Смекни!
smekni.com

Проблема ядерного сдерживания (стр. 2 из 4)

Ядерное сдерживание эффективно лишь тогда, когда оно обоюдно. Причем сдерживание надо рассматривать и как такое состояние ума, когда наряду с осознанием угрозы контрдействий осознается первостепенная важность сохранения равновесия на основе тех стратегических средств, сдерживающая эффективность которых уже доказана прошедшими десятилетиями. Такая концепция сдерживания более логична, потому что она исключает создание новых неопределенностей в виде новых, неопробованных, потенциально дестабилизирующих элементов типа широкомасштабной ПРО.

Однако американское определение сдерживания как состояния ума, вызванного существованием обоснованной угрозы неприемлемых контрдействий, ценно тем, что точно отражает подход к проблеме в Соединенных Штатах. Здесь, во-первых, признается высокая психологическая функция ситуации.

Понятно также, что сдерживание склонности США к решению проблем силовыми методами возможно лишь в том случае, когда они ощущают реальную, обоснованную угрозу неприемлемых контрдействий по отношению к себе.

Отметим, что, в частности, создание и развертывание общенациональной ПРО с возможностями перехвата (в перспективе) многих сотен стойких боевых блоков как раз и способно снять психологический барьер и породить у США ложное чувство неуязвимости.

Вывод отсюда очевиден: основным требованием к параметрам СЯС России должно стать не теоретическое обеспечение гарантированного ущерба на заданном уровне разрушения ВЭП, а обеспечение гарантированного ответного удара.

Соответственно приоритет должен быть отдан не столько количеству находящихся на вооружении боезарядов - чем оперирует концепция СНВ-2 и СНВ-3, сколько "прорывным" возможностям стратегических носителей СЯС РФ и их способности выполнить боевую задачу на хотя бы минимальном, но гарантированно обеспеченном уровне. Сказанное далеко не является очевидным для различных экспертов.

Так, член-корреспондент РАН Андрей Кокошин утверждает, что "чрезмерное упование на ядерное сдерживание в политике национальной безопасности России вредно и даже опасно", поскольку, мол, "ЯО оказывается малоэффективным политическим средством для сдерживания и разрешения локальных войн и вооруженных конфликтов". Такой тезис не представляется корректным уже потому, что он уводит в сторону от основного оборонного вопроса - гарантированного исключения крупномасштабной внешней ядерной и неядерной агрессии против России. А здесь значение ядерного сдерживания было и остается определяющим.

Как уже отмечалось, нынешние методологические подходы к оценке сдерживающих качеств СЯС базируются на понятии "нанесения неприемлемого ущерба", понимаемого как выведение из строя определенного процента военно-экономического потенциала потенциального агрессора.

При подобном подходе к сдерживающим качествам СЯС будет преобладать оценка их по количеству находящихся в СЯС боезарядов - независимо от их нахождения в составе РВСН или в морских СЯС. А ведь сдерживающие функции СЯС определяются их возможностями по доставке боезарядов на территорию США.

Исторически процесс совершенствования ЯО шел в направлении повышения эффективности ядерного удара, понятой как обеспечение вывода из строя подавляющей части военно-экономического потенциала противника. Новая философия ядерного сдерживания должна базироваться на принципе сохранения возможности хотя бы минимального, но гарантированного ответного удара. А это возможно при сохранении не только определенных количественных, но и структурных характеристик РВСН РФ. Для реалий сегодняшнего дня это - наличие в составе СЯС шахтных "тяжелых" МБР, оснащенных разделяющимися головными частями индивидуального наведения (РГЧ ИН), с продленными сроками эксплуатации.

Оперативные запасы США составляют примерно 9 тыс. ядерных боезарядов. Столько же их останется и при выполнении Договора СНВ-2. Единственное изменение коснется соотношения развернутых боезарядов и тех, что находятся в состоянии меньшей готовности (в стратегическом резерве). С учетом заявлений руководства Минобороны РФ о возможном снижении "по экономическим причинам" стратегической группировки России до уровня в 1500 и менее боезарядов формально обрисовывается ситуация подавляющего перевеса США.

Критично ли это для эффективности сдерживания? Нет! Сейчас мы вполне можем исходить из приоритета гарантированного ответного удара РФ на любом уровне. При обеспечении такой возможности за счет соответствующей (с опорой на межконтинентальные баллистические ракеты с РГЧ ИН) структуры СЯС количественный перевес США по боезарядам имеет второстепенное значение. Однако чем более будет проявляться фактор, подрывающий современную базу ядерного сдерживания (перспективная ПРО территории США), тем настойчивее России надо стремиться к более высоким уровням ядерного арсенала. Критики системы ПРО утверждают, что ее создание будет фактически раскручивать гонку ядерных вооружений, поскольку потенциальные противники Соединенных Штатов захотят создать достаточное количество ракет для поддержания своей уверенности в ядерном сдерживании.

При отсутствии ПРО территории страны для эффективного ядерного сдерживания (особенно сдерживания такой чувствительной к гипотетическому ущербу страны, как США) может быть достаточным нескольких сотен и даже десятков боезарядов, гарантированно доставляемых на территорию Америки. В противном случае необходимый уровень СЯС, обеспечивающий сохранение сдерживающих функций, ставится в прямую зависимость от эффективности ПРО США.

Чем выше эта эффективность, тем большее количество российских ББ требуется для количественного "насыщения" ПРО и обеспечения минимальных прорывных возможностей СЯС. Соответственно, при фиксированном или прогрессивно снижающемся количестве российских боевых блоков расчетная эффективность ПРО США возрастает. При развитой ПРО США и при одновременном снижении уровня СЯС РФ до 1000 и менее боезарядов Соединенные Штаты получают соблазн за счет резерва нарастить свой стратегический ядерный арсенал на боевом дежурстве до уровня 5-6 тыс. боезарядов, для того чтобы обеспечить максимальную вероятность полного поражения стратегических средств РФ в превентивном ядерном ударе по ним.

Анализ ситуации с перспективной ПРО США позволяет предположить, что она будет ориентирована на потенциальное обнаружение и перехват прежде всего российских боеголовок, а не стран "злонамеренной четверки". Подтверждений тому более чем достаточно. Основной потенциальной целью предполагаются "стойкие" боевые блоки российских МБР. Количественный уровень перехвата при этом уже сопоставим с вероятным количеством наших боеголовок, сохраняющихся после гипотетического первого удара США - особенно при обвальном сокращении численности СЯС РФ по истечении гарантийных сроков службы носителей и боевого оснащения.

В ближайшие годы реальной опасности такого поворота событий нет - поскольку пока нет не только самой ПРО территории США, но и надежно опробованной элементной базы такой ПРО. Однако по мере продвижения работ по ПРО США опасность будет возрастать. Прежде всего вследствие того, что наиболее сложные и дорогостоящие компоненты широкомасштабной ПРО - системы слежения, обнаружения, сопровождения, селекции и управления перехватом - будут входить уже в первый вариант ПРО, обладающий ограниченными возможностями перехвата боевых блоков.

Затем - за счет простого количественного наращивания сравнительно недорогих перехватчиков (стоимость которых еще более снизится при массировании) - можно будет резко увеличивать возможности ПРО по перехвату большого числа боеголовок - вплоть до теоретически гарантированной неуязвимости США при предварительном обезоруживающем ударе по СЯС РФ. Итак, военно-политическая опасность подобного проекта для системы ядерного сдерживания очевидна.

С переходом к пониженным количественным уровням СЯС сдерживающие функции обеспечиваются лишь при сохранении "статус-кво" в части возможностей сторон к взаимному противодействию в рамках имеющегося Договора по ПРО 1972 года.

Какой же подход можно считать при этом рациональным? Концептуальный взгляд на проблему мы сознательно дадим здесь в форме цитирования идей Роберта Макнамары - поскольку они могут быть вполне приемлемой для России основой ее политики в сфере стратегических вооружений.

Р.Макнамара в 1986 году оперировал цифрой в "несколько сотен, максимум 500" боезарядов. При этом он подчеркивал: "Я не верю, что мы можем избежать <...> риска ядерной войны до тех пор, пока <...> не станем основывать наши военные планы, оборонные бюджеты, развертывание вооружений (подчеркнем, что последние слова доказывают: Р.Макнамара имеет в виду не только концептуальные аспекты, но и конкретную военно-техническую политику - прим. авт. статьи) и переговоры по вооружениям на признании, что ядерное оружие не может служить какой-либо военной цели. Оно совершенно бесполезно, за исключением удержания соперника от его использования".

Последний тезис можно рассматривать как ключевой для характеристики эффективного ядерного сдерживания. Причем он тем более показателен, что в свое время имел хождение так называемый критерий Макнамары, предусматривавший нанесение ущерба СССР, при котором потери населения исчислялись в 25-30%, а промышленного потенциала - в 60-70%.

Но в 1986 году Макнамара мыслит уже иначе: "Мы можем заложить основу, чтобы вступить в двадцать первый век с совершенно другой ядерной стратегией, обещающей взаимную безопасность. <...> Силы, толкающие каждую из сторон к приобретению потенциала первого удара, должны быть сведены на нет. <...> Наш технологический хребет необходимо использовать на полную мощность, <...> но таким образом, чтобы не угрожать стабильности сдерживания".