Прежде всего прочность моральных истин не связана для него с тем или другим представлением о мире. У него нет определенной космологии - хотя бы той, которую выработал стоицизм. Он склоняетсяк этой последней в ее общих чертах, но достоверность ее нигде не стоитдля него вровень с достоверностью нравственных начал, к которым обращается человек. Дело не только в том, что интерес Марка Авррелияссосредоточен на этих последних, как это вообще мы наблюдаем в позднейшем стоицизме, и не только в его сомнениях относительно возможности постигнуть физическую истину ; для него, если даже правы не стоики, а эпикурейцы, и, если миром управляет нс единый закон, а самый случай, если все сводится к игре атомов, побуждения человека к добру этим не устраняются и привязанность к миру не усиливается. Эта мысль повторяется чрезвычайно часто.
Поэтому, когда в “Размышлениях” мы читаем, что человеческому телу свойственны элементы, огненные, воздушные, водяные и земляные, автор пользуется лишь распространенной гипотезой, не возводя ее на степень категорической истины.
Это отсутствие догматизма освобождает от сектанского духа, от преувеличенною прославленья одной философской школы за счет других. Когда Марк Аврелий находит родственные ему мысли у Эпикура, ои не боится их брать, не боится и признагь в представителе гедонистической философии мудрого учителя жизни.
Догматизм религиозный присущ “Размышлениям” не в большей мере, чем догматизм философский. Ни один не может притязать на исключительное право раскрытия людям божественнои тайны. Одно представлялось Марку Аврелию несомненным : наличность в мире божества ; атеизм противоразумен. Но что представляют эти боги, являются ли они лишь аспектами созидающего разума о котором учили стоики и на который часто ссылается Марк Аврелий? Несомненно, мы найдем у него тенденцию к монотеизму. Если мир един, то един наполняющий его бог, един и общин закон, едина и истина. Учение о посредниках между божеством и человеком, та демонология, которая так принялась на почве религиозно философского синкретизма, остается ему чуждой. Общение человека с божеством осуществляется прежде всего самопознанием, а затем и молитвой. По-видимому, для Марка Аврелия первое можег заменять второе : молитвы есть ее лишь словесное выражение внутреннего чувства, и как таковое она должна быть проста и свободна наподобии приводимой им молитвы афинян о дожде.
Место человека в мире изображается в “Размышлениях” в двух как бы противоположных аспектах. С одной стороны, постоянно возвращаются напоминания о всей эфемерности человеческой жизни. Земля естьлишь точка в бесконечном пространстве, Европа и Азия лишь уголки мира, человек - ничтожный миг времени. Огромное большинство исчеэаег из памяти окружающих ; лишь некоторые превращались в мифы, но и эти мифы обречены на забвение. Нет более суетной заботы, чем забота о посмертной славе. Реален лишь настоящий миг - но что он значит перед лицом бесконечности в прошлом и бесконечности в будущем? И все-таки человеческий дух есть высшее, что мы находим в мире ; по образцу его мы прсдставляем душу целого. Человек не есть его поступки ; вся его ценностьлежит в его душе. И опять - таки Марк Аврелий и здесь остается чуждым какому-либо антропологическому догматизму ; нельзя признать за последний указание, что человеку присущи три элемента : телесный, жизненный и разумный или что душе присуща сферичес кая форма. Господствующий мотив Марка Аврелия и здесь чисто этический.
Человек есть частица мира; его поведение входит в общий план судьбы или промысла. Самое чувство гнева должно падать, когда мы вспомним, что порочный не мог действовать вопреки своей природе. Но это не значит, чтобы у человека была отнята всякая свобода и с него снята всякая ответственность. Марк Аврелий подошел к великой философской проблеме необходимости и свободы, разрешить которую в пределах стоического детерминизма ; он, естественно, не был в состоянии. Его понимание этики осталось слишком интеллектуалистическим. Грех - в основе заблужденье и незнанье. И в глазах Марка Аврелия, не по своему выбору, но всегда вопреки себе человеческая душа лишается истины - равным образом справедливости и, благополучия, кротости. Как всегда в интеллектуалистической этике, проблема зла лишается своей трагической безвыходности, и нет необходимости в искуплении, которое превышало бы человеческие силы. С другой стороны, фатализм Марка Аврелия совершенно свободен от той беспощадности в оценке заблуждающихся и погрешающих, которая так часто вырабатывается на почве религиозной веры в предопределение - хотя бы в кальвинизме.
Марк Аврелий никогда не был другом христиан.Единственное место в его “Размышлениях”, где упоминается о христианах, показывает, что он оставался холодным перед их готовностьюпринять мученье и смерть за свое исповедание ; в этой готовности он усматривал даже нечто суетное и театральное.
Возможно, ввиду более практического подхода к жизни римские стоики сосредотачивали свое внимание на запутанных проблемах логики и метафизики меньше, чем их греческие предшественники. Вместо этого они чаще всего принимали основопологающую структуру стоицизма в том виде, в каком она дошла до них, и посвящали себя этической и социальной стороне стоической философии. Это полностью относится к Марку, как и к жившему за век до него Эпиктету. Кроме того, Марка весьма интересовала религия, и “Размышления” сплошь усеяны пассажами, подчеркивающими теологические аспекты стоической онтологии.
Чтобы понять стоицизм Марка во всей его целостности, необходимо отправляться от его метафизики. Здесь он в целом ортодоксален : вселенная - это материальный организм, состоящий из четырех основных элементов. Все случающееся причинно обусловлено, поэтому в мире нет места случайности. Другим способом выразить ту же мысль, на котором делает акцент Марк, является утверждение, что вселенная управляется законом и порядок вещей есть манифестация разума. Из этого, по мысли Марка, следует, что существующий правящий вселенной разумный законодатель, или Бог. Однако, в отличии от иудее - христианской традиции, Марк понимает Бога не как трансцендентное существо, вступающее в личные взаимоотношения с человечеством. Бог, согласно Марку, - это скорее имманентный разум, определяющий ход всемирной истории. Поскольку вселенная целиком и полностью разумна, постольку, заключает Марк, она является также и благой. Таким образом, полагать, будто нечто, случающееся в естественном порядке вещей, есть зло, значит совершать фундаментальную ошибку. Следовательно, стержнем учения Марка является некая разновидность космического оптимизма.
Стоицизм Марка Аврелия
Марк Аврелий занимается исключительно этическими проблемами и очень далек от всякой логики, физики и диалектики. Ведь задача заключается не в исследовании земных и подземных глубин, но в общении с внутренним демоном и честном служении ему.
Философия Марка Аврелия возникла из чувства полной беспомощности, слабости, ничтожества и покинутости человека, доходящей досовершенного отчаяния и безысходности. Марк Аврелий дает прямо-таки классические выражения этому чувству: “Время человеческой жизни - миг ; ее сущность - вечное течение ; ощущение - смутно; строение всего тела - бренно; душа - неустойчива; судьба - загадочна; слава - недостоверна. Одним словом, все относящееся к телу подобно потоку, относящееся к душе - сновидению и дыму. Жизнь - борьба и странствие по чужбине ; посмертная слава - забвение”. Таких мест у Марка Авреяия можно найти множество. Сознание собственной слабости, беспомощности и ничтожества проявляются у императора Марка Аврелия.
Соответственно этому обостренному чувству тоски и отчаяния Марка Аврелия в невероятной степени возрастает обращение к божеству, вера в божественное откровение, вообще значение религиозною элемента в философии.
Марк Аврелий поощрял и официальный культ, тщательно выполнял все свои жреческие обязанности и усердно участвовал в языческих богослужениях. Но у Марка Аврелиядело никоим образом нс ограничивается этой чисто формальной и гражданской религией. Очень напряженные, очень интимные, очень нервные отношения к божеству. Из всего этого хаоса и смятения, невероятного ничтожества и беспомощности человеческой личности есть, по Марку Аврелию, лишь один выход: обращение к божеству, внутреннее, интимное общение с ним, отрешение от всего внешнего, погружение в собственную душу. Марк Аврелий требует не просто стоической апатии и нравственного очищения речь идет не просто, как у древних стоиков, о том, что мудрец не должен волноваться ничем внешним, но о том, что все внешнее вообще не должно существовать для души и соприкасаться с ней. У Марка Аврелия еще нет сверхумного погружения в божественную сущность, но само это приближение говорит о необычайном возрастании роли религиозного у поздних стоиков.
В антропологии Марка Аврелия много моментов, сближающих его с платонизмом и закономерно включающих в ряд представителей стоического платонизма. Человек состоит из трех частей: грубой материи, или тела ; более тонкой материи, или жизненной силы, и третьей, нетелесной сущности - разума или духа, который и есть собственное Я человека.
Но у Марка Аврелия мы находим и множество ортодоксально стоических положений об автаркии, о независимости мудреца и т. д. В этом, между прочим, проявляется античный характер его философии, поскольку при всей своей мягкости и терпимости к человеческой слабости Марк Аврелий весьма далек от христианства. Достижение внутренней гармонии внутреннего порядка и покоя рассматривается как основная и единственная цель философии.
Необходимо сказать, что, несмотря на всю упадочность в оценках человеческого субъекта у Марка Аврелия, этот человеческий субъекткое-где выступает у него все же с эстетическойтерпимостью. Как-никак, Марк Аврелий все же мыслит возможность гармонического и вполне упорядоченного внутреннего состояния человека. Марк настолько низкого мнения о человеческой душе, что единственный выхо для них - это только милость божья. Это - факт. И тем не менее у Марка Аврелия еще хватает внутренней силы для того, чтобыпроповедовать какую-то гармонию души, пусть хотя бы и чисто моральную, причем эта гармония, несомненно, является для него чем-то самодовлеющим.