Первое столкновение произошло, когда Р.Рейган наложил вето на законопроект о содержании в чистоте водных ресурсов страны. Обе палаты преодолели его.
Второе президентское вето было наложено в конце марта 1987г. на законопроект о развитии автодорожной сети. Сам по себе этот билль, выделяющий на строительство, ремонт и обслуживание автомобильных трасс страны 88 млрд. долл., не является эпохальным событием. Он финансирует около 100 крупных проектов по созданию сети шоссейных дорог в округах и штатах, что обеспечивает ему активную поддержку в Капитолии. Однако вопреки этому обстоятельству, а также рекомендациям некоторых своих советников администрация объявила проект расточительным и развернула вокруг него кампанию, превратив результаты предстоящего голосования в пробу сил и политического влияния в Капитолии. Перед самым голосованием Рейган выступил с речью, пустив ход престиж президентства и обаяние, столь безотказно служившее ему в прошлом. Итогом всех усилий стало сокрушительное поражение Рейгана в сенате, где при соотношении сил 67:33 вето президента было преодолено.
Эта своеобразная проверка, устроенная самой администрацией, ещё раз наглядно продемонстрировала ослабление позиций президента на Капитолийском холме. Проявилась и другая особенность нынешнего этапа взаимоотношений исполнительной и законодательной властей: источником противоречий служит несоответствие между жёсткой «заидеологизированной» позицией Рейгана и подходом конгресса, который требует более гибкого и реалистичного решения ряда политических проблем[63].
Глубокое беспокойство вызвали планы администрации, связанные с дальнейшим наращиванием американского военного присутствия в Персидском заливе. Тревогу законодателей вызывает угроза вовлечения США в ирано-иракский конфликт. Лидер демократического большинства в сенате Р. Бэрд (Западная Вирджиния) заявил, что планы в районе Персидского залива - «недопечённая, плохо подготовленная операция», с помощью которой США пытаются продемонстрировать свою силу после скандала по делу «Иран-контрас». Это признак плохой политики неуместной самонадеянности, сказал он.
Позиция, занятая администрацией Рейгана, показала, что Белый дом не желает идти на уступки, а это сулит весьма жёсткую конфронтацию в будущем, тем более что на подходе принятие проекта федерального бюджета на 1988 финансовый год и решение весьма сложной проблемы бюджетного дефицита со всеми вытекающими отсюда последствиями.
В апреле 1987 г. палата представителей уже приняла (230 голосами против 192) проект бюджета в размере 1,1 трлн. долл. Он предусматривает сокращение дефицита и увеличение налогов. Проект сокращает предложенный Рейганом проект СОИ в 5,2 млрд. долл. до 3,3 млрд.
Проведя это проект в палате, демократы выиграли первый раунд борьбы вокруг будущего бюджета. Практически все положения этого проекта, включая частичное повышение налогов, замораживание военных расходов, отмену сокращений в социальных статьях не новы и выдвигаются с небольшими изменениями на протяжении последних лет. Проекты бюджетов демократов, как нынешний, так и прошлых лет, разрабатывались с центристских, умеренно-консервативных позиций. Они отражают подход к проблемам бюджетных приоритетов господствующей группировки центристов и умеренных консерваторов в партийном руководстве демократов и комитетах нынешнего состава конгресса.
Сенатский вариант бюджета выдержан в ещё более умеренных тонах, однако построен на тех же принципах, что и бюджет палаты представителей. И сенат и палата подавляющим большинством отвергли бюджет, предложенный администрацией Рейгана.
Проекты конгресса отразили растущее расхождение между Белым домом и Капитолием по бюджетным вопросам; более того, в области налоговой политики противоречия приобретают принципиальный характер[64]. Ведь Рейган неоднократно заявлял, что наложит вето на любой законопроект, предусматривающий повышение налогов. Но, если два года назад демократам не хватало сил, чтобы провести свой бюджет в обеих палатах и вступить в противоборство с администрацией, то после выборов 1986 г., обеспечивших им большинство в сенате, потенциал оппонентов усилился.
Итоги выборов оказали воздействие на подход конгресса к проблеме контроля над вооружениями, к политике Рейгана в отношении Никарагуа, созданию дорогостоящей системы противоракетной обороны с элементами космического базирования и другими вопросами военной и внешней политики.
В сенате в настоящее время у демократов 54 мандата, 46 у республиканцев, в палате - 258 и 177. Результаты выборов отразили тенденцию к размыванию в конгрессе политической базы Рейгана. Вместе с тем эти перемены нельзя рассматривать в отрыве от сложного процесса перегруппировки политических сил, происходившего в Капитолии с конца 70-х годов, в ходе которого произошёл поворот к консерватизму, увеличился блок ультраправых законодателей в республиканской фракции, а либеральные демократы попали в полосу кризиса.
В 1980-1982 гг. республиканцы, добившиеся большинства в сенате впервые с 1952 г., сумели обеспечить проведение законодательной программы Р.Рейгана. В 1982-1986 гг. этот процесс как бы утратил динамику, а наращивание ультраконсервативного блока прекратилось. В палате представителей, где демократы сохраняли большинство даже в период максимальных успехов Рейгана, эрозия влияния администрации началась ещё раньше. Как показало начало работы 100-го созыва, палата представителей, где после выборов произошли минимальные изменения (демократы получили дополнительно 5 мест), по-прежнему остаётся оплотом оппозиции. Практически по большинству важных законопроектов, поставленных на голосование в 1987 г., палата выступила против администрации. Она потребовала заморозить предоставление 40 млн. долл. в помощь никарагуанским контрас, высказалась за введение моратория на испытания ядерных устройств мощностью свыше 1 килотонны, если СССР будет придерживаться того же, приняла поправки, обязывающие администрацию соблюдать численные лимиты Договора ОСВ-2 и традиционную интерпретацию Договора по ПРО.
Что касается сената, то в течение шести лет он был главной опорой администрации и успешно нейтрализовал умеренную оппозицию палаты представителей. В это время сложился стандартный сценарий политического противоборства, при котором все действия демократической оппозиции сводились на нет в согласительных комитетах сената и палаты представителей, где под давлением Белого дома принимались компромиссные решения[65].
Январь и февраль 1987 г. были заполнены событиями, связанными с развитием "ирангейта": была неудавшаяся попытка Р. Макфарлейна покончить жизнь самоубийством после его откровенного признания своей вины и разоблачения причастности к этому скандалу других официальных лиц администрации, включая президента; было уничтожение О. Нортом документов, уличающих его, а возможно, и еще кого-то, в незаконных действиях; были бесконечные полупризнания и отказы от признания своей вины со стороны президента и слушания его показаний в комиссии Тауэра. Казалось, что Рейган остался единственным человеком, верящим в собственную версию происшедшего. Но доклад комиссии Тауэра, опубликованный 26 февраля, продемонстрировал, что ему поверили или сделали вид, что поверили, и члены комиссии: во втором "уотергейте" не были заинтересованы, ни республиканская, ни демократическая партии.
Доклад комиссии Тауэра, констатировал, что входе событий, приведших к скандалу, "президенту плохо советовали и плохо служили" те, кто, зная особенности стиля руководства президента, были обязаны привлечь его особое внимание к тому, как происходила продажа Ирану. Серьезные претензии комиссия предъявила в первую очередь бывшим помощникам президента по вопросам национальной безопасности Р. Макфарлейну и Дж. Пойндекстеру, а также руководителю секретариата Белого дома Д. Ригану. В числе косвенных виновников происшедшего были названы государственный секретарь Дж. Шульц и министр обороны К. Уайнбергер. Досталось и директору ЦРУ У. Кейси, который не доложил президенту о том, что его ведомство не контролировало деятельность подполковника О. Норта и его сообщников. (Смерть У. Кейси 6 мая "спасла" его от неминуемых административных выводов.) В общем, досталось всем, кроме президента, о котором американцам сообщили, что он, "очевидно, плохо понимал", что происходит, позволив своим эмоциям управлять собой, а своим помощникам - манипулировать собой, в результате чего те проводили свою собственную внешнюю политику. Доклад снял с Рейгана подозрения в том, что он пытался скрыть от страны происшедшее, и, напротив, отметил искреннюю заинтересованность президента в том, чтобы американцам стало известна вся, правда. Но и комиссия Тауэра не ответила на все вопросы, многие из которых оставались до последнего времени не выясненными. Ответы на некоторые из этих вопросов стали известны уже после того, как Рейган покинул Белый дом. Так, выяснилось, что президент не только знал о деятельности О. Норта, но и одобрил план передачи средств, полученных от продажи оружия Ирану, на военную помощь никарагуанским контрас. 30 млн. долл. Осели на тайных счетах, контролируемых О. Нортом и его сообщником отставным генералом Р. Секордо.
Публикация доклада комиссии Тауэра возродило на некоторое время разговоры о том, что после всего того, что стало известно, президенту следовало бы уйти в отставку, но в вашингтонских политических кругах такую точку зрения всерьез никто не принимал.
"Ирангейт" вызвал у Рейгана серьезную психологическую депрессию. Падение его популярности, зарегистрированное проведенными с ноября 1986 г. опросами общественного мнения, очень обеспокоило президента.
Не осталось не замеченным и то, что после "ирангейта" заметно возрос интерес президента и администрации к внешнеполитическим проблемам.