К весне 1988 г. движение Исламский джихад было сильно обескровлено репрессиями и арестами его руководящих кадров. При этих обстоятельствах неминуемо должно было произойти снижение активности движения и падение его популярности. Оказавшись в столь драматичной для себя ситуации, Исламский джихад не отказался от своих принципов, но ему потребовалось несколько месяцев, чтобы полностью восстановить управляемость внутри движения, воссоздать свои частично разгромленные подпольные структуры и возобновить полномасштабное сопротивление израильской оккупации.
Однако образовавшийся вакуум в блоке исламских группировок и организаций, которые вели борьбу в оккупированной Палестине, не остался не заполненным. Сложившееся положение было более чем своевременным для «политического новичка», движения ХАМАС, которое только начало завоевывать популярность и поддержку среди палестинского населения в секторе Газа и на Западном берегу р. Иордан. Оно начало оспаривать первенство у Исламского джихада, хотя и не являвшегося массовым движением, но пользовавшегося симпатиями у большой части палестинского населения, включая не только религиозно настроенных палестинцев, но и сторонников светских националистов. Подтверждением соперничества между движениями ХАМАС и Исламский джихад в начальный период восстания является тот факт, что между ними не прослеживалось никакой координации действий, а проводимые ими акции носили разрозненный характер. Вероятно, дополнительным мотивом для их взаимного отторжения было то обстоятельство, что лидеры Исламского джихада не скрывали своей симпатии к шиитскому духовенству в Иране. Учитывая эту позицию, было бы сложным ожидать быстрого налаживания контактов между движением ХАМАС, жестким приверженцем суннизма, и «шиитской фракцией», как иногда называли Исламский джихад его оппоненты на оккупированных территориях. Что же касается реанимированной Исламской партии освобождения, то ее деятельность в процессах, вызванных интифадой, сводилась лишь к незначительному дополнению к пестрой картине сил, участвовавших в восстании. В этой связи ИПО не только не могла бросить вызов набиравшему мощь ХАМАС, но даже не имела шансов соперничать с ослабленным движением Исламский джихад. Все это обеспечило резкое и быстрое восхождение Движения исламского сопротивления к роли лидера среди групп исламского спектра в Палестине. К августу 1988 г. ХАМАС поставил на службу «стихию улицы». Движение исламского сопротивления не только стало доминирующей силой среди исламских движений и организаций в оккупированной Палестине, но и выступило в роли равного конкурента ООП, а также ОНР в борьбе за народную поддержку в зоне оккупации15.
В первые месяцы после объявления о своем создании, когда шел интенсивный процесс формирования движения, ХАМАС в качестве своей первоочередной задачи ставил подтверждение легитимности своих притязаний на представительство интересов всего палестинского народа. Вероятно, стремление к реализации этой задачи диктовало подчеркнуто жесткий и бескомпромиссный подход лидеров движения ХАМАС к проблеме взаимоотношений с ООП, перераставших порой в открытую враждебность.
Одно из различий между политикой ХАМАС и ОНР на оккупированных Израилем территориях – их позиция относительно участия в восстании палестинских христиан, доля которых среди арабского населения Западного берега р. Иордан и сектора Газа составляла приблизительно 15%. Религиозная риторика лидеров движения ХАМАС и ограничение их обращений только мусульманской аудиторией в первые месяцы восстания вызывали у палестинцов-христиан не только настороженное отношение к этой исламской группировке, но даже определенное отторжение. Тем не менее, следует отметить, что в отличие от других арабских обществ, в которых проблема взаимоотношений между мусульманской и христианской конфессиями носит более напряженный характер, в Палестине христиане играли заметную роль в светских национальных организациях и движениях, оказывающих сопротивление Израилю. Достаточно напомнить, что такие влиятельные фракции ООП, какими являются Народный фронт освобождения Палестины и Демократический фронт освобождения Палестины (ДФОП), возглавляются представителями христианской общины. Кроме того, в руководящих органах движения ФАТХ палестинские христиане также не являются исключением. Вполне естественно, что ОНР, представляющее интересы ООП на оккупированных территориях, не ограничивало свою работу конфессиональными рамками, налаживая контакты как с мусульманским большинством палестинского народа, так и с христианами Западного берега и сектора Газа.
Такая гибкая позиция ОНР в отношении палестинцев, составляющих религиозные меньшинства, быстро принесла позитивные результаты. Уже 31 января 1988 г. в городах Западного берега р. Иордан, в которых сосредоточено большинство палестинских христиан, включая православных и католиков, прошел первый массовый марш в поддержку действий ОНР. В частности, жители небольшого городка Бейт-Сахур, расположенного в двух километрах от Вифлеема, среди которых христиане составляют 75% общей численности его населения, активно включились в восстание, а в апреле-мае 1989 г. стали одними из инициаторов организованной кампании гражданского неповиновения. На территории муниципалитета Бейт-Сахур создавались комитеты взаимопомощи, а его население отказывалось платить налоги израильскому правительству. Таким образом, христианское население Иерусалима, Вифлеема, Рамаллаха, Бейт-Сахура и других населенных пунктов Палестины, симпатии которого преимущественно принадлежали светским группировкам, прежде всего НФОП, ДФОП и Палестинской компартии, продемонстрировало единство палестинцев на оккупированных территориях в отношении общенациональных целей, которые отстаивало ОНР, олицетворявшее различные светские фракции ООП.
Это свидетельствовало, что палестинские лидеры исламской ориентации и стоящие за ними структуры оказались неспособными преодолеть существовавшие межконфессиональные барьеры и консолидировать палестинское общество. Вероятно, жесткий консерватизм исламской оппозиции, прежде всего движения ХАМАС, который сыграл немаловажную роль в повышении значения «исламского фактора» в ходе интифады, в то же время позволил ОНР и тунисскому руководству ООП продемонстрировать большую перспективность надконфессиональной позиции при отстаивании общенациональных интересов палестинского народа, выступая под лозунгом «Мы все – палестинцы». В любом случае, к середине лета 1988 г. лидеры ООП, осевшие в Тунисе и временно утратившие контроль над ситуацией в оккупированной Израилем Палестине, смогли в целом восстановить управление ходом интифады. Им удалось заметно оттеснить на вторые роли реальных творцов восстания в лице ОНР, которое было представлено местными активистами четырех наиболее значимых и влиятельных фракций ООП. «Компенсацией» должно было стать кооптирование лидеров ОНР в Национальный совет Палестины. В немалой степени этому процессу перехода организационно-управленческих функций на оккупированных территориях от ОНР к центральному руководству ООП в Тунисе содействовали репрессии, обрушенные израильскими военными властями против местных активистов, включая лидеров Объединенного национального руководства восстанием. Таким образом, ООП удалось подтвердить свою легитимность как представителя палестинского народа, в том числе на оккупированных Израилем территориях16.
Подводя итог, следует отметить, что неожиданное для многих появление исламских движений и организаций на политической арене на оккупированных палестинских территориях на рубеже 80-90-х годов в действительности оказалось закономерным результатом процессов, начало которым было положено еще в 40-е годы XX в. Несмотря на то, что «исламский фактор» вряд ли может стать доминирующим в политических реалиях современной Палестины, было бы ошибочным принижать его значение. Этот вывод был подтвержден всем ходом событий в период интифады и последующим развитием ситуации в Палестинской Национальной Автономии.
исламская партия палестинский израильский
Литература
1. Al-Jarbawi, Ali. The Position of Palestinian Islamists on the Palestine-Israel Accord. // The Muslim World. – January-April 1994. – Vol. 84. – № 1-2. – С. 128;
2. Pressberg, Gail. The Uprising: Causes and Consequences. // Journal of Palestine Studies: A Quarterly on Palestine Affairs and the Arab-Israeli Conflict. – Spring 1988. – Vol. 17. – № 3. – С. 43.
3. Commins, David. Taqi al-Din al-Nabhani and the Islamic Liberation Party. // The Muslim World. – July-October 1991. – Vol. 81. – № 3-4. – С. 194-211.
4. Peretz, Don. Intifada: The Palestinian Uprising. – Boulder, 1990. – С. 102-103.
5. Kristianasen, Wendy. Challenge and Counterchallenge: Hamas's Response to Oslo. // Journal of Palestine Studies. A Quarterly on Palestine Affairs and the Arab-Israeli Conflict. – Spring 1999. – Vol. 28. – № 3. – С. 20.
6. Al-Jarbawi, Ali. The Position of Palestinian Islamists on the Palestine-Israel Accord, с. 129.
7. Litvak, Meir. Inside Versus Outside: The Challenges of the Local Leadership, 1967-1994. // The PLO and Israel: From Armed Conflict to Political Solution, 1964-1994. – N.Y., 1997. – С. 179.
8. Hunter, F. Robert. The Palestine Uprising. A War by Other Means. – Berkeley, Los Angeles, 1993. – С. 216.