В дальнейшем российское уголовное право стало тяготеть к принципам немецкого законодательства, поэтому последовавшие за Соборным Уложением 1649 г. законодательные акты значительно сузили рамки права на необходимую оборону. Данная тенденция в российском уголовном праве проявилась вместе с правовыми реформами Петра I.
В 1715 г. появился Воинский Устав, а в 1720 г. - Устав Морской, которые впоследствии стали именовать Воинскими Артикулами. Следует отметить, что до принятия данных правовых актов какого-либо специального термина, обозначавшего право отражения нападения, в русском законодательстве не содержалось. В Воинских Артикулах Петра I впервые появляется термин «нужное оборонение», обособивший необходимую оборону как самостоятельное понятие в уголовном праве.
Систематизируя различные положения Воинских Артикулов, можно выделить общие условия, при наличии которых данные законодательные акты допускали наличие необходимой обороны: нападение должно быть противозаконным, насильственным, беспричинным, непосредственно предстоящим или только что начавшимся и требующим мгновенно отражения. Всякие насильственные действия против того, кто обращен в бегство, предприниматься не должны. Кроме того, Воинские Артикулы для признания необходимой обороны требовали, чтобы лицо, подвергшееся нападению, было в «смертном страхе» и у него не было возможности иным способом, кроме обороны, прекратить нападение. Пункт 3 ст. 157 Воинского Устава гласит: «И когда уже в страхе есть, и невозможно более уступать, тогда не должен есть от соперника себе первого удар ожидать, ибо через такой первый удар может так о учиниться, что и противиться весьма забудет». Морской Устав 1720 г. содержал, по существу, и указание на превышение пределов «нужного оборонения». Это нашло свое отражение в следующем положении: «Ежели кто регулы нужного оборонения преступит, тот уже не яко оборонитель, но яко преступник судим да будет, по рассмотрению воинского суда, смертью, или каторжной работой, или иным чем наказан будет».7
Проект Уголовного уложения Елизаветой комиссии 1754 г., хотя и просвящал «нужному оборонению» специальную главу, но, по мнению Н.С. Таганцева, механически воспринял постановления Соборного Уложения 1649 г. и Воинского Устава 1716 г.8
Много внимания институту необходимой обороны было уделено в Своде российских законов 1832 г. В основном положения о необходимой обороне были сконцентрированы в т. 15 Свода законов, хотя и т. 6, 8, 9, 11 и 14 содержали отдельные нормы, затрагивающие необходимую оборону. В нем была сделана попытка расширения прав обороняющихся, однако эта тенденция была еще незначительна, поскольку выражалась в попытке воссоединить систему Воинского артикула Петра I и Соборного Уложения 1649 г., что было не совсем удачно ввиду их полной противоположности, по крайней мере, в сфере необходимой обороны.
Уложение « О наказаниях уголовных и исправительных » 1845 г. в своих положениях, касающихся необходимой обороны, более последовательно, чем Свод законов 1832 г., возвратилось к системе, как отметил Н.С. Таганцев, «нашего старого права», т. е. К Соборному Уложению 1649 г. нормы о необходимой обороне содержались в ст. 101, 102, 103, 1467, 1471, 1493 Уложения. Статья 101 признавала ненаказуемым убийство, причинение увечья или нанесение ран нападавшему, когда все это совершалось при необходимой личной обороне для отражения нападения, представляющего опасность для жизни, здоровья, свободы или жилища обороняющегося. Допукалась в Уложении и необходимая оборона иных лиц. При этом ст. 101 допускала необходимую оборону лишь при установлении невозможности для обороняющегося прибегнуть к защите местного или ближайшего начальства. Кроме того, Уложение выдвигало к обороняющемуся требование немедленно объявить о всех обстоятельствах и последствиях своей необходимой обороны соседним жителям, а при первой возможности, ближайшему начальству.
Вопросы превышения пределов необходимой обороны также нашли свое отражение в Уложении (ст. 1467 и 1493). Уложение содержало в себе понятие превышения пределов необходимой обороны и вытекающего из этого вреда, нанесенного нападающему лицом «всякий напрасный, сделанный нападающему после уже отвращения от его грозившей опасности вред». Как справедливо отмечал А.А. Берлин, такое понимание превышения пределов необходимой обороны крайне неопределенно смешивает эксцесс с предлогом обороны.9 Кстати здесь следует отметить, что по Уложению за убийство с превышением пределов необходимой обороны ст. 1467 предусматривала в зависимости от обстоятельств дела наказание в виде тюремного заключения на срок от 4 до 8 месяцев.
Дальнейшее развитие института необходимой обороны в российском уголовном праве зафиксировано в Уголовном Уложении 1903 г.
В ст. 45 Уложения норма о необходимой обороне сформулирована следующим образом: «Не почитается преступным деяние, учиненное при необходимой обороне против незаконного посягательства на личные или имущественные блага самого защищавшегося или иного лица». Превышение пределов необходимой обороны, под которым подразумевалась чрезмерность или несвоевременность защиты, влекло за собой наказание только в случаях, особо предусмотренных законом.10
Таким образом, можно утверждать, что в основных своих чертах к началу ХХ века институт необходимой обороны сформировался в российском законодательстве.
После установления в России советской власти впервые норма, регламентирующая необходимую оборону, появилась в руководящих началах по уголовному праву РСФСР 1919 г. Статья 15 гласила, что не применяется «наказание к совершившему насилие над личностью нападающего, если это насилие явилось в данных условиях необходимым средством отражения нападения или средством защиты от насилия над его или других личностью и если совершенное насилие не превышает меры необходимой обороны». Таким образом, необходимая оборона признавалась допустимой лишь при защите личности обороняющегося или других лиц, при этом действия, совершенные при осуществлении права на необходимую оборону, признавались преступлением, которое, однако, при наличии упомянутых условий не влекло за собой наказание.
Первый УК РСФСР 1922 г. в ст. 19 расширил понятие необходимой обороны, охватив им правомерную защиту против посягательств, направленных не только на личность, но и на права обороняющегося или иных лиц.11
Основные начала уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1924 г. устанавливали, что меры наказания « не применяются вовсе к лицам, совершившим действия, предусмотренные уголовными законами, если судом будет признано, что эти действия совершены ими в состоянии необходимой обороны против посягательств на советскую власть либо на личность и права обороняющегося или иного лица, если при этом не было допущено превышения пределов необходимой обороны ». УК РСФСР 1926 г. в ч.2 ст. 13 полностью повторил формулировку из Основных начал 1924 г.12
По поводу УК РСФСР 1926 г. М.Д. Шаргородский отмечал следующее: «Действующее советское законодательство не определяет, таким образом, понятие необходимой обороны и не дает признаков для установления пределов правомерного ее применения. Закон предоставляет решение этих вопросов судебной практике».13
В связи с тем, что в судебной практике допускались серьезные ошибки при применении института необходимой обороны, Пленум Верховного Суда СССР 23 октября 1956 г. в постановлении «О недостатках судебной практики по делам, связанным с применением законодательства о необходимой обороне» впервые сформировал свою позицию по проблемам необходимой обороны.14 В нормативной части Пленума отмечалось, что право необходимой обороны подразумевает право активной защиты от противоправных посягательств. При этом подчеркивалась недопустимость требования к гражданам действовать активно лишь при невозможности спастись бегством. Следует отметить п. 4 постановления, который гласил, что «суды не должны формально подходить к несвоевременности ее применения. Состояние необходимой обороны наступает не только в самый момент нападения, но и в тех случаях, когда налицо реальная угроза нападения, а также - если для обороняющегося не был ясен момент окончания нападения. Такое состояние необходимой обороны не может считаться устраненным, если акт защиты последовал непосредственно за актом хотя бы и оконченного нападения, но по обстоятельствам дела для обороняющегося не был ясен момент окончания нападения.
Пункт 5 постановления Пленума Верховного Суда СССР указывал, что действия предпринятые потерпевшим или иными лицами по задержанию преступника с целью доставления его в соответствующие органы власти, как правомерные приравниваются к необходимой обороне.
Дальнейшее свое развитие институт необходимой обороны в советском уголовном праве получил в Основах уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. К основным достижениям Основ 1958 г. можно отнести то, что ст. 13 устанавливала, что действия, совершенные при необходимой обороне, не являются преступлением. Это положение от основ 1924 г. и УК РСФСР 1926 г., где указывалось, что эти действия к преступлению, однако не подлежали наказанию. Весомым достижением Основ 1958 г. явилось введение в законодательство понятия превышения пределов необходимой обороны, а также указание на общественные интересы, защита которых допустима при осуществлении гражданами права на необходимую оборону. Определение необходимой обороны, данное в основах 1958 г., в неизменном виде было воспринято в УК РСФСР 1960.