Смекни!
smekni.com

Москва Ивана Грозного (стр. 1 из 5)

Сергей Юрьевич Шокарев

Малолетство великого князя.

Династическая ситуация, сложившаяся после смерти в 1533 году великого князя Василия III Ивановича была сложной. Наследником был официально объявлен трехлетний сын великого князя – Иван IV Васильевич. Василий III рассчитывал, что бремя правления государством падет на бояр, которых на смертном одре увещевал верно служить его сыну. Однако, ситуация сложилась по-иному. Неожиданную твердость и стремление к власти проявила вдова великого князя – Елена Васильевна Глинская. Она приняла правление в свои руки и начала с того, что отправила в заточение младшего брата Василия III дмитровского князя Юрия Ивановича. Несомненно, память о Феодальной войне была еще жива в умах московских государственных людей. При Елене Глинской пытался выдвинуться на первое место ее дядя князь Михаил Львович Глинский, но племянница не нуждалась в его советах. Возник конфликт, и Глинский также отправился в тюрьму, где вскоре умер. Ближайшим советником молодой великой княгини стал другой боярин – князь Иван Федорович Телепнев-Овчина-Оболенский, которого, как говорили, связывали с Еленой Глинской романтические отношения.

В 1537 г. другой брат Василия III Андрей Старицкий, опасаясь участи Юрия Дмитровского, попытался поднять мятеж против Елены Глинской. Мятеж был быстро ликвидирован и старицкий князь, также как и Юрий Дмитровский окончил свои дни в тюрьме. А вскоре, 3 апреля 1538 г. неожиданно скончалась великая княгиня Елена Глинская. Скоропостижная смерть молодой женщины вызвала слухи об ее отравлении. До недавнего времени, историки не придавали значения этой версии, однако, результаты исследования останков Елены Глинской, выполненного по научно-исследовательской программе музеев Московского Кремля, дают основания утверждать, что эти предположения не так уж беспочвенны. Впрочем, до окончательных результатов исследования, ничего нельзя утверждать.

Восьмилетний великий князь остался круглым сиротой. Впоследствии, он с горечью вспоминал об этом времени. Бояре, по воспоминаниям Ивана Грозного, оказывая ему внешний почет и уважение, на деле не заботились о нем и его брате. Младший брат Ивана – глухонемой Юрий – не мог быть ему хорошим товарищем. Мальчик чувствовал себя заброшенным. Свою обиду и злость он начал вымещать на бессловесных тварях. По словам бывшего друга, а затем апологета царя князя Андрея Курбского, юный Иван IV сбрасывал с крыш высоких теремов кошек и собак. Когда же он подрос, то начал «человеков ураняти». С компанией сверстников юный великий князь скакал по площадям и рынкам на конях и начинал «всенародных человеков, мужей и жен, бити, скачюще и бегающе всюду неблагочинне». Бояре одобряли жестокие забавы маленького государя, говоря: «О храбр будет сей царь и мужествен!».

Сами бояре были заняты борьбой за власть. Неоднократно она выплескивалась в виде сцен насилия, происходивших на глазах великого князя-мальчика. Иван был умен и сметлив, насилие глубоко впиталось в его сознание еще с детского возраста. В тринадцать лет он вынес свой первый смертный приговор, приказав убить главу боярской партии Шуйский князя Андрея Михайловича Шуйского. С тех пор, как пишет летопись, «начали бояре боятися, от государя иметь страх и послушание». Великий князь вскоре оправдал их страхи – в сентябре 1545 г. он приказал вырезать язык Афанасию Бутурлину «за невежливое слово», а в 1546 г. во время похода на Коломну, положил опалу на бояр Воронцовых и князя Ивана Кубенского – они были казнены. Атмосфера страха, сложившаяся вокруг юного монарха, приучала его к вседозволенности, однако, вскоре Ивану IV пришлось испытать нелегкий урок.

Венчание на царство и московское восстание

Достигнув шестнадцати лет (возраст совершеннолетия) Иван IV собрал бояр и митрополита и объявил им, что желает жениться. Рассуждения юноши о семейной жизни показались боярам и митрополиту столь разумными, что они, по словам летописи от радости «чуть не заплакаху». Вместе с этим, великий князь объявил, что желает, прежде женитьбы, «поискати прародителей чинов», то есть принять царский титул.

Несомненно, реальная ситуация была сложнее, чем это изображает официальная московская летопись. Считается, что инициатива принятия царского титула принадлежала не самому Ивану IV, а митрополиту Макарию и родственникам государя боярам Глинским, стоявшим в то время у кормила власти. Значение принятия нового было огромным. Ссылка на «прародителей» государя восходила к легенде о Мономаховом венце, согласно которой византийский император Константин Мономах передал своему внуку великому князю киевскому Владимиру Мономаху царский венец – «шапку Мономаха» и права на царский титул. Надо сказать, что царем на Руси называли только императоров (Византии и Священной Римской империи) или золотоордынских ханов. Принятие царского титула имела важнейшее внутри- и внешнеполитическое значение. Царь резко выделялся среди подвластных ему князей, потомков удельных Рюриковичей, поднимаясь на новую ступень иерархии, тогда как ранее был, формально, только первым среди равных. В переговорах с Казанским и Крымским ханами царь теперь выступал с равным им титулом, а в отношении Западной Европы приравнивался к императору, что было существенно выше королевского титула. Недаром, польский король долгие годы не признавал царского титула русского самодержца.

Сама коронация – венчание на царство – состоялась торжественно в январе 1547 г. Она была схожа с коронацией в 1498 г. Иваном III Дмитрия-внука, провозглашенного великим князем и соправителем, но церемониал был расширен и усложнен. Во время торжественной службы в Успенском соборе митрополит Макарий возложил на Ивана IV крест, венец и бармы, «присланные» Константином Мономахом внуку Владимиру. После окончания службы митрополит произнес прочувственную речь перед юным царем, призывая его крепить «суд и правду» и вести борьбу с внешними врагами страны.

Вскоре после царского венчания, в 2 февраля молодой царь женился на Анастасии Романовне, дочери окольничего Романа Юрьевича, потомка древнего старомосковского рода, служившего еще Ивану Калите.

Призывы митрополита крепить «суд и правду» были не пустыми словами. Годы боярского правления в малолетство Ивана IV ознаменовались торжеством произвола и лихоимства властителей разного рода во всех областях государства. В июне 1547 г. в Москву приехали жаловаться на наместника князя Ивана Турунтая-Пронского 70 псковичей. Царь пришел в гнев, узнав о цели их визита, и подверг псковичей жестоким издевательским пыткам – «бесчинствовал, обливаючи вином горячим, палил бороды и волосы да свечею зажигал, и повелел покласть их нагих на землю».

Общественное недовольство выплеснулось наружу после страшного пожара Москвы. Весна и лето того же, 1547 года, выдались на редкость жаркими. 12 апреля загорелся Китай-город, и на одном только Гостином дворе, сгорело 2000 дворов, и «много людей погоре». Новый пожар, 15 апреля, охватил Заяузье, районы Болвановки и Кожевников. Не успели погорельцы отстроить свои дома, как 21 июня начался новый пожар. Он охватил центр города, горели Кремль и Китай-город. Царь прятался от огня в подмосковном селе Воробьево (Воробьевы горы). Едва успел, спастись митрополит Макарий. Его спускали с кремлевской стены по веревки, и когда веревка оборвалась, митрополит упал и сильно расшибся. Сопровождавшие владыку лица погибли в огне. В пожаре сгорели и задохнулись несколько тысяч москвичей, большинство население города остались без крова.

Гнев москвичей обратился против бояр Глинских. По городу распространяли слухи, что бабушка царя княгиня Анна Глинская вырезала из мертвых сердца, клала их в воду «да тою водою, ездя по Москве кропила, и от того Москва выгорела». Глинских ненавидели московские посадские за их утеснения и грабежи. Возмущенная толпа бросилась ловить родичей царя. Боярин князь Юрий Васильевич Глинский, дядя государя, пытался спастись в Успенском соборе, но был схвачен и убит. Народ разграбил дворы Глинских и перебил не только их дворовых слуг, но дворян-пришельцев с Северской земли.

Покончив с князем Юрием Глинским, москвичи двинулись искать других Глинских и подступили к царскому дворцу в Воробьеве, предводительствовал толпой городской палач. Приход вооруженной толпы испугал царя. Позднее он вспоминал об этом событии: «вниде страх в душу мою и трепет в кости моя и смирися дух мой». Ивану IV удалось убедить москвичей, что он не прячет у себя Глинских и народ разошелся. Некоторое время спустя, царь приказал ловить и зачинщиков, но побоялся прибегнуть к широким репрессиям против участников восстания. В то же время, по велению царя москвичам раздавали деньги, успокаивая недовольство горожан. Память об этих грозных событиях Иван IV сохранил на всю жизнь.

Эпоха реформ

Народные волнения в Москве и других городах резко изменили расстановку сил в правительстве. Глинские попали в опалу и были отстранены от власти. Наибольшее доверие приобрела у молодого царя группа лиц, за которой закрепилось название, данное ей Андреем Курбским – Избранная рада. Приход к власти Избранной рады был непосредственно связан с событиями июньского восстания в Москве в 1547 г. Еще во время пожара протопоп Благовещенского собора Сильвестр обратился к царю с пламенной речью. В ней он обвинял молодого государя в «буйстве» и «детских неистовых играх», указывая, что за грехи государей Бог наказывает всю землю. Эта речь произвела впечатление на царя, он приблизил к себе Сильвестра и охотно слушал его советы. Под влиянием Сильвестра царь на Соборе в 1549 г., названном «Собором примирения» каялся и просил у бояр, дворян и черных людей прощения за те обиды, которые нанес им за время малолетства. Сильвестр был одним из наиболее просвещенных и мудрых деятелей своего времени. Ему принадлежит окончательная редакция «Домостроя» – важнейшего сочинения, определявшего как домашний уклад и быт, так и духовную жизнь средневековой русской семьи.