Смекни!
smekni.com

Отражение социально-политической истории Древней Руси в "Молении Даниила Заточника" (стр. 2 из 3)

Не дай же, Господи, в полон земли нашей языком, не знающим Бога, да не рекутиноплеменницы: где есть Бог их…[8].

В этих словах чувствуется беспокойство автора за судьбу Руси. Такие настроения вообще характерны в литературных произведениях данного периода. Писателей весьма волновали проблемы межкняжеских отношений, мешавших успешной борьбе Руси с внешними врагами. Хотя Даниил в основном просит в своем «Молении» исключительно за себя, он все же обеспокоен судьбой отечества.

Заточник уверен, что для успешной борьбы с внешними угрозами, князю необходимо с умом управлять своим войском:

Славно за бугром коней пасти, так и в войске хорошего князя воевать. Часто из-за беспорядка полки погибают…[9]

Правда не стоит преувеличивать беспокойство Даниила за Русь. Позиции автора все же были связаны со слишком узкими, временными задачами. Понятие Родины в данном произведении оттеснено на второй план.

1.2 Внутренняя политика и ее отражение в «Молении»

При распаде Киевской Руси образовались довольно сильные и крупные государства-земли, отличающиеся своей внутренней структурой управления. При всех различиях им присущи некоторые общие черты. Везде мы видим три основные силы, обладающие властью: князь, боярство, городское вече. В зависимости от того, кому принадлежала власть, эти государства условно можно разделить на три типа: раннефеодальная монархия, феодальная республика и деспотическая монархия.

Владимиро-Суздальское княжество, откуда родом «Моление» являлось в тот период деспотической монархией. Ведь не зря Андрей Боголюбский, желая укрепить свою власть, перенес столицу во Владимир-на-Клязьме. В 1162 г.он изгнал из ростово-Суздальской земли трех своих братьев, двух племянников и мачеху, а также отцовскую дружину. Тем самым были заложены основы неограниченной деспотической власти владимирского князя.

Литературный жанр молений распространялся преимущественно в те эпохи Развитого Средневековья, когда в общественном сознании снова начали укрепляться принципы монархической государственности, опиравшиеся не на старые феодально-родовые традиции, а на личную службу подданных. Новая позиция писателя, мелкого вассала, по отношению к его первому читателю – самовластному сюзерену – состояла не в том, чтобы эпически воспеть его подвиги, как это бывало ранее, или, напротив, публицистически порицать его ошибки с позиций общего блага Русской земли, а в том, чтобы противопоставить князя его крупнейшим вассалам (боярам) и предложить ему свою преданную службу, угождая при этом его политическим воззрениям и личным вкусам.

Даниил мог принадлежать только к той прослойке населения, которая энергично поддерживала сильную княжескую власть. Именно здесь могли зародиться и общественные взгляды автора относительно князя и его администрации. Князь непременно должен заботиться о хорошем управлении страной:

…дуб силен множеством корней, так и град наш – твоим управлением[10]

Также хорошее управление Даниил сравнивает с гармоничной игрой на гуслях или строением тела, которое «держится жилами».

Он вообще всячески восхваляет князя, призывая его к щедрости и указывая на его богатство:

Да не будет сжата рука твоя, княже мой, господине, на подаяние бедным: ибо не чашею моря не вычерпать, ни нашими просьбами твоего дому не истощить…ибо щедрый князь – отец многим слугам: многие ведь оставляют отца и матерь и к нему приходят. Хорошему господину служа, дослужиться свободы…[11]

Далее Заточник критикует боярское самоуправство. Примечательна в связи с этим мысль о том, что несмотря на все могущество князя, его деяния всегда оказываются зависимыми от ближайших советников:

Ведь не море топит корабли, но ветры; не огонь раскаляет железо, но поддувание мехами; так и князь не сам впадает в ошибку, но советчики его вводят. С хорошим советчиком совещаясь, князь высокого стола добудет, а с дурным советчиком и меньшего лишится[12].

Боярин и князь противопоставляются друг другу, с явным предпочтением последнего. Боярское засилье несправедливо и порождает все беспорядки в государстве, а также ведет к прямому ущербу авторитету верховной власти.

Не имей себе двора близ царева двора и не держи села близ княжего села: ибо тиун его – как огонь, на осине разожженный, а рядовичи его – что искры. Если от огня и устережешься, то от искр не сможешь устеречься и одежду прожжешь[13].

Но так ли все было на самом деле, как описывает нам Даниил? Он, конечно, приукрасил многие обстоятельства. Действительно, социальной базой, на которую опирался князь в начале XII века на Владимиро-Суздальской земле стали милостники люди, зависящие от милости князя. Речь идет о некой «служебной организации». Основы изменения статуса княжеских слуг наблюдаются еще в Правде Ярославичей. Права, прежде принадлежащие исключительно княжеским дружинникам, начинают распространяться и на верхушку «служебной организации». Например, за убийство «тиуна огнищного», о котором также идет речь в «Молении», и «конюха старого у стада» теперь положено было выплачивать – как и за «княжего мужа» (дружинника) – двойную виру в 80 гривен. Но в отличие от дружинников дворня, или дворяне, как их стали называть с конца XII в., не считались ровней князю. Он являлся для них господином, а не товарищем, как для дружинников, с которыми делил все тяготы походной жизни.

Таким образом, служба князю милостников строоилась на основаниях, близких к понятию подданства (служба, где отсутствует договорная сторона).

Но Даниил все же прав, указывая на немаловажную роль приближенных князя в управлении государством. Ведь в ночь с 29 на 30 июня 1174 г. Андрей был убит в Боголюбовском дворце группой заговорщиков – своих же «милостников». Хотя по-прежнему именно дружина решала вопрос о том, кто станет новым князем, власть управляющих княжеским хозяйством постепенно возрастала. Вместе с тем на северо-востоке Руси укреплялась социальная основа новой системы государственной власти – деспотической монархии, базирующейся на прямом подчинении подданных-холопов своему господину-князю.


Глава II. Социальные отношения на Руси в XII-XIIIвв.

2.1 Быт и занятия

Появление в древнерусской литературе жанра таких политических слов и молений свидетельствует о том, что она вступила в новый период своего развития, определяемый серьезными видоизменениями в области общественной мысли. Произошли значительные сдвиги и в мироощущении древнерусского писателя. Рациональная самоуверенность автора имела своей основой такие новые черты феодального самосознания, которые связывались с появляющимися перспективами политической роли незнатного «служилого» человека на историческом этапе возрождающейся древнерусской государственности. По мнению некоторых ученых, именно «Моление» Заточника стало литературным предвестием дворянской публицистики Московского государства.

Следует обратить внимание на то, что Даниил использует многие бытовые термины, но не в порядке повествования о жизни простого человека, а для построения сравнений, метафор, отдельных образов:

…кому Новый Город, а у меня в доме углы завалились, так как не расцвело счастье мое…[14]

Для старого деревянного строения важный термин, так как «на углы» ставились как терема, так и деревянные храмы. Даниил непосредственно с этим знаком.

Также нет сомнения, что автор располагает знаниями и о некоторых техниках, используемых в ремесле. В XII в. древнерусские ремесленники освоили сложную технику обработки металла. Кузнецы изготовляли лопаты, топоры, лемеха, серпы, ножи и др. важные в быту предметы. Кроме этого из металла делали оружие. В «Молении» довольно часто встречаются названия металлов:

Злато плавится огнем…железо переплавишь…не огонь раскаляет железо, но поддувание мехами…[15]

Это говорит о том, что металлообработка в то время уже была довольно известна и широко применяема.

Также Заточник дает точное описание паволоки:

Паволока, расшитая разноцветными шелками, красоту свою показывает…[16]

Это очень дорогая ткань, доступная не каждому дворянину, что уж говорить о простом человеке.

Вообще одежда жителей Древней Руси, принадлежавших к разным слоям населения, различалась не столько покроем, сколько материалом, из которого была изготовлена. У крестьянина или рядового горожанина одежда была холщовой, а у бояр и князей – бархатной, у простолюдина кожух шился из овчины, а у князя – из соболя или другого дорогого меха.

Жилище бедных и богатых также имели серьезные различия. Типичное жилище в Древней Руси – полуземлянка или бревенчатый сруб, пол земляной или дощатый. Печь топилась по-черному (без дымохода) для меньшего расхода дров и большего сохранения тепла. У зажиточных городских жителей дома состояли из нескольких соединенных между собой срубов. В княжеских и боярских домах (хоромах) устраивались крытые галереи, строились терема. Основу внутреннего убранства составляли лари и лавки, на которых и сидели, и спали. Наиболее точно о бытовом различии обычных жителей и зажиточных, в данном случае о князе, рассказывает Даниил Заточник:

Когда услаждаешься многими явствами, меня вспомни, хлеб сухой жующего; или когда пьешь сладкое питье, вспомни меня, теплую воду пьющего в укрытом от ветра месте; когда же лежишь на мягкой постели под собольими одеялами, меня вспомни, под одним платком лежащего, и от стужи оцепеневшего, и каплями дождевыми, как стрелами, до самого сердца пронзаемого…[17]