12-го апреля 1941 года из Лондона от К.Филби поступило сообщение:
«У советских границ развёрнуто 127 немецких дивизий, в том числе в Польше 58. Всего в Вермахте насчитывается 223 дивизии».
К концу мая 1941 года, благодаря детальным данным разведки, в Центре было известно не только количество отмобилизованных дивизий Вермахта, но и места их дислокации на советско-германской границе, вплоть до расположения батальонов, отдельных казарм, штабов, частей. Уточнялись даже огневые позиции артиллерийских и зенитных батарей. В мае — начале июня внешней разведкой были доложены сведения, говорящие о последних приготовлениях германских Вооружённых сил к удару: о завершении строительства рокадных дорог, укреплении мостов, ведущих к границе, закрытии гражданского движения в приграничной полосе, переоборудовании школ под госпитали.
Агенты «Юн», «Старшина», «Корсиканец» в Берлине и два члена «кембриджской пятёрки» в Лондоне сообщили сведения о направлении стратегических ударов Вермахта, а «Корсиканец» уточнил, стратегическое построение германских войск на советской границе в точности повторяет их построение накануне вторжения Германии в Бенилюкс и Францию.
Разведка сообщила сведения и о военно-хозяйственных приготовлениях к «освоению» советских территорий. Гитлер уже готовился делить богатый советский пирог со своими сателлитами.
17-го июня 1941 года в Центр поступила телеграмма берлинской резидентуры. В подготтовленном на её основе для Сталина спецсообщении ИНО НКВД (см. Приложение) говорилось:
«Все военные приготовления Германии по подготовке вооружённого выступления против СССР полностью закончены, и удара можно ожидать в любое время».
В этот день министр госбезопасности В.Н.Меркулов и начальник ИНО НКВД П.М.Фитин были приняты Сталиным. Генсек поинтересовался, от кого получена информация, насколько можно верить «источникам». Нарком госбезопасности молчал: ему было известно мнение Сталина, что войну удастся предотвратить.
П.М.Фитин сказал, что «источники» вполне надёжны. На это Сталин запальчиво возразил, что в Германии можно доверять только одному человеку — Вильгельму Пику, и приказал тщательно перепроверить всю поступающую информацию.
Между тем, поток тревожных сведений нарастал. 11-го июня резидент внешней разведки в Хельсинки Е.Т.Синицын (в 1996 году он выпустит книгу мемуаров «Резидент свидетельствует») направил в Москву срочную телеграмму — о том, что вопрос о выступлении Германии против СССР будет решён окончательно до 24 июня. 19-го июня 1941 года резидент в Риме Г.И.Рогатнев получил от ценного агента, близкого к Муссолини, и направил в Центр сообщение: «Германия нападёт на СССР 22 июня».
19-го июня вечером сотрудник берлинской резидентуры Б.Н.Журавлёв на внеочередной встрече с ответственным сотрудником гестапо, давним агентом НКВД «Брайтенбахом», получил информацию, что выступление против СССР состоится 22 июня в 3 часа утра. Как позднее вспоминал Борис Николаевич Журавлёв, после того, как «Брайтенбах» прямо заявил ему: «Мы выступаем против вас 22 июня в три часа утра», — он не помнил, каким путём возвратился в резидентуру, настолько сильным было его потрясение от этого известия. Оно полностью подтвердилось через три дня, когда гитлеровская армада обрушилась на западные границы СССР.
К 21-му июня о неизбежном нападении Гитлера на СССР в ближайшие дни Сталин знал ещё из четырёх сообщений военной разведки — из Берлина, Виши, Женевы и от Рихарда Зорге из Токио. А днём 21-го июня поступило пятое сообщение — также от агента военной разведки Гельмута Кегеля, работавшего в германском посольстве в Москве.
Как пишет в своих мемуарах «Воспоминания и размышления» маршал Советского Союза Г.К.Жуков, «наиболее массовые перевозки войск на восток гитлеровское командование начало проводить с 25 мая 1941 года... Всего с 25 мая до середины июня было переброшено ближе к границам Советского Союза 47 немецких дивизий, из них 28 танковых и моторизованных. Гитлер считал, что настал выгодный момент для нападения на СССР».
Казалось бы, всё ясно: такой массовой переброски войск никак не скрыть от стороны, на которую готовится нападение. Но Сталин опасался германской и британской провокации и не доверял разведке. Справедливости ради отметим, что разведка уже называла девять различных дат нападения Гитлера на СССР, — эти сроки проходили, а нападение так и не состоялось. Это усиливало уверенность Сталина в том, что слухи о готовящемся нападении — ложные и призваны спровоцировать войну между Германией и СССР.
Свою роль в натравливании Гитлера на СССР сыграла и британская разведка «МИ-6». Перед войной англичане сумели заполучить германскую шифровальную машину «Энигма» и благодаря этому читали всю шифрованную переписку немцев. Из шифровок Вермахта им были известны точные сроки нападения на СССР. Но, прежде чем Черчилль направил предупреждение Сталину, британская разведка постаралась использовать получаемые сведения для разжигания германо-советского конфликта. Ей же принадлежит фальшивка, распространявшаяся в США, — якобы Советский Союз, получив данные о готовящемся нападении Гитлера, решил опередить его и сам готовит превентивный удар по Германии. Эта дезинформация была перехвачена советской разведкой и доложена Сталину. Распространённая практика фальшивок и вызывала его недоверие ко всем сведениям о близком гитлеровском нападении.
Советско-финляндская война послужила суровым уроком для руководства страны, показав, что наша армия, ослабленная массовыми репрессиями, к современной войне не готова. Сталин сделал необходимые выводы и стал предпринимать меры по реорганизации и переоснащению армии. В верхних эшелонах власти была полная уверенность в неизбежности войны, и задача состояла в том, чтобы успеть подготовиться к ней.
Нашу неготовность понимал и Гитлер. В своём ближайшем окружении он говорил незадолго до нападения, что Германия совершила революцию в военном деле, опередив другие страны на три-четыре года; но все страны навёрстывают упущенное, и вскоре Германия может потерять это преимущество, а потому необходимо решить военные проблемы на континенте за год-два.
Гитлер целенаправленно готовился к мировой войне. Захватив Судетскую область, а затем оккупировав и всю Чехословакию, Германия сразу же удвоила свой военный потенциал. Разгром и оккупация Франции ещё более увеличили его. Советскому Союзу нужно было время, и немалое, чтобы сравняться с этими силами. А времени-то и не было: вопрос о военном выступлении Гитлером был уже решён.
В этих условиях Сталин пытался оттянуть сроки нападения Германии, одновременно укрепляя оборону страны. Готовилась к войне и внешняя разведка. Ещё в 1932 году в резидентуры был разослан циркуляр о подготовке к работе в условиях войны. С июня 1940-го по июнь 1941 года в разведке проводились в этом отношении самые серьёзные мероприятия.
«Странная война» в Европе показала, что Запад не расположен воевать с Гитлером и готов отдать ему на откуп Советский Союз, лишь бы самим уцелеть. Сталину была доложена стенограмма заседания американского правительства, из которой следовало: если войну «спровоцирует» Советский Союз, то США будут сохранять нейтралитет. А незадолго до гитлеровского вторжения в СССР, в мае 1941 года, второе лицо Германии Р.Гесс перелетел в Англию с предложениями о сепаратном мире; в случае нейтралитета США Великобритания была готова всерьёз рассмотреть их. Сталин получил детальную информацию на этот счёт и понимал, что Запад оставляет Советский Союз один на один с гитлеровской Германией.
Разведка неоднократно докладывала Сталину о стремлении правящих кругов Лондона сблизиться с Германией и одновременно столкнуть её с СССР, чтобы отвести угрозу от Британской империи. Поэтому в Кремле опасались провокаций и дезинформации с обеих сторон.
Отдав распоряжение о подготовке к войне против СССР, Гитлер и в самом деле распорядился о проведении широких дезинформационных мероприятий. Как пишет маршал Жуков, «гитлеровское правительство всеми способами старалось внушить советскому руководству, что переброска войск совершается не для того, чтобы угрожать Советскому Союзу, а для того, чтобы рассредоточить их и вывести из-под ударов английской авиации, а также для прикрытия румынских нефтяных промыслов от англичан, высадившихся в Греции».
На маскировку истинных целей германского командования была брошена мощная сеть спецслужб. В масштабах целого государства был осуществлён комплекс мероприятий по стратегической дезинформации советского руководства, и осуществлён успешно. Исполнители плана «Барбаросса» получали сведения о том, что и к какому сроку надлежит осуществить, и эти сведения, разумеется, были достоверными. Но для чего ведутся приготовления — они дезинформировались, что не мешало им точно и в срок выполнять задание, однако скрывало его истинный смысл.
На такой дезинформации попадались даже самые надёжные агенты ИНО НКВД (как, например, «Корсиканец» и «Старшина»). Но всё же советская разведка сумела выявить большинство фальшивок германских спецслужб — в частности, о якобы готовящейся высадке немецких войск на Британских островах (операция «Зеенлёве»), о походе на Балканы ( операция «Марита») и в Африку (операция «Зоннерблюме»). Эта невольная дезинформация поступала от такого надёжного, проверенного агента резидентуры в Берлине, как «Брайтенбах» (он был расстрелян гитлеровцами в 1942 году).