и красива копировка книг от руки, она имела свои пределы. С ХIV века доступ к чтению, бывшему ранее привилегией просвещенных, получили новые слои общества. Эти новые читатели – дворяне и буржуа, торговцы и чиновники – в повседневной жизни не имели вкуса к латыни. Они хотели получить не только технические произведения, но также книги для отдыха, увлекательный вымысел – и все это на добром романском языке. Так родился роман, успехи которого ускорили новый и решительный сдвиг в развитии книги – книгопечатанье.
От первопечатной книги до «бестселлера»
Успехи книгопечатанья были быстрыми и разительными. Оно возникло как раз вовремя, подтверждая, что техническое открытие получает признание только тогда, когда оно отвечает насущным социальным потребностям. Условия для книгопечатания в Европе были благоприятными – языки, использующие алфавитную систему из двадцати шести букв, но что еще важнее – европейская цивилизация переживала экономический и духовный подъем, и распространение письменных документов стало для нее камнем преткновения. Обстоятельства требовали, чтобы книгопечатанье было, наконец, изобретено.
Открытие, быть может самое значительное в истории человечества, вошло в жизнь прозаически: первые печатники увидели в нем всего лишь удобный способ для того, чтобы ускорить копирование книг, улучшить их внешний вид, снизить себестоимость. Все – и производство и продажа книг – свидетельствуют о том, что главной заботой печатников было увеличение собственных доходов. Та же забота проявляется и в выборе первых печатных текстов – все это самый ходовой товар: религиозные сочинения, сборники занимательных историй, технические пособия, рецептурные книги – вот главное в каталоге наших практичных издателей. Вот что говорит об изобретение книгопечатанья Герберт Уэллс[4]: «… стали дешевле учебники, огромное число людей научилось читать. И дело не только в том, что книг стало больше. Их стало проще читать и потому проще понимать. Уже не надо было мучаться, разбирая витиеватые буквы и пытаясь понять их смысл. Читателям уже ничто не мешало… С XV века, собственно, и начинается история развития европейских литератур. Мы видим, как на смену местным диалектам приходят единые итальянский, английский, французский, испанский, а позднее – немецкий. Тогда в целом ряде стран национальные языки становятся языками литературными. Их разносторонне используют, всячески обрабатывают, делают их точными и выразительными. Эти языки обретают способность, подобно греческому и латыни, нести все богатство философской мысли».