Бывший министр экономики экономист Андрей Нечаев так прокомментировал ваучерную схему:
«С точки зрения применявшейся модели приватизации номинал ваучера не имел никакого значения. Ваучер определял лишь право что-то купить при приватизации. Реальная его стоимость зависела от конкретной приватизационной ситуации на конкретном предприятии. Где-то на ваучер можно было получить 3 акции, а где-то — 300. В этом смысле на нем можно было написать и 1 рубль, и 100 тысяч рублей, что не изменило бы его покупательную способность ни на йоту. По-моему, идея снабдить эту ценную бумагу номиналом принадлежала Верховному совету. Чтобы придать номиналу хотя бы какую-то рациональную основу, решили привязать его к стоимости основных фондов на душу населения».
Такой порядок приватизации давал серьезные преимущества так называемым «красным директорам», то есть руководителям предприятий, получившим эти должности в советские времена. Во многих случаях основная доля акций предприятия оказывалась в руках трудовых коллективов; используя административное давление, директора могли добиваться нужных результатов голосования на собраниях акционеров, а впоследствии зачастую и выкупать долю работников предприятий, становясь полноправными владельцами.
Однако, идеологи приватизации неоднократно отмечали , что стремительная выдача приватизационных чеков была направлена именно на то, чтобы ограничить возможности «красных директоров» по лоббированию и проведению приватизации по еще более выгодным для них схемам. В ноябре 2004 года А. Чубайс в интервью The Financial Times сказал: «У коммунистических руководителей была огромная власть — политическая, административная, финансовая… Нам нужно было от них избавляться, а у нас не было на это времени. Счет шел не на месяцы, а на дни».
Основная масса населения не знала, что делать с ваучерами, поэтому их стали продавать скупщикам. Цена ваучеров стремительно падала, упав до 3—4 тысяч рублей к маю 1993 года. С целью помочь реализации ваучеров создавались чековые инвестиционные фонды, обменивавшие ваучеры на акции разнообразных компаний.
Во многом приватизация в России повторила историю приватизации церковных земель во Франции во времена Французской Революции. На тот момент земли церкви были конфискованы, и на основе этих земель (позже к списку земель добавились бывшие имения иммигрантов и земли, принадлежащие короне) были выпущены ассигнанты, которые впоследствии начали использоваться как деньги. Земли впоследствии были распроданы на аукционах, в которых зажиточные крестьяне и буржуа имели преимущество перед бедными крестьянами, что, как и в России, привело к расслоению общества.
Многочисленные критики указывают, что ваучерная приватизация была нечестной, несправедливой, привела незаслуженному резкому обогащению узкой группы лиц. В ответ на это А. Чубайс отмечает: «Мы не могли выбирать между „честной“ и „нечестной“ приватизацией, потому что честная приватизация предполагает четкие правила, установленные сильным государством, которое может обеспечить соблюдение законов. В начале 1990-х у нас не было ни государства, ни правопорядка… Нам приходилось выбирать между бандитским коммунизмом и бандитским капитализмом»[4].
2.3.2. Денежный этап приватизации в России 1995-1996 гг.
В отличие от ваучерного, на денежном этапе приватизации были достаточно четко сформулированы цели: пополнение госбуджета и инвестиционная поддержка приватизационных предприятий.
Не обнаружив быстрых экономических результатов от ваучерной приватизации, компании начали понимать , что получить инвестиции можно только за счет продажи акций.
На денежном этапе продажа акций уже не могла быть массовой и одновременной. Предполагалось, что на денежные аукционы пакеты акций будут выставляться постепенно и равномерно, обеспечивая бесперебойное поступление средств в бюджет и инвестиций в развитие компании. Намеченная схема не сработала. Темпы денежной приватизации оказались настолько низкими , что это ставило под угрозу достижение обеих указанных целей.
Трудности были вполне закономерны. На этапе ваучерной приватизации, особенно в 1994 г., были проданы на чековых аукционах многие привлекательные для инвесторов предприятия различных отраслей. Одновременно у потенциальных инвесторов появилась серьезная альтернатива для денежных вложений – рынок государственных ценных бумаг . В таких условиях увеличить денежные поступления в бюджет от приватизации можно было бы только за счет резкого расширения круга компаний и занижения стартовой цены их акций , выставляемых на продажу. А это самым разрушительным образом воздействовало бы на слабый ещё рынок корпоративных ценных бумаг. Курсы корпоративных ценных бумаг и без того были занижены – сказывалась недооценённость капитала.
Учитывая сложившуюся ситуацию, необходимо было оперативно пересмотреть намеченную ранее стратегию и перейти к нетрадиционным схемам денежной приватизации. Надежды возлагались на выпуск конвертируемых облигаций под закрепленные в федеральной собственности акции нефтяных компаний , на реализацию на денежных аукционах из федерального резерва на запрещенной к продаже части акций этих компаний, на организацию крупных программ инвестиционных торгов со специальными условиями . Такими условиями ,в частности, могло быть погашение за счет привлеченных на торгах инвестиционных средств задолженности компаний перед федеральным бюджетом, установление стартовой цены торгов на достаточно высоком уровне ( не ниже 20 номиналов) . Все эти схемы денежной приватизации использовались в 1995 г., но намеченных поступлений в бюджет не «вытянули».
Ситуация кардинально изменилась с появлением совершенно новой для России ( и нетипичной в мировой практике) схемы залоговых аукционов. Эта схема, предложенная группой коммерческих банков , позволяла не только продвинуться в решении фискальных задач приватизации , но и преодолеть некоторые ограничения и запреты на продажу контрольных пакетов акций компаний стратегически важных отраслей. С этого момента вынужденных приоритет фискальных целей приватизации уступил место политике откровенного получения быстрых денег в бюджет. Так краткосрочная тактическая задача вытеснила все инвестиционные намерения первоначальной концепции денежной приватизации.
На денежном этапе банки стали серьезными участниками приватизации , тем более, что аукционные цены и залоговые суммы были установлены аукционной комиссией на относительно низком уровне. На денежных аукционах , например, минимальная цена устанавливалась в ряде случаев на 40 % ниже котировок фондового рынка (РАО «ЕЭС России»). Это, конечно, привлекало банки, но подавляло рынок корпоративных ценных бумаг.
В залоговых аукционах 1995-1996 гг. Четко проявился олигархический характер современной российской экономики : выигрывает тот, кто лучше сможет договориться с правительством. Ряд банков получили в траст госпакеты акций в обмен на кредиты правительству, но победителем оказывался в некоторых случаях не тот, кто предлагал более выгодные условия сделки , а тот, кто имел более тесные связи с государственными структурами. Наиболее сильные позиции в первых же залоговых аукционах занял ОНЭКСИМ банк, которому всегда (и, как выяснилось , совсем небезосновательно) приписывались неформальные связи с высшими эшелонами государственной администрации. Так , на залоговых аукционах 1995г. ОНЭКСИМ банк в качестве представителя Госкомимущества одновременно выступал и организатором, и участником аукциона, что с юридической точки зрения являлось очевидным нонсенсом.
Главное, однако, не в этом. По уточненным условиям залоговых аукционов 1995 г. Залогодержатель, не получивший возврата кредита от заемщика (правительства) до 01.09.1996 г (а первоначальный срок и вовсе был до 01.01.1996 г. ), имел право продать предмет залога, т.е. госпакеты акций. Именно для этого с ним и заключался в свое время договор комиссии. Кредиты не возвращены, но банки не торопились продавать залоговые пакеты. Примечательно , что президентские указы , продлевающие сроки закрепления госпакетов нефтяных компаний в федеральной собственности , обратной силы иметь не могут, т.к. не в праве распространяться на предмет уже состоявшихся гражданско-правовых отношений – залоговые пакеты. Слабое российское законодательство не позволяет однозначно квалифицировать данные события как приватизацию, но и утверждать обратное тоже нет оснований. Скорее всего нежелание банков продавать залоговые пакеты стало ещё одним шагом в сторону складывающейся в России тенденции к интеграции финансовых и производственных капиталов.[14]
2.3.3 Современный этап приватизации 1997- 2011 гг.
Этот этап начался в 1997 году и продолжается до сих пор. Последний этап приватизации является самым длительным, ведь конечный его итог- это появление абсолютно устойчивой системы прав собственности. Происходят последние (однако самые долгие) изменения во всех комплексах, связанных с системой частной собственности. Однако ещё рано говорить об итогах приватизации в России, но ясно одно: Россия рано или поздно станет страной с рыночной экономической системой.
Процесс приватизации в РФ будет завершен в 2009-2011 гг. Приватизация должна была завершиться уже в 2007 г. , однако, многие объекты, которые были внесены в план приватизации, не были приватизированы, т.к. многие госпакеты акций являются неликвидированными.