Это событие и было принято считать моментом образования Русского государства.
Такая трактовка вызывает, по крайней мере, два возражения. Во-первых, фактический материал, приводимый в «Повести временных лет», не дает оснований для вывода о создании Русского государства путем призвания варягов. Наоборот, как и другие источники, дошедшие до нас, она говорит о том, что государственность у восточных славян существовала еще до варягов. Во-вторых, современная наука не может согласиться со столь примитивным объяснением сложного процесса образования любого государства. Государство не может организовать один человек или несколько даже самых выдающихся мужей. Государство есть продукт сложного и долгого развития социальной структуры общества. Тем не менее, летописное упоминание было взято на вооружение еще в XVIII в. определенной группой историков, разработавших варяжскую версию образования Русского государства. В это время в Российской Академии наук работала группа немецких историков, которые истолковали летописное предание в определенном смысле. Так родилась пресловутая «норманнская» теория происхождения Древнерусского государства.
Уже в то время норманизм встретил возражения со стороны передовых русских ученых, среди которых был и М. В. Ломоносов. С тех пор все историки, занимающиеся Древней Русью, разделились на два лагеря — норманистов и антинорманистов.
Современные отечественные ученые преимущественно отвергают норманнскую теорию. К ним присоединяются и крупнейшие исследователи славянских стран.[7] Однако определенная часть зарубежных авторов до сих пор проповедует эту теорию, хотя не в столь примитивной форме, как это делалось ранее.
Главным опровержением норманнской теории является достаточно высокий уровень социального и политического развития восточного славянства в IX в. Древнерусское государство было подготовлено многовековым развитием восточного славянства. По своему экономическому и политическому уровню славяне стояли выше варягов, поэтому даже позаимствовать государственный опыт у пришельцев они не могли.
Дореволюционные историки считали датой образования Древнерусского государства 862 год, когда Новгородские князья якобы пригласили Рюрика (862-879) на княжение в Новгород.
Князь Олег (882-912) в 882 году предположительно захватил Киев (или завладел подкупом князей) и сделал его столицей славянских союзов.
Княжение Олега можно считать началом существования древнерусского государства. В 883 году Олег овладел древлянами, в 884 г. - северянами, в 885 г. - радимичами. Восточнославянские племена перестали платить дань хазарам.
Преемники Олега - Игорь, регентша Ольга и Святослав укрепили Древнерусское государство. Князь Игорь (912-945 гг.) присоединил племена угличей и тиверцев, вернул отделившихся от Киева после смерти Олега древлян. Ольга (945-964), Святослав (965-972 гг.) и Владимир (978-1015 гг.) совершают походы на землю вятичей.
Существует и другое мнение. «К моменту смерти Ольги в 969 году существовали все предпосылки к возникновению государства на Руси: законы, пусть пока и в небольшом, зато в письменном виде; примкнувшие после завоеваний первых князей новые земли, определившие границы будущего государства; политическая роль князя, которая при Ольге выросла многократно и стала вполне очевидной. Складывание государства Русь завершилось только к концу Х в., с ликвидацией местных княжений и переходом всех восточнославянских земель под непосредственную власть киевской династии, когда на территориях всех бывших союзов племенных княжеств (кроме вятичей) были посажены наместники киевского князя.
В 988 году эти предпосылки были реализованы, князь Владимир крестил свою дружину в Херсонесе, положив тем самым начало всеобщему переходу русского народа в христианство, и принял титул Великий князь. С этого момента Киевское княжество можно по всем признакам обозначить государством».[8]
Таким образом, в VIII-X веках на огромной территории от Ладожского и Онежского озер на севере до среднего течения Днепра на юге, на западе и юго-западе - до Карпат, Прута и нижнего течения Дуная сформировалось Древнерусское государство с центром в Киеве.[9]
"Повесть временных лет" Нестора составлена в конце XI - начале XII вв., в оригинале до нас не дошла. Известный нам список содержит много противоречий. Составлялась она в период распада Киевского государства. Летописец, выполняя социальный заказ, мог допустить, что версия происхождения князей от варягов возвеличит княжескую власть (Варяги в XI-XII вв. играли видную роль в Европе). Другой задачей Нестора могло быть и стремление показать надклассовый характер государства и князя, чтобы прекратить междоусобицы и социальные конфликты.
Русский ученый А.А. Шахматов в работах "Разыскание о древнейших русских лепесных связях" (1908 г.) и "Повесть временных лет" (1916 г.) установил, что версия о призвании варяжских князей в Новгород и Киев носит искусственный характер. Сюжеты "Повести временных лет" носят творческий, а не исторический характер. На летописца оказали влияние русские князья, которые уже позже родственными или иными узами были связаны с Северной Европой. Одним из таких князей, например, был Мстислав Владимирович, сын Владимира Мономаха.
Советская историческая и историко-правовая наука в части разоблачения норманнской теории представлена работами Б.Д. Грекова, А.С. Лихачева, В.В. Мавродина, А.Н. Насонова, В.Т. Пашуто, Б.А. Рыбакова, М.Н. Тихомирова, Л. В. Черепнина, И.П. Шескольского, С.В. Юшкова и др. Они доказали необъективность норманнской теории. Норманны никакого отношения не имеют к разложению первобытнообщинного строя и развитию феодальных отношений. Влияние на Русь норманнов ничтожно хотя бы потому, что уровень их общественного и культурного развития не был выше, чем в Древней Руси. [10]
В летописном рассказе содержатся, конечно, элементы истины. Возможно, что славяне пригласили нескольких князей с их дружинами в качестве военных специалистов, как это делалось и в более поздние времена на Руси, да и в Западной Европе. Достоверно известно, что русские княжества приглашали дружины не только варягов, но и своих степных соседей — печенегов, каракалпаков, торков.[11] Однако не варяжские князья организовали Древнерусское государство, а уже существовавшее государство дало им соответствующие государственные посты. Впрочем, некоторые авторы, начиная с М. В. Ломоносова, сомневаются в варяжском происхождении Рюрика, Синеуса и Трувора, полагая, что они могли быть и представителями каких- либо славянских племен. Во всяком случае, следов варяжской культуры в истории нашей Родины практически не осталось. Исследователи, например, подсчитали, что на 10 тыс. кв. км территории Руси можно обнаружить лишь 5 скандинавских географических наименований, в то время как в Англии, которую норманны завоевали, это число доходит до 150.
Нельзя сказать точно, когда и как конкретно возникли первые княжества восточных славян, предшествующие образованию Древнерусского государства, но, во всяком случае, они уже существовали до 862 г., до пресловутого «призвания варягов». В германской хронике уже с 839 г. русские князья именуются хаканами — царями.
Зато момент объединения восточнославянских земель в одно государство известен достоверно. В 882 г. новгородский князь Олег захватил Киев и объединил две эти важнейшие группы русских земель; затем ему удалось присоединить и остальные русские земли, создав громадное по тем временам государство.[12]
В последнее время российскими историками осваиваются более “мягкие” определения государства, которые разрабатываются западными философами, социологами и политологами. Типичным примером такого рода можно считать определение, предложенное Робертом П. Вольфом. Согласно этому определению, государство есть: “группа людей, которая правит, издает законы, управляет социальными процессами и вырабатывает правила для социальных групп на определенных территориях и в пределах определенных границ”. Причем, “кем бы ни был тот, кто издает закон, отдает команды и заставляет подчиняться им всех живущих на данной территории, он является государством”. В основе данного определения лежит обобщение опыта множества народов, пребывающих на различных стадиях общественного развития.
По существу такая постановка вопроса о государстве не противоречит определениям, принятым российскими историками. Еще четверть века назад изучение этнографами властных институтов у народов, переживающих ранние стадии развития, привело к выводу о том, что государству предшествовали “догосударственные” - потестарные (от лат. “potestas” - власть) - органы, выполнявшие (в принципе) те же функции, но, в отличие от государства, не имевшие политического характера.
Другими словами, Киевскую Русь лишь при очень большом желании можно назвать государством в том смысле, который вкладывали в данное понятие советские историки. Впрочем, еще в XIX в. этот вопрос считался дискуссионным. Как следствие, неоднократно высказывались сомнения относительно того, действительно ли в X-XI вв. у восточных славян было свое единое государство. В то же время как будто никто не сомневался в существовании древнерусской государственности как таковой.
Действительно, называть государством Киевскую Русь можно только при одном условии, если принять “мягкое” определение государства, не настаивающее для необходимости признания его существования наличия четкой классовой структуры общества, единых границ, языка, культуры, этноса, экономического и правового пространства. [13]