«Представления, – говорит Рибо, – сопровождающиеся одним и тем же аффективным состоянием реакции, впоследствии ассоциируются между собой, аффективное сходство соединяет и сцепляет между собой несходные представления. Это отличается от ассоциации по смежности, представляющей повторение опыта, и от ассоциации по сходству в интеллектуальном смысле. Образы сочетаются взаимно не потому, что они были даны вместе раньше, и не потому, что мы воспринимаем между ними отношения сходства, но потому, что они имеют общий аффективный тон. Радость, печаль, любовь, ненависть, удивление, скука, гордость, усталость и пр. могут сделаться центрами притяжения, группирующего представления или события, не имеющие рациональных отношений между собою, но отмеченные одним и тем же эмоциональным знаком или меткой: например радостные, грустные, эротические и пр. Эта форма ассоциации очень часто представляется в сновидениях или в мечтах, т.е. в таком состоянии духа, при котором воображение пользуется полной свободой» [9, с. 267 – 268].
В качестве простейшего примера такого сочетания образов, имеющих общий эмоциональный знак, можно привести обычные случаи сближения каких-либо двух различных впечатлений, не имеющих между собою решительно ничего общего, кроме того, что они вызывают в нас сходные настроения. Когда мы называем голубой тон холодным, а красный – теплым, то мы сближаем впечатление голубого и холодного только на том основании, что они вызывают в нас сходные настроения. Легко понять, что фантазия, руководимая таким эмоциональным фактором, – внутренней логикой чувства, будет представлять собою наиболее субъективный, наиболее внутренний вид воображения.
Однако существует еще и обратная связь воображения с эмоцией. Если в описанном нами первом случае чувства влияют на воображение, то в случае другом, обратном, воображение влияет на чувство. Это явление можно было бы назвать законом эмоциональной реальности воображения. Сущность этого закона формулирует Рибо следующим образом.
«Все формы творческого воображения, – говорит он, – заключают в себе аффективные элементы» [9, c. 270]. Это значит, что, всякое построение фантазии обратно влияет на наши чувства, и если это построение и не соответствует само по себе действительности, то все же вызываемое им чувство является действенным, реально переживаемым, захватывающим человека чувством. Представим себе простейший случай иллюзии. Входя в сумерках в комнату, ребенок принимает по иллюзии висящее платье за чужого человека или разбойника, забравшегося в дом. Образ разбойника, созданный фантазией ребенка, является нереальным, но страх, испытываемый ребенком, его испуг являются совершенно действительными, реальными для ребенка переживаниями. Нечто подобное происходит и со всяким решительно фантастическим построением, и именно этот психологический закон должен объяснить нам, почему такое сильное действие оказывают на нас художественные произведения, созданные фантазией их авторов.
Страсти и судьбы вымышленных героев, их радость и горе тревожат, волнуют и заражают нас, несмотря на то, что мы знаем, что перед нами не реальные события, а вымысел фантазии. Это происходит только потому, что эмоции, которыми заражают нас со страниц книги или со сцены театра художественные фантастические образы, совершенно реальны и переживаются нами по-настоящему серьезно и глубоко. Часто простая комбинация внешних впечатлений, как, например, музыкальное произведение, вызывает в человеке, который слушает музыку, целый сложный мир переживаний и чувств. Это расширение и углубление чувства, творческая его перестройка и составляет психологическую основу искусства музыки.
Остается еще сказать о четвертой и последней форме связи фантазии с реальностью. Эта последняя форма одной стороной тесно связана с только что описанной, но другой – существенно отличается от нее. Сущность этой последней заключается в том, что построение фантазии может представлять нечто существенно новое, не бывшее в опыте человека и не соответствующее какому-нибудь реально существующему предмету; однако, будучи воплощено вовне, принявши материальное воплощение, это «кристаллизованное» воображение, сделавшись вещью, начинает реально существовать в мире и воздействовать на другие вещи.
Такое воображение становится действительностью. Примерами такого кристаллизованного, или воплощенного, воображения может служить любое техническое приспособление, машина или орудие. Они созданы комбинирующим воображением человека, они не соответствуют никакому существующему в природе образцу, но они обнаруживают самую убедительную действенную, практическую связь с действительностью, потому что, воплотившись, они сделались столь же реальными, как и остальные вещи, и оказывают свое воздействие на окружающий их мир действительности.
Такие продукты воображения прошли очень длинную историю, которую, может быть, следует наметить самым кратким схематическим образом. Можно сказать, что они в развитии своем описали круг. Элементы, из которых они построены, были взяты человеком из реальности. Внутри человека, в его мышлении, они подверглись сложной переработке и превратились в продукты воображения.
Наконец воплотившись, они снова вернулись к реальности, но вернулись уже новой активной силой, изменяющей эту реальность. Таков полный круг творческой деятельности воображения.
Было бы неправильным полагать, что только в области техники, в области практического воздействия на природу, воображение способно описать такой полный круг. Также в области эмоционального воображения, т. е. воображения субъективного, возможен такой полный круг, и его очень нетрудно проследить [29, с. 23].
Дело в том, что именно тогда, когда мы имеем перед собой полный круг, описанный воображением, оба фактора – интеллектуальный и эмоциональный – оказываются в равной мере необходимыми для акта творчества. Чувство, как и мысль, движет творчеством человека. «Всякая господствующая мысль, – говорит Рибо, – поддерживается какой-нибудь потребностью, стремлением или желанием, т.е. аффективным элементом, потому что было бы сущим вздором верить в постоянство какой-нибудь идеи, которая по предположению находилась бы в чисто интеллектуальном состоянии, во всей его сухости и холодности. Всякое господствующее чувство (или эмоция) должно сосредоточиться в идею или в образ, который бы дал ему плоть, систему, без чего оно остается в расплывчатом состоянии. Таким образом, мы видим, что эти два термина – господствующая мысль и господствующая эмоция – почти равноценны друг другу потому, что и тот и другой заключают в себе два неотделимые элемента и указывают лишь на преобладание того или другого» [9, с. 137].
Задача развития творчества детей, воспитателей, учителей, преподавателей вузов была выдвинута как одна из центральных задач всей системы образования в нашей стране.
Развитие творчества в обществе, отвергающем «духовную монополию» становится одной из первоочередных задач воспитания подрастающего поколения. В наши дни подчеркивается необходимость формирования нового человека, сочетающего в себе духовное богатство, моральную чистоту и физическое совершенство.
Задачи перестройки системы народного образования в стране, поставленные в документах реформы общеобразовательной и профессиональной школы, включая первое ее звено – дошкольные учреждения, требуют развития самостоятельности, инициативы и творчества детей во всех областях их деятельности. Работа эта должна начинаться с раннего детства и осуществляться разными средствами, среди которых особое место принадлежит художественно-творческим деятельностям. Одной из таких деятельностей является декоративно-прикладное искусство. Оно рано начинает привлекать внимание детей.
На занятиях по декоративно-прикладной росписи развиваются эстетическое восприятие, представление, эстетические чувства. Накапливается сенсорный опыт, обогащается речь. У детей развиваются мыслительные процессы: сравнение, анализ, синтез, обобщение. В последнее время подчеркивается важность занятий по декоративно-прикладной росписи в детском саду для формирования коллективных форм работы, умения работать вместе, действовать согласованно, сообща, оказывать помощь товарищам. Развивается способность радоваться успехам каждого воспитанника, достижениям всего коллектива группы. Все это создает основу для воспитания в дальнейшем подлинного коллективизма, взаимной требовательности и вместе с тем товарищеской взаимопомощи.
Обучение декоративно-прикладной росписи дошкольников заключает в себе большие потенциальные возможности всестороннего развития ребенка. Однако эти возможности могут быть реализованы лишь тогда, когда дети будут постепенно овладевать этой деятельностью в соответствии с возрастными особенностями и будут получать удовлетворение от нее. Если же дети не почувствуют радости от созданного ими, если у них процесс творчества не вызовет хорошего настроения, а наоборот, дети будут испытывать неудовлетворенность, огорчение от того, что не получается задуманное, то постепенно это приведет к потере интереса к росписи, и тогда их влияние на всестороннее развитие личности окажется не со знаком плюс, а со знаком минус. В связи с этим стоит задача найти пути оптимизации деятельности с целью увеличения ее влияния на всестороннее воспитание личности ребенка, развитие его способностей и творческого потенциала.