2) сообщники, согласившиеся с другими выполнить совокупными силами или действиями предумышленное преступление, хотя бы они, дав согласие, в выполнении и не участвовали.
К второстепенным соучастникам были отнесены пособники, не принимавшие участие в выполнении, но или: 1) помогавшие или обещавшие помогать замыслившим преступление: а) советами, указаниями, доставлением сведений, б) доставлением средств и в) устранением препятствий; 2) заведомо перед совершением преступления дававшие убежище учинившим иное; 3) обещавшие заранее способствовать сокрытию преступления или преступника после сокрытия оного, относя сюда и обещание принять вещи, добытые преступлением.
В составе шайки Уложение различало: 1) главных виновных, а именно, составителей или основателей шаек, лиц, подговоривших кого-либо к вступлению в шайку, или сформировавших самостоятельное отделение шайки, начальников, как всей шайки, так и отдельных ее частей; 2) сообщников к которым относились все лица, добровольно вступившие в шайку, с знанием о ее свойстве и предназначении, если при том они не играли никакой выдающейся роли в деятельности шайки; 3) пособников, а именно лиц, изобличенных в заведомом доставлении злонамеренным шайкам или сообществам оружия или же иных орудий, или других каких-либо средств для содеяния предположенных ими преступлений.
Весьма существенным в учении о соучастии являлся вопрос об ответственности соучастников. Уложение о наказаниях 1845 г. наказывало составление заговора и составление сообщества преимущественно при преступлениях государственных и против порядка управления, а по отношению к шайкам допускало ответственность за составление таковых: для разбоя, зажигательства, делания или провоза фальшивых денег, ассигнаций, кредитных или иных государственных бумаг, кражи, мошенничества, делания фальшивых документов, контрабанды, запрещенной игры и подкупа должностных лиц.
Система уголовного права пореформенного периода (1880-1890 г.г.) строилась на основе Уложения о наказаниях уголовных и исправительных, новые редакции которого появились в 1857, 1866, 1885 гг.
Разработка нового уголовного Уложения была стимулирована рядом существенных недостатков, содержавшихся в Своде законов. К ним И.С. Таганцев относил противоречия, формализацию, неполноту, неопределенность санкций и отсутствие четкой иерархии наказаний[32 c. 643].
В 1865 г. делается попытка сочетать Уложение о наказаниях уголовных и исправительных с Уставом о наказаниях, налагаемых мировыми судьями.
В течение двадцати лет разрабатывалось новое Уголовное Уложение, подготовленное лишь к 1903 г.
В новом Уложении четко различались Общая и Особенная части. В Общей части давались понятия преступления, умысла, неосторожности, приготовления, покушения, соучастия.
Уложение отказалось от деления соучастников на две группы: действовавших заведомо сообща и согласившихся на совершение преступного деяния без предварительного сговора. Указаны три вида соучастия: непосредственное исполнение преступного деяния несколькими лицами, подстрекательство и пособничество в разных формах. Согласно ст. 51 Уголовного уложения основным признаком соучастия являлось наличие соглашения на совершение преступных деяний (одного или нескольких) или заведомо совместных деяний. Соучастники тяжкого преступления подлежали наказанию, указанному в законе, но суд мог, учитывая несущественность участия пособника в преступном деянии, уменьшить наказание, установить низкий предел указанного в законе наказания (ст.ст. 51.53). Из соучастников проступка наказывался только непосредственный участник или исполнитель преступного деяния (подстрекатель и пособник наказывались лишь в случаях, специально оговоренных в законе).
В отличие от Уложения 1845 г., Уголовное уложение в разделе о соучастии не указывало на прикосновенность. Редакционная комиссия по подготовке проекта Уложения 1903 г. сочла невозможным создавать из прикосновенных (например, недоносителей) особого вида соучастников. Но в Особенной части имелись статьи (например, ст.165), устанавливающие наказание за прикосновенность.
В период образования социалистического государства формирование основ нового права началось с изданием первых декретов Второго Всероссийского съезда Советов, сформировавших его принципы. Декрет “О суде” отменял действие старых законов, если они противоречили “революционному правосознанию”, это и стало главным источником права при отсутствии новых писаных норм. В местных судах в качестве источника продолжали действовать нормы права, применявшегося в ХIХ веке. Постепенно стала складываться новая судебная практика. Революционное правотворчество осуществлялось самими судебными органами, высшими органами власти (съезд, ВЦИК, СНК), руководящими органами политических партий (ЦК) и даже местными Советами.
В декабре 1919 г. Наркомюст принял “Руководящие начала по уголовному праву РСФСР”, ставшие первой попыткой обобщения практики судов и трибуналов. Согласно получившей широкое распространение в этот период теории «социальных функций права», новое уголовное право должно было основываться на принципе целесообразности, который противопоставлялся принципу законности. В законодательном корпусе появились тенденции к отказу от особенной части кодекса. Предполагалось, что суды, руководствуясь “социалистическим правосознанием” и принципом целесообразности, будут решать дела на основе лишь общей части кодекса.
На этой идее базировалась структура Руководящих начал. Они состояли из введения, разделов о сущности уголовного права, об уголовном правосудии, о преступлении и наказании, о стадиях совершения преступления, о соучастии, о видах наказания, об условном осуждении, о пространстве действия уголовного права.
По советскому уголовному праву преступление, совершенное в соучастии, является более общественно-опасным, нежели однородное преступление, совершенное одним лицом.
Разработка проблемы учения о соучастии в то время права имела не только важное теоретическое, но и больше политическое и практическое значение.
Академик А.Я. Вышинский в 1938 г. в статье « О задачах науки советского социалистического права» писал, что проблема соучастия играет огромную роль в наших условиях, когда враги советского народа, подлые агенты иностранных разведок прибегают к заговорщической деятельности, к организации смрадного, преступного, антисоветского подполья. Вульгарное представление о соучастии, как форме объединения уголовной деятельности, в узком смысле этого слова, отжило свое время. Соучастие приобрело новый и чрезвычайно острый характер, как форма политической борьбы.
После установления диктатуры пролетариата сопротивление классовых врагов выразилось в совершении всевозможных тягчайших преступлений.
Действовать в одиночку враждебным элементам было трудно, поэтому с первых дней советской власти они стали прибегать к созданию всякого рода преступных сообществ (контрреволюционных организаций, блоков, шаек, банд, групп и т.д.). Борьба с преступными сообществами составляла одну из важнейших задач советского уголовного права. На необходимость беспощадной борьбы с контрреволюционными преступлениями, а также об ответственности организаторов и подстрекателей, указывалось, кроме того, в инструкции Наркомата юстиции « О революционном трибунале, его составе, делах, подлежащих его ведению, налагаемых им наказаниях и о порядке ведения его заседаний». В подпункте «а» пункта 1 инструкции говорилось о том, что революционному трибуналу подсудны уголовные дела о лицах, « которые организуют восстание против власти Рабоче - Крестьянского Правительства, активно противодействуют последнему или не подчиняются ему, или призывают других лиц к противодействию и неподчинению[15, c. 17].
В постановлении Кассационного отдела ВЦИК «О подсудности революционных трибуналов», суду революционного трибунала подлежали те, «кто организует контрреволюционные выступления против Рабоче -Крестьянского правительства, участвуя в них непосредственно или в подготовительной к ним стадии; или участвует во всевозможных контрреволюционных заговорах и организациях, ставящих своей целью свержение Советского правительства» [22, c.13].
В обращении Совета Народных Комиссаров от 15 ноября 1917 г. « О борьбе со спекуляцией» говорилось об уголовной ответственности за спекуляцию не только спекулянтов, но и их пособников.
Декрет Совета Народных Комиссаров «О взяточничестве» устанавливал уголовную ответственность за получение и дачу взятки не только в отношении исполнителей, но и в отношении других соучастников – подстрекателей, пособников и прикосновенных лиц. Таким образом, этот декрет по сравнению с указанными выше законодательными актами более четко и подробно формулировал виды соучастников.
Декрет “О взяточничестве” устанавливал также и другой чрезвычайно важный принцип уголовной ответственности за соучастие. Этот принцип состоял в том, что подстрекатели, пособники и прикосновенные лица подлежали такому же наказанию, как и исполнитель.
Таким образом, в этом постановлении говорилось не только об ответственности подстрекателей, пособников и прикосновенных лиц за совершение данного преступления, но впервые в общей форме указывалось и на признаки подстрекательства.
Данное постановление, так же как и декрет о взяточничестве, говорило о прикосновенности лишь в общей форме, не проводя различия ее видов.
Впервые об укрывательстве как об одном из видов прикосновенности упоминалось в постановлении Наркомфина “О запрещении купли-продажи или передачи хлопковых предприятий всех видов и о регистрации акций и паев этих предприятий». В нем в частности, говорилось: « За неисполнение сего постановления, сообщение ложных сведений, несоблюдение сроков и за содействие, или покрывательство, по нарушению сего постановления виновные предаются Революционному Трибуналу”[15, c.510].