Последствия госпитализма у детей носят долговременный и часто необратимый характер. В тяжёлых случаях развитие такого состояния приводит к смерти.
Исходя из тех же самых классических психоаналитических позиций, Э. Эриксон предполагает, что постоянство материнской заботы, удовлетворяющей потребности ребенка, является предпосылкой возникновения чувства доверия, которое необходимо для здорового психического развития. Решающую роль в формировании у ребенка базового доверия к миру Э. Эриксон отводил матери; важным критерием доверия младенца к миру он считал способность ребенка спокойно переносить исчезновение матери из поля зрения. Из антитезы развития на первой стадии развития (0 - 1,5 года) – основополагающая вера и надежда против основополагающей безнадежности – при поддержке, последовательности поведения близких родных, при удовлетворении основных потребностей младенца происходит рождение первого базового качества – надежды. Если ребенок не получает должного ухода, не встречает любовной заботы, происходит депривация потребностей ребенка и как следствие – недоверие к миру. В качестве одной из форм депривации Э. Эриксон называет недостаток материнского внимания, когда ребенок перестает быть для матери главным центром внимания (например, когда мать выходит на работу или рожает второго ребенка) [28].
Классическую психоаналитическую теорию отвергает в своих работах о сепарационной тревожности и инфантильной печали Дж. Боулби, говоря о том, что отношение ребенка к матери обосновано не только удовлетворением «оральных» потребностей, а связью, которая обусловлена целым рядом врожденных инстинктивных реакций, которые «встроены» в организм, так как они имеют значение для выживания [10]. Главным патогенным факторов нарушенного развития личности Дж. Боулби считал утрату материнской фигуры в период примерно от шести месяцев до шестилетнего возраста. В первые месяцы жизни младенец научается различать особую фигуру, обычно свою мать, и развивает сильное пристрастие находиться во взаимности с ней. После примерно шестимесячного возраста он безошибочно показывает свои предпочтения. На протяжении второй половины первого года жизни и во время всего второго и третьего годов жизни он тесно привязан к материнской фигуре, что означает, что ему хорошо в ее присутствии, и он испытывает страдание от ее отсутствия. Если мать исчезает, то ребёнок ощущает первичную тревогу, то есть тревогу, которая не отождествляется ни с какой другой, и является сигналом чего-то угрожающего. Тревожность здесь можно охарактеризовать как страх сепарации от лица, осуществляющего заботу. Дж. Боулби описал пофазно поведение ребёнка, оказавшегося впервые в условиях материнской депривации. Он выделил фазы протеста (настойчивое требование возвращения матери), отчаяния (потеря надежды о её возвращении) и отчуждения (демонстрация отрешённого поведения по отношению к матери, с которой возобновился контакт) [10].
II. Совершенно иначе пытаются объяснить вопрос депривации в теории учения. Основополагающей работой в данном направлении можно считать исследования У. Денниса. Наблюдая за детьми из детских учреждений, он пришёл к выводу, что материнская депривация не является основным фактором задержки умственного развития. В частности, он выделил взаимосвязь между ограниченностью двигательной и исследовательской активности младенца и поздним овладением практических умений (например, сидеть, стоять и ходить) [20]. В раннем возрасте дети, воспитываемые в детских учреждениях, ограниченны размерами детской постельки и обладают минимальной возможностью для осуществления движений и для поисковой деятельности. Позднее, хотя они и остаются в той же самой среде и без матери, они скорее улучшают свое положение, будучи уже способными самостоятельно обеспечить для себя поступление раздражителей [18]. Но всё-таки У. Деннис отмечал, что даже те дети, которые впоследствии были усыновлены и попали в благоприятные условия, обнаруживали некоторое отставание (связанное с развитием) в достижении зрелости. Те же, кому не посчастливилось покинуть приют, обнаруживали заметное отставание от социально-возрастных нормативов на протяжении всей жизни [20].
Из числа рассмотрений, основывающихся на общей теории оперантного обусловливания, выделяется своей разработанностью теория Д.Л. Гевирца. Он уделял особое внимание изучению влияния социальной депривации на поведение детей. Сущность депривации, по его мнению, состоит в недостатке контакта между социально желательными реакциями и подкрепляющими стимулами, то есть в недостаточной возможности для оперантного обуславливания. Угасание определённых моделей поведения в раннем детстве вследствие недостатка подкрепляющих стимулов Д.Л. Гевирц называл «привацией». Следует заметить, что при привациях в большинстве случаев отсутствуют не все функциональные стимулы вообще, а лишь их определенный вид, чаще всего «социальные» стимулы. В случае «депривации», под которой Д.Л. Гевирц понимает ситуации, где социальные и другие стимулы, имеющие для ребёнка важное значение, предоставлялись сначала в достаточной мере, а позднее были внезапно отняты, может произойти то, что поведение, являвшееся до сих пор действенным и соответствующим (например, призывы матери), превратится в более частое. Также могут появиться и совершенно несоответствующие эмоциональные реакции [18].
В отличие от этого, Д.С. Брунер предполагает, что при депривации поражается, прежде всего, только «более высокий» вид «когнитивного» учения. По Д.С. Брунеру, депривированным детям недостает условий для развития эффективных средств мышления для решения проблем и для действенного контакта со средой: не развиваются «модели среды» (то есть мыслительные схемы, посредством которых индивид сохраняет повторяющиеся случаи регулярности в данной среде) и «стратегия действий» (правила, необходимые для эффективного принятия решений и для направленного поведения). В условиях ранней депривации отсутствует база для выборочного подхода к стимулам и для дифференциации отдельных областей деятельности. Если депривированному индивиду приходится сталкиваться с новыми заданиями, то у него нет эффективных средств для переноса прежнего опыта на новые ситуации [11].
III. Некоторые исследователи, базирующиеся на мотивационную теорию (С. Проувенс, Р. Липтон, Г. Шеффер) рассматривают депривацию как результат ослабления интереса и усилий, вызванных недостатком социальных стимулов, например, вследствие малого числа контактов с ребенком со стороны окружающих взрослых. Мотивационная теория, усматривает в замедлении психического развития проявление апатии и отсутствием активности, вызванных низким уровнем стимуляции в окружающей среде. Подобная апатия (заметная, например, по низкому уровню гуканья и спонтанной активности) возникает в начале помещения в обедненную среду, причем ее можно быстро изменить при повышении социального взаимодействия. Созревание ребенка при данных обстоятельствах идет нормально, однако его действительные проявления (как они устанавливаются по пробе развития) лежат значительно ниже его настоящих возможностей [18].
IV. Наконец, следует упомянуть о новейших попытках некоторых социологов объяснить развитие ребенка и его отклонения в рамках всей социальной системы. Согласно данному пониманию, социальное развитие ребенка происходит не только посредством учения отдельным видам социальной деятельности и не ограничивается также лишь связью ребенок - мать. В действительности ребенок является составной частью всей социальной системы и всегда постепенно усваивает формулу всей организованной социальной системы со всеми ее многочисленными ролями (с поведением, отвечающим определенным социальным позициям и статусам). Он даже учится не только тем ролям, которые он сам постепенно перенимает и осуществляет, но и тем, которые касаются других лиц.
Если в социальной структуре ребенка отсутствует какой-либо существенный элемент, определяющий четкую социальную роль (например, если в семье отсутствует отец, мать, братья и сестры или если отсутствует общение со сверстниками), то из этого вытекает, что индивид лишен опыта в отношении некоторых компонентов культуры, которые детьми усваиваются обычно во взаимодействии с другими людьми. Депривация может в данном понимании расцениваться, следовательно, в первую очередь как дефект в учении социальным ролям, обусловленный отсутствием определенного требуемого опыта в области социальных взаимодействий в детстве. Депривация в данном понимании обусловлена слабостью наблюдения за дифференцированными моделями социальных ролей [18].
V. В отечественных работах так же, как и в зарубежных, ведущая роль в психическом развитии ребенка отводится его отношениям с матерью, образ которой определяет общий взгляд ребенка на окружающий мир. Прежде всего, стоит отметить работы Л.С. Выготского. Согласно его культурно-исторической концепции развитие происходит в процессе интериоризации культурно-исторического опыта и социальных отношений. Взрослый выступает для ребенка в качестве носителя этого опыта и важнейшего источника развития, только в постоянном контакте со взрослым возможна интериоризация, как основной механизм развития. Отсутствие заботы со стороны взрослого снижает способность ребенка к интериоризации. Следовательно, задержки развития являются результатом депривации общения и контактов с внешним миром [14].
Так же из наиболее известных работ, касающихся изучения психической депривации следует отметить работы М.И. Лисиной и В.С. Мухиной. По мнению М.И. Лисиной, потребность в общении и деятельность общения возникают у ребенка прижизненно и формируются одновременно, так как оба этих процесса отталкиваются от начала установления намеренного контакта ребёнка со взрослым. Изучая особенности развития детей в детских домах, она отмечает, что редкие, кратковременные и недостаточно эмоционально насыщенные контакты со взрослыми создают дефицит общения; поэтому общение у младенцев из дома ребенка, хотя и обладает теми же закономерностями, что и в семье, но всё же имеет целый ряд отклонений. Например, развитие эмоциональной сферы у младенцев, воспитывающихся в доме ребенка, отличается бедностью и невыразительностью как экспрессивного компонента эмоций, так и самих субъективных переживаний детей. Исследования В.С. Мухиной показывают, что в условиях детского дома формируется феномен «мы». У детей возникает своеобразная идентификация друг с другом. Они делят мир на «своих» и «чужих». От последних они обособляются, проявляют по отношению к ним агрессию. Эта совместная обособленность от других детей приводит к установлению родственных отношений между детьми, но они всё равно остаются отчужденными друг от друга [2].