Вскоре Федор Павлович умер, и уже на средства его вдовы была опубликована часть научных материалов «Камчатской экспедиции».
Голые актрисы и молодой леопард
Единственным братом-Рябушинским, не принимавшим участия в семейном предприятии, стал Николай Павлович. Он был не раз женат, но семейная жизнь у него как-то не складывалась… Он ударялся в бесконечные кутежи, на которые тратил несметное количество денег. Так, например, за два месяца на одну свою возлюбленную – певичку Фажетт из французского ресторана Aumont в Камергерском переулке – он истратил около 200 тысяч рублей. Одно только колье, подаренное им Фажетт, обошлось в 10 тысяч 200 рублей. Семье даже пришлось предпринять экстренные меры и взять опеку над транжирой. Правда, после того как опека была снята, загульная жизнь «Николаши» возобновилась.
Много шума вызвало сооружение в Подмосковье виллы Николая Рябушинского «Черный лебедь», где, как поговаривали, устраивались «афинские ночи с голыми актрисами».
Мебель, которая изготавливалась для этой виллы по специальному заказу хозяина, была украшена маркой в виде черного лебедя. Этот же знак – в черном овале силуэт лебедя с надписью «Вилла Черный лебедь» – был изображен на всех салфетках, посуде, столовом серебре, бокалах и рюмках. Новоселье справлялось с невиданной пышностью, гости были поражены, едва вступив за ворота сада: они увидели дорожки, обрамленные рядами высаженных в грунт пальм, и клумбу перед террасой, сплошь засаженную орхидеями и другими экзотическими растениями. На этом сюрпризы не кончились – в саду у собачьей конуры сидел на цепи молодой леопард!
У входа в сад был воздвигнут мраморный саркофаг, увенчанный бронзовой фигурой быка, – здесь должны были покоиться останки хозяина после его смерти. В саду бил фонтан, прогуливались павлины и фазаны, пели заморские птицы с невиданно ярким оперением. «Черный лебедь» была одной из самых роскошных загородных дач ближнего Подмосковья и помимо всего прочего славилась исключительной коллекцией картин старой и новой живописи, которую собрал Николай Павлович.
Хозяин «Золотого руна»
Однако и «Николаша» внес свой вклад в русскую культуру: на его средства издавался дорогой иллюстрированный журнал «Золотое руно», который объединил русскую живопись, литературу и музыку, связав их с общей философией искусства. Цель издания была заложена в его названии, которое сам редактор-издатель определял как «упорное искание того Золотого руна, которое скрывается не в какой-нибудь таинственной Колхиде, а здесь, в глубине русского народного духа»... Журнал объединил художников нового поколения и известных писателей-символистов – А. Блока, В. Брюсова, К. Бальмонта, З. Гиппиус, Д. Мережковского.
Вскоре Николаю Рябушинскому захотелось еще чего-то необычного, и он вознамерился устроить художественную выставку московских символистов.
В 1907 году целиком на средства Николая Павловича открылась выставка «Голубая роза», которая стала настоящей сенсацией в московском мире искусства и была устроена с такой исключительной изысканностью, что подобного не видали никогда. Выставка благоухала цветами. Тихо и чувственно играл невидимый оркестр. Свои стихи читали Андрей Белый и Валерий Брюсов. Устроители выставки во главе с Николаем Павловичем стремились создать атмосферу полного погружения в искусство, что им с блеском удалось. Как бы там ни было, фигура Рябушинского и его начинания вызывали в основном ироническое отношение. Его купеческое происхождение плохо ассоциировалось с утонченными устремлениями, а новое искусство большинство современников вообще не желали признавать. «Купчина», «издерганный поросенок», «Лаврентий Великолепный» (почему Лаврентий?) – какими только прозвищами не награждали капризного покровителя искусств. Ни его издательская деятельность, ни собственное творчество не нашли признания у современников. Между тем, время показало, что Николай Павлович обладал и вкусом, и настоящим чутьем на подлинно художественные вещи.
К концу 1909 года картежная игра, которой увлекался «Николаша», окончательно его разорила. Журнал пришлось закрыть, средств на выставки тоже не было. К тому же любвеобильный Николай Павлович испытал серьезную личную драму и даже предпринял попытку самоубийства, к счастью, неудачную.
Брат за брата
После революции многие Рябушинские оказались за границей – во Франции, Италии, Англии. «Наша семья странная, – писал Михаил Рябушинский, – годами мы иногда не видимся друг с другом, часто ссоримся и холодны и равнодушны при встречах, и в то же время внутренне очень близки».
Капитал, размещенный в иностранных банках (а именно, 500 тыс. фунтов стерлингов), позволил им продолжить бизнес. Первое время дела шли совсем неплохо. Конечно, их предпринимательская деятельность за границей была более скромна, чем на родине, но они смогли даже заниматься благотворительностью.
Семья Дмитрия Павловича вынуждена была бежать из России после того, как группа вооруженных людей ворвалась в их дом в Кучине и устроила там погром. С 1919 года Дмитрий Павлович жил с семьей в Париже, получил в Сорбонне степень доктора математических наук, выступал с докладами в Оксфорде и других университетах. Также в Париже он основал научно-философское общество, которое стало одним из центров русской мысли за рубежом.
Горемычный же Николай Павлович, оказавшись после эмиграции в Париже, сразу попросил денежной помощи у братьев. Для открытия собственного дела ему была выдана «беспроцентная ссуда сроком до востребования». Братья помогли ему завязать новые связи с антикварами, и вскоре Николай Павлович открыл приличный антикварный магазин на авеню Клебер. Продолжил он заниматься и живописью – ему удалось устроить выставку своих картин и выпустить каталог. Впоследствии художник, побывавший в гостях у Рябушинского, писал: «Днем Рябушинский продает антиквариат, ночи он делит между своими картинами и своей молодой женой. И я думаю, что сегодняшний Рябушинский с его манией живописи и с его прелестной женой даже богаче прежнего Рябушинского, когда он был одним из самых богатых людей на Святой Руси, потому что живопись и любовь гораздо более драгоценны, чем золото и его власть». И все же после Великой депрессии 1930-х большинство предприятий Рябушинских разорилось. Тяжелыми выдались для братьев и годы Второй мировой войны. Однако при всех своих удачах и неудачах Рябушинские много сделали для культуры русской эмиграции – а вот родина забыла о них надолго.
И не просто забыла: две сестры, Надежда и Александра Рябушинские, оставшиеся в Москве, погибли в 30-х годах на Соловках, и даже дата их смерти неизвестна.
Казалось, годы советской власти должны были и вовсе вытравить каленым железом любую память о талантливой семье Рябушинских – скупые строки о них можно найти разве что в воспоминаниях художников и писателей (с легкой руки транжиры Николая) и ученых (благодаря «запрещенному академику» Дмитрию и младшему брату, Федору). И все же эта фамилия не забыта. И непростой опыт Рябушинских, возможно, принесет пользу будущим предпринимателям.
Список литературы
The CHIEF №6-7(61) 2007