А.В. Щеглов, кандидат педагогических наук, доцент (Юридический институт МВД России)
Главное, что лежит в основе террористических акций и, прежде всего, политического (и государственного) терроризма, – это идеология. Жестокая, кровавая борьба за главенство убеждений, идеалов. Россия XIX – XX вв. была своеобразным полигоном, азбукой терроризма: «Иду работать в террор», – говорили Дмитрий Каракозов, «народовольцы», Александр Ульянов и другие. Плеяда людей, вне сомнения, мужественных и честных, обуреваемых, казалось бы, светлыми помыслами, но не видящих иного способа достижения своих целей была ввергнута в жестокую тайную «войну».
Основоположник теории терроризма немецкий философ Карл Гейнцен еще в 1848 г. доказывал: запрет убийства неприменим в политической борьбе, а физическая ликвидация сотен и тысяч людей может быть оправдана, исходя из высших интересов человечества. Концепция эта получила дальнейшее развитие в теориях Бакунина и Кропоткина, которые выдвигали доктрину «пропаганды действием». Суть ее в том, что только террористические действия способны побудить массы к давлению на правительство. Однако террористические акции анархистов имели стихийный характер и были сравнительно малочисленны.
Терроризм и его жертвы
Можно выделить некоторые основные черты терроризма, которые просматривались в действиях российских террористических группировок:
1. терроризм являлся частью политической стратегии, а совершаемые террористические акты оправдывались некой политической и иной идеологией и программой;
2. деятельность террористов всегда групповая, организационная, а не индивидуальная, даже если группы немногочисленны;
3. террористические акции террористы и их организаторы обосновывали (оправдывали) некой политической и иной идеологией и программой;
4. наличие лидеров, способных мобилизовать людей на совершение террористических актов;
5. терроризм проявляется в актах социально и политически неприемлемого насилия;
6. существует модель символического и представительного (репрезентативного) выбора жертв и объектов терроризма;
7. любое политическое движение совершаемыми террористическими актами преднамеренно стремится оказать насилием психологическое воздействие на определенные группы населения с тем, чтобы изменить их отношение или политическое поведение (по сути – социальный выбор).
Сегодня, как никогда, реальна угроза того, что разного рода политические доктрины, проповедующие или оправдывающие применение насилия и террора для достижения политических, социальных, иных целей, будут взяты на вооружение и активно проводиться в жизнь некоторыми экстремистски настроенными политическими группировками.
Факторами, обусловившими появление такой угрозы, являются:
• многопартийность, в условиях которой отдельные политические партии ведут борьбу с использованием открытой конфронтации. Усиливается политическое противоборство, выходящее зачастую за правовые рамки. В связи с этим (и не только с этим) сокращаются возможности федеральных и местных органов власти и управления влиять на протекающие в политической, экономической и социальной сфере процессы в условиях отсутствия эффективных механизмов реализации действующего законодательства;
• существование подполья, в котором оказались некоторые политические партии и движения, признаваемые неконституционными;
• наличие националистических движений, в программе которых имеются антиконституционные или экстремистские положения, предусматривающие насильственную борьбу с «некоренным населением», противодействие власти во имя достижения политических целей, а также идеологическая обработка социальных сил, которые потенциально могут принять участие в такой борьбе;
• активизация деятельности зарубежных эмигрантских центров экстремистского националистического и религиозно-фанатического толка на территории России и ряда стран СНГ, что выражается, в частности, в появлении эмиссаров, в том числе, специалистов по проведению массовых акций протеста с неповиновением властям и терроризму.
Степень данной угрозы увеличивается еще и вследствие того, что, в отличие от террористов прошлого, располагавших довольно примитивными материально-техническими возможностями, в руках современных преемников новейшие технологии в области вооружений, взрывчатых и отравляющих веществ, самые современные средства транспорта и связи, что делает терроризм проблемой не только общенационального, но и глобального масштаба.
Обстановка, сопряженная с проявлениями преступности террористического характера, продолжает обостряться. (Напомним, что к преступлениям террористического характера в соответствии со ст. 3 Федерального закона «О борьбе с терроризмом» отнесены преступления, предусмотренные статьями 205-208, 277 и 360 УК РФ. К преступлениям террористического характера могут быть отнесены и другие преступления, если они совершены в террористических целях). Так, год 1999-й считается одним из неудачных: в том году по сводкам МВД России совершено 41 преступление с применением взрывных устройств, квалифицированных по ст. 205. Из них 8 случаев обнаружения взрывных устройств и 33 террористических акта совершенных путем взрыва, или 4,0 % от общего количества взрывов. Пострадало 1184 человека (65 % от общего числа пострадавших при взрывах), из них погибло 373 (63,1 % от общего числа погибших при взрывах) [7]. Наиболее тяжкие последствия имели террористические акты, совершенные 19 марта в г. Владикавказе, 4 сентября в г. Буйнакске, 8, 13 сентября в г. Москве и 16 сентября в г. Волгодонске. В них пострадало 1070 человек (90,4 % от общего числа пострадавших при террактах), из них 360 погибли (96,5 % от количества погибших при террактах) [8].
Особенно циничным по исполнению стал террористический акт с использованием взрывного устройства 9 мая 2002 года в Каспийске. Погибло 42 человека, ранены 160 человек.
Преступления, совершаемые с применением взрывных устройств, все более приобретают черты организованности и профессионализма, в силу чего их раскрываемость остается невысокой. Анализ криминологических аспектов преступлений, совершаемых с применением взрывчатых веществ и взрывных устройств, дает основание прогнозировать дальнейший рост тяжких преступлений (террактов, умышленных и заказных убийств) посредством совершения криминальных взрывов.
За последние годы количество серийных убийств в России увеличилось более чем в два раза. По данным МВД, «количество серийных преступлений по сравнению с итогами, например, пятилетней давности увеличилось более чем в два раза. Если пять лет назад в стране было зарегистрировано пятнадцать кровавых серий, в 2000 г. – уже тридцать три» [1].
Велики социально-психологические последствия совершения террористических акций. Они оказывают мощное негативное морально-психологическое воздействие на население, порождают страх, беспокойство за свою жизнь и жизнь своих близких, чувство неуверенности и незащищенности. Эти переживания порождают неверие граждан в способность государства (власти) и его правоохранительных органов защитить людей. Согласно результатам регулярно проводимых социологических опросов значительная часть населения России (по некоторым данным до 90 %) высказывает недоверие органам МВД и ФСБ в том, что они смогут защитить его от преступных (прежде всего – террористических) акций [2].
В последние годы возросло количество таких бесчеловечных и жестоких преступлений, как взрывы в местах массового скопления людей, например, в кинотеатрах, вокзалах, аэропортах, в общественном транспорте. Жертвами этих преступлений становятся случайные люди. Однако именно бессмысленная с общечеловеческой точки зрения жестокость в отношении ни в чем не повинных людей, среди которых оказывается немало женщин, стариков и детей, гарантирует в средствах массовой информации широкую рекламу целей и требований, выдвигаемых террористами.
8 августа 2000 г. (время – 17.55, час «пик») в Москве, в пешеходном переходе под Пушкинской площадью была взорвана бомба. В результате взрыва – 8 человек погибли, 97 получили ранения. Заметим, что пострадавших оказалось намного больше, их сотни и даже тысячи. Специалисты Государственного научного центра социальной и судебной психиатрии имени В.П. Сербского пришли к выводу: источник мучений многих людей – сильное эмоциональное потрясение, ожог души, полученный после взрыва на Пушкинской площади. В людях поселился вирус страха. Жизнь показала, что случайной жертвой может стать каждый.
Вот что об этом писала пресса (спустя несколько месяцев после трагедии): «…С тех пор, как в Москве стали раздаваться взрывы, а в ГНЦ имени Сербского появился телефон доверия… «горячая линия» раскаляется от звонков. При этом подавляющее число обратившихся за помощью назвать пострадавшими можно с большой натяжкой… Не получившие ни царапины, не потерявшие близких и кров, подчас даже не побывавшие на месте чрезвычайного происшествия граждане получали столь мощную психическую травму, как если бы оказались в эпицентре трагедии.
Рекордное количество обращений специалисты Центра зафиксировали после памятных москвичам взрывов домов в сентябре 1999 года. По масштабу и силе психологического ущерба смерть сотен невинных, спящих людей специалисты считают беспрецедентной.
…Постепенно стрессы накапливаются (психиатры называют это явление сенсибилизацией), перегружая и без того истощенную защитную систему организма, которая в конце концов дает досадный сбой» [3].
Разумеется, кто и когда станет психологической жертвой очередного ЧП, предугадать заранее невозможно. Когда речь идет об ослабленном морально и физически человеке, классические законы развития посттравматического стрессового расстройства не действуют. Механизм психической травмы специалисты сравнивают в этом случае с минно-взрывной травмой, когда осколки от взрыва разлетаются на десятки километров, раня совершенно случайных людей. Одних делает уязвимыми особый, реактивный тип нервной системы. Других – слишком изнеженное воспитание или предыдущие потрясения, напоминанием которых служит произошедшее ЧП.