Естественно, не следует бросаться в крайность, принижая роль общественных отношений. Речь идет о том, что гипертрофирование их роли является тормозом в теории и практике воспитания человека, призванного совершенствовать существующий строй, ориентированного на деятельное самоутверждение и активное использование своих способностей. В этой связи проанализируем с точки зрения воздействий на общественные отношения побудительных сил личности. Это возможно, позволит преодолеть методологию объективизма, возведенную в абсолют практикой “застоя”, и возвести общественные условия в качестве исходного условия реализации индивидуальных возможностей личности не только в собственных интересах, но и в интересах всего общества а также, преодолеть несостоятельность и односторонность идеи воспитания как целенаправленной деятельности воспитателей.
Ситуация складывается так, что быстро меняющиеся общественные процессы требуют более углубленных разработок, связанных с действием реальных индивидов. При этом необходимо, чтобы изучались связи индивидуального и общественного, так как, индивидуальное это неповторимое а общественное имеет типичную форму. Еще бытует такое представление об индивидуальном и общественном начале в жизни человека когда индивидуальное ассоциируется только с субъективным. Конечно же в индивидуальной жизни человека присутствует немало общих моментов, характерных и для других индивидов, в которых воплощается характер общественных отношений. В анализе важно глубокое знание индивидуальной жизнедеятельности людей, их действительных свойств и качеств. Можно сказать, что познание человека - есть конкретизация понятия сущности.
Анализируя сущность человека как совокупность общественных отношений, нельзя вдаваться в крайности, иначе, акцентируя внимание на условиях существования личности, специфике конкретно-исторической эпохи обществ можно упустить особенности внутреннего духовного мира личности, ее жизнедеятельности, так как невозможно такой глобальной оценкой объяснить проявление отдельных индивидуальных особенностей. И наоборот, оторванность в рассмотрении сущности личности, ее духовных свойств от окружающего социального мира по известным уже причинам не даст должного результата. Чтобы уловить диалектическое взаимодействие указанных сторон, важно найти “точку их соприкосновения”, т.е. выделить такой аспект в развитии человека, при котором наиболее полно и реально проявилось диалектическое единство объективного и субъективного. Это должно быть такое “качество”, которое может выступать не только важнейшим условием формирования и становления личности, но и одновременно можно делать ее активным, действующим началом общественной системы. По всем параметрам в таком качестве может выступать общественная деятельность, посредством которой человек включается в систему объективных общественных отношений.
Очень важно отметить, что любая общественная деятельность может выступать как предметная деятельность, как процесс воплощения сущностных сил человека в предметах. Она как бы содержит в себе два противоположных момента: “распредмечивание”, в котором происходит усвоение индивидом социального опыта. И “опредмечивание” как, проявление его созидательных творческих сил, в результате чего обогащается социальный опыт.
Будучи включенной в процесс исполнения и развития обществ, личность выполняет в ней определенные социальные роли, проявляя свою сущность в деятельных связях с обществом, имеющих всегда конкретно-исторический характер. Именно в деятельности личности осуществляется переход общественного в индивидуальное и тем самым создается конкретное единство внутреннего и внешнего. Механизм этого перехода не очень сложен. Личность так или иначе выполняет определенные общественные функции, которые необходимы для функционирования и развития общественной системы. Вопрос заключается лишь в том какова при этом степень ее социальной активности. Ведь дело не только в наличии определенной позиции и ценностных установок личности, но и в том, насколько характер существующих общественных отношений стимулирует активное, творческое выполнение возложенных на нее социальных функций. А это определяет конечный результат: будет ли сформирована действительно созидающая личность, или просто безликий индивид, которым удобно манипулировать. И когда в обществе проявляется несоответствие между социальными функциями, объективным содержанием деятельности и субъективными установками личности, ждать всплеска ее социальной активности не приходится. Скорее всего произойдет процесс нивелировки личности, который, по мере назревания различного рада конфликтов, может привести к обострению отношений и ее отчуждению от социальных задач и действий данного общества. Более того, если проявление творческой активности не реализовано в социальной действительности, то человек как бы “замыкается в себе”, постепенно утрачивая инициативность, самостоятельность в выборе и принятии решений, а общество становиться для него чуждым. Чувство апатии способно охватить практически все стороны поведения человека /включая общение/, порождая в результате пассивный негативизм, который может постепенно укорениться в характере действий людей, и в их отношении к делам , к окружающим людям.
С целью избежание воздействия общественных отношений, не способствующих личностному развитию, человек склонен создавать близкую ему по духу микросреду. Устанавливает, своего рода, “соглашение” между иррациональностью человеческой личности и отчужденной социальной жизнью приводит к беспринципности и вырождению индивидуальности. И речь уже идет не о сущности личности, а о ее существовании, поскольку утрата человеком своей активной гуманистической сущности в общественных отношениях изменяет и его отношение к многообразной общественной деятельности, которая воспринимается как нечто второстепенное. Выходит что раздвоение на “связанное с сущностью”, становясь всего лишь видимостью, приводит к тому, что собственная жизнь человека перемещается в сферу “чистой” рефлексии.
Одним словом, о человеке как о личности можно судить, лишь учитывая его общественную деятельность, так как последняя является той сферой поведения и детерминации личности, в которой находит реализацию ее внутренний смысл. Еще Гегель говорил, что именно “действие является самым полным и выразительным раскрытием человека, раскрытием как его умонастроений, так и целей”1 . И какой бы деятельностью человек не занимался, он всегда что-то или преобразует или создает, или познает, или же выражает себя через какие-либо статусные характеристики и т.п. Причем в этом простом выделении отдельных аспектов деятельности иногда кроется своеобразная методологическая “путаница”, ставящая под сомнение обоснованность некоторых типов деятельности. Основываясь на определенных свойствах, атрибутах деятельности, как например, нравственность или познание, ничего не стоит вывести и соответствующие типы деятельности, в данном случае - нравственную и познавательную. Но тогда справедливо возникает вопрос: а разве нравственный и познавательный аспекты не могут быть присущи и другим видам деятельности? По-видимому, избежать подобной неоднозначности можно в том случае, если будет, прежде всего, указан конечный результат, та ключевая ценность, осуществлению которой подчинены поведенческие акты человека.
В данном контексте было бы не лишним напомнить и о встречающемся мнении в рассмотрении деятельности как бы оторванной от осуществляемого ее индивида, т.е. без учета каких-либо характеристик. Речь идет просто о месте, занимаемом им в деятельностном процессе. Не последнюю роль в этом сыграла переоценка процесса узнаваемости индивида. Создается такое впечатление, что общество в своих предметных формах содержит все необходимые компоненты его субъективного развития.
И суть дела заключается лишь в том, чтобы человек, по мере наиболее полного усвоения этих форм, мог свободно ориентироваться в предметном мире. В частности, по мнению А.Н.; Леонтьева, “... личность человека тоже “производится” - создается общественными отношениями”2 .
Согласно данному высказыванию, не люди в процессе своего взаимодействия производят общество, а наоборот, общество “... производит деятельность образующих его индивидов”1 . Аналогичным образом можно представить, что и сущность человека принадлежит ему не внутренне, а тому общественному целому, к которому он относится. В таком контексте не всегда ясно представляется взаимное воздействие человека и общества. Тем более, что подобного рода “заданность” не во всех случаях достигает желаемой цели. Во-первых, навязываемые воспитательные задачи, преломляясь через внутренний мир личности, приобретают индивидуальную форму выражения соответственно ее способностям. И развитие человека осуществляется лишь в меру осознанного принятия им поставленных задач. А так как давление извне осуществляется безотносительно к внутренней предрасположенности индивида, то вместо естественного развития его ориентаций, совершенствования способностей происходит поиск приспособленческих форм поведения, вызванных требованиями внешней среды.
Практика педагогической деятельности подтверждает, что если в процессе воспитания ребенок не подвергался чуждым ему воздействиям со стороны взрослых, то никакого отрицательного отношения к воспитанию у него не возникает. Более того, при благоприятном стечении обстоятельств он сам к нему тяготеет, мобилизуя в этом направлении свои способности. Опасность сформировать человека в качестве придатка деятельности грозит нежелательными последствиями не только на теоретическом уровне, но и в практической деятельности. Данного рода абсолютизация ничего кроме возвращения к прежнему состоянию многокачественной человеческой жизни дать не может. Несомненно и то, что критический анализ традиционной всепоглащаемости деятельностью полноты человеческого бытия не исключает важности самого деятельного принципа. Наоборот в условиях общественных перемен открываются новые познавательные возможности деятельного принципа, связанные с анализом проявлений активности человека, многообразием возможных ее форм. Недооценка деятельности может негативно отразиться на анализе общественных отношений, так как с позицией социологического анализа они обеспечивают теоретическую завершенность принципу деятельности, являясь в итоге определением сущности человека.