Смекни!
smekni.com

Украинская модель общества: будет ли она либеральной? (стр. 1 из 3)

ВВЕДЕНИЕ

В работе оценены возможности либерального реформирования общественно-политической системыУкраины, раскрыта двойственность понятия "либерализм": политический либерализм, скорее всего, связанный с вмешательством государства в экономику, экономическийлиберализм свойственный право-консервативной политике.

Эти черты укоренены в консервативной и либеральной ментальности, которая, впрочем, имеет общие основы в индивидуалистской этике. Относительно Украины, то ее путь воссоздания рыночного общества похож на право-консервативный в условиях сильно коррумпированного государства.

В перспективе является возможным либо усиление авторитарных элементов, либо демократическое развитие на основе идей политического либерализма.

Статья академика В. М. Гейца затронула самую суть дискуссий - явных и неявных, экономических и политических, которые идут вокруг проблемы модернизации Украины. Чтобы подчеркнуть актуальность оценок нашего далекого и недавнего прошлого, приведу обширную цитату из книги известного экономиста Менкула Олсона: "Сразу после Второй мировой войны большинство специалистов сходились во мнении, что Западная Германия, Япония и Италия еще долгое время будут оставаться бедными... В действительности во всех трех побежденных государствах Оси начался быстрый экономический рост - как только исчезли ограничения, обусловленные войной и оккупацией... В отличие от этого, после падения коммунизма люди, пережившие все экономические абсурда систем советского типа, как и большинство западных наблюдателей, ожидали, что экономическая деятельность резко улучшится. Все бывшие коммунистические страны испытали снижение производства — если не экономический крах, путь к восстановлению для многих оказался очень длинным".

Кажется, единственное, что нельзя подвергнуть никакому сомнению, - это тезис о модернизации как цели осуществляемых или ожидаемых реформ. Пока прогнозы и планы остаются в пределах техники и технологий, обсуждения осмысленны; когда же споры выходят в плоскость общественного устройства, характеристики теряют ясность, а как только речь касается политики, диалоги постепенно сводятся к эмоциональной оценке личностей лидеров, приобретают опасно острый характер и в конечном счете разговор заходит в тупик. Быть может, только сейчас наше общество встало перед реальным выбором своего будущего, что и вызвало к жизни такие активные дискуссии с привлечением высоких абстракций, как эта.


УКРАИНСКАЯ МОДЕЛЬ ОБЩЕСТВА:

БУДЕТ ЛИ ОНА ЛИБЕРАЛЬНОЙ?

Предварительное замечание о модернизации. Не следует делать вид, будто бы мы начинаем историю модернизации с чистого листа. Коммунистическая диктатура не была разрушительным набегом чужеземцев, который не оставил после себя ничего, кроме проблем. Власть большевиков - ультралевой революционной экстремы, которая переродилась со временем в неповоротливую догматичную бюрократию, - тоже реализовала определенный проект модернизации бывшей Российской империи. Эта модернизация охватывала не только вооруженные силы, промышленное производство и аграрный комплекс, но и науку, просвещение, здравоохранение и т. д. Рассчитанная на тотальный контроль за всеми сторонами жизни индивида и общества, коммунистическая модернизация оказалась в конце концов неэффективной и, в частности, не смогла органично включить самые интеллектуальные достижения XX ст., прежде всего информатику и "компьютер сайенс". Однако в наследство она оставила нам мощный индустриально-аграрный комплекс, преимущественно милитарной направленности, вполне конкурентоспособный как стратегический соперник Запада, а наиценнейшее в этом наследии - достаточно образованный и технически подготовленный человеческий контингент.

Второе предварительное замечание - об индивидуалистическом менталитете. В статье В. М. Гейца справедливо уделяется большое внимание самосознанию свободной инициативной личности как фактору модернизации. Следует заметить, что любая общественная система может существовать только тогда, когда в ее основе лежит определенное стабильное соотношение индивида и общества. Структура "Я — Мы — Они", специфическая для каждого социума, представляет собой опору менталитета национального сообщества в любую эпоху. Автор упоминает о коллективистском самосознании японцев (которое, кстати сказать, не мешает им добиваться больших успехов в капиталистической модернизации своей страны); можно было бы провести параллели и с другими дальневосточными культурами, в том числе культурами и менталитетом "тигров", которые прекрасно освоили западные технологии и некоторые элементы образа жизни, но остались нечувствительны к тому, что касается западных представлений о правах и свободе личности.

Европейская ментальность формировалась на основе двух традиций -иудео-христианской (библейской) с ее понятиями о грехе и покаянии и античной, получившей завершенное выражение в римском праве. В целом это сформировало понятие ответственной за свои поступки, способной к свободному выбору "персоны", то есть правовой личности. Связь ее с человеческим окружением осуществляется через систему свободного выбора поступка и полной правовой и нравственной ответственности не просто перед обществом в виде конкретного коллектива, но перед системой ценностей и норм, которую индивид несет, так сказать, в себе самом, в своем Я (ответственность перед собой или, что то же самое, перед Богом). Противоположностью этой - "индивидуалистической" системе менталитета является трибальное (племенное) сознание, в котором ценности, нормы и интересы группы (прежде всего своего племени) непосредственно противостоят индивиду и прямо диктуют поведение, не требуя от личности самостоятельной оценки. Для трибального сознания субъектом — автором поступка является не индивид, а весь его род, и ответственность (в частности, в виде обязанности кровной мести) человек несет вместе со своими родственниками и потомками.

С нравственно-правовой точки зрения вся система взаимоотношений индивида и сообщества, ставшая основой социального строя, который не очень удачно назван капиталистическим, опирается именно на концепцию индивидуальной свободы и ответственности, исключающую понятие коллективной

ответственности. Точнее, для западного менталитета неприемлемы ни ориентация индивида на коллектив, ни ответственность за коллективно совершенное действие, то есть неприемлема оценка индивида, основанная на принадлежности его к группе по не зависящим от него обстоятельствам, - скажем, принадлежность по факту рождения к бедноте или к состоятельной элите, к семье с тем или иным престижем и влиянием, к определенным расовым, национальным или религиозным сообществам. Идея либерализма основана на ценности свободы как противоположности принуждению и на принципе ответственности только за свои свободно совершенные действия. В этом понимании перспективы либерализма - это то же самое, что перспективы западной цивилизации; отказ от "индивидуалистической" западной ментальносте — это то же самое, что отказ от ценности свободы и возврат, пусть и частичный, к трибальному сознанию с его делением на априорно "своих" и "чужих".

"Либерализм - создание западноевропейской культуры и в основном продукт уже греко-римской средиземноморской цивилизации", - писал блестящий знаток правовой истории России и Европы В. В. Леонтович. Отметив такие античные корни европейского либерализма, как понятия правовой личности и субъективного права, в первую очередь на частную собственность, а также античные институции, благодаря которым граждане принимали участие в управлении государством, он указывал на "два исторических источника западноевропейского либерализма: на феодальную систему и на независимость духовных властей от светских в Средние века". Исходя из этих начал политическая и правовая идеология демократической Европы и Америки выработала принципы прав и свобод человека.

Следовательно, не вдаваясь в детали, можно поддержать общий вывод В. М. Гейца о непременном утверждении либеральных основ в обществе, которое стремится идти по пути демократии: по его словам, либеральные основы как основы свободного развития личности должны обязательно реализоваться в обществе, выбравшем именно такое направление, и с этим выводом автора не может не согласиться любой демократ, как в нашей стране, так и за ее рубежами.

Однако остаются неясными важные обстоятельства, связанные, на первый взгляд, с двузначностью термина "либерал", "либеральный". Латинское liber-начало одновременно и независимость от принуждения и насилия, и определенный социальный институт, противоположный рабству. В европейской традиции эта двойственность семантики кое-где отразилась, как показала А. Вежбицкая, в разных лексемах; так, английское freedomозначает, скорее, "свободу от ", liberty(слово латинского, литературного происхождения) - "свободу для", определенный социальный институт. Аналогично в русском языке имеют место разные значения слов "воля" и "свобода"; сравним у Пушкина: "темницы рухнут, и свобода вас примет радостно у входа", но "на свете счастья нет, а есть покой и воля". Замена "свобода" на "воля" в первом примере кардинально изменила бы смысл выражения, ибо "у входа" должен был ожидать демократичный политический институт, а не просто избавление от кандалов.

Отчасти это отражается в противоположности политического и экономического либерализма. Либеральной программой в экономической политике называют, например, программу Рональда Рейгана или Маргарет Тэтчер, которые были политиками достаточно консервативными. Трудно назвать политическим либералом и Людвига фон Мизеса, автора книги о либерализме, на которую неоднократно ссылается в своей статье В. М. Геец, - известны его правые политические симпатии, в том числе даже к ультраправому Обществу Джона Бэрча. Если различать политический и экономический либерализм, то экономическими либералами были большей частью консервативные республиканские политики США XX ст., а левоцентристские деятели-демократы, такие как Франклин Делано Рузвельт, Джон Кеннеди, Билл Клинтон, Барак Обама, проявили, с точки зрения консерваторов, чуть ли не социалистическую склонность к вмешательству государства в дела бизнеса.