в духе просветительства и монархической «законности». Этой проблеме посвящены монография В.В. Орешкина, вышедшая в 1963 г., диссертационное
исследование В.А. Петровой и др. работы.81
Одной из крупных работ, внесших вклад в разработку теории российского абсолютизма, явилась монография С.М. Троицкого, в которой дана развернутая характеристика одной из важнейших составляющих российской абсолютной монархии XVIII в. - дворянской бюрократии. Троицкий выявил главные закрепленные в законодательстве положения, определявшие порядок формирования и функционирования бюрократического аппарата, в т.ч. принципы «систематического и иерархического разделения функций» между отраслями управления и отдельными чиновниками; комплектования и прохождения службы на основе личной выслуги, а не происхождения; замены поместного и
натурального оклада денежным.82
Становление центрального и столичного аппарата регулярной полиции России в первой четверти XVIII в. изучается в одноименной статье М.И. Сизикова. Процесс организации аппарата регулярной полиции автор связывает с характерной для абсолютистского позднефеодального государства мелочной регламентацией жизни и деятельности подданных и с необходимостью усовершенствования карательного аппарата в ходе обострения классовой борьбы.83 Рассматривается законодательная база, организация и практическая деятельность полицмейстерских канцелярий в Петербурге и Москве, изучаются юридические аспекты работы полиции в XVIII в.: ее компетенции, праве издавать самой законодательные акты. М.И. Сизиков подчеркивает, что деятельность полиции носила исключительно подзаконный характер, хотя полицмейстерские канцелярии обладали правом законодательной инициативы и толкования законов в собственных предписаниях нормативного характера.84
В 1970-1980-х гг. было продолжено изучение вопроса о влиянии шведского права и системы государственного управления на характер административной реформы в России в 1-й четверти XVIII в. В частности, данной проблеме посвящены статьи Г.А. Некрасова и С.М. Троицкого.85
В 1980-е гг. продолжает всесторонне исследоваться эпоха Петра I, в т.ч. появляется работа А.Б. Зайченко, в которой анализируются представления Петра I о значении закона в государственной жизни, его собственной роли как создателя законов, правопонимание Петра в связи с концепцией «регулярного государства»86. Формирование бюрократической системы управления в петровское время является центральной темой в проблематике научных исследований А.Н. Медушевского, изменение налогового законодательства в 1-й четверти XVIII в.
отражено в книге Е.В. Анисимова87.
Нюансы перехода от образа «государя» к образу «отечества» в общественно-политической риторике и сознании людей петровского времени изучаются в конце 1980-х гг. Л.А.Черной.88
Менее многочисленны исследования, посвященные периоду между царствованием Петра I и Екатерины II, поскольку эпоху «дворцовых переворотов» советская историография трактовала как годы безвременья, затишья перед очередной классовой битвой (Пугачевским восстанием).89
Из существующих в советской историографии 1980-х гг. работ на эту тему, отличающихся отсутствием схематизма и стремлением к научной объективности, следует упомянуть монографии Е.В. Анисимова «Россия в середине XVIII века: борьба за наследие Петра I», Н.И. Павленко «Птенцы гнезда Петрова» (М., 1985) и «Полудержавный властелин» (М., 1980), фундаментальную статью С.О. Шмидта «Внутренняя политика России середины XVIII в.»90
В 1960-1980-х гг. были заложены основы для исследования политико-правовых оснований законодательной деятельности Екатерины II, в т.ч. идеи, легшие в основу ее Наказа Уложенной комиссии, анализировались в статьях Н.Я. Куприца и О. А. Омельченко, соответственно, с юридической и историко-философской точек зрения91.
В 1980-х гг. О.А. Омельченко была осуществлена серия исследований, отражающих процесс кодификации правовых идей, получивших статус официальных в период царствования Екатерины II92. Автор рассмотрел особенности юридической фиксации норм гражданского, судебного, церковного и других отраслей права, сосредоточив особое внимание на концепции «основного закона», нашедшего отражение в обнаруженном им проекте Екатерины II "О узаконениях вообще". Этот проект О.А. Омельченко расценивает как свидетельство элемента конституционности в комплексе законотворческих идей Екатерины II.
В 1970-1980-е гг. вышел в свет целый ряд источниковедческих исследований по материалам Законодательной комиссии 1760-1770-х гг. Изучение в работах Е.Г. Гороховой, В.П. Громова, А.Н. Медушевского, Л.М. Артамоновой, В.М. Никоновой и др. наказов различных сословных групп позволило выявить в т.ч. особенности их правопонимания, юридических знаний и представлений политических и экономических требований в рамках абсолютистской государственности.93
Идейно-правовые вопросы истории XVIII в. затрагивались в статьях, публиковавшихся различными авторами в 1970-1980-е гг. в журналах «История СССР», «Вопросы истории», «Вестник МГУ» и др. Среди них следует отметить как наиболее фундаментальные и аргументированные публикации И.А. Федосова, С.О. Шмидта и др.94
В 1970-1980-х гг. издаются новые учебники для юридических вузов по курсу «История государства и права СССР»95. В 1972 г. выходит в свет пособие, подготовленное коллективом авторов под редакцией Г.С. Калинина и А.Ф. Гончарова. Оно сочетает марксистско-ленинскую методологию с использованием фактологического материала, а также некоторых выводов классических руководств, созданных правоведами конца XIX - нач. XX вв. В частности, понятия о юридических нормах XVIII в. даются на основе положения о переходе в петровскую эпоху от обычного права к господству законов, издаваемых верховной властью.96
В учебном пособии «История политических и правовых учений» для студентов вузов, обучающихся по специальности «Правоведение», вышедшем в 1983 г. под редакцией B.C. Нерсесянца97, отдельная глава посвящена политической и правовой мысли в России во второй половине XVII - первой половине XVIII в. (период образования и укрепления абсолютизма) и во 2-й половине XVIII в.98 Методологически пособие опирается на определения, данные В.И. Лениным о преобразовании сословно-представительной монархии в абсолютную во второй половине XVII - 1-й четверти XVIII в. В тексте учебника раскрывается содержание политических и правовых взглядов идеологов «просвещенного абсолютизма» Ф. Прокоповича и В.Н. Татищева и подчеркивается, что официально идеология абсолютизма отразилась, главным образом, в законодательном корпусе петровского времени, в первую очередь, в царских указах. Политические и правовые концепции И.Т. Посошкова определяются как выражение интересов нарождающейся буржуазии."
В 1984 г. в свет выходит монография П.С. Грацианского «Политическая и правовая мысль России второй половины XVIII в.», в которой предпринята попытка рассмотреть развитие и противоборство основных идейных течений эпохи «просвещенного абсолютизма»: официальной политической и правовой идеологии, консервативно-дворянского течения, либерально-дворянского и просветительского. Книга содержит обширный и ценный фактологический материал по изучаемой проблеме, главное внимание уделено социологическим и политико-правовым концепциям российского просветительства, в основном, по произведениям С.Е. Десницкого. Две главы из пяти посвящены взглядам А.Н. Радищева.
П.С. Грацианский полемизирует с упоминавшимися выше историками 1950-х гг. Г.П. Макогоненко и С.А. Покровским, утверждая, что просветительство 60-70-х гг., во-первых, не было «выступлением одиночек», а представляло собой организованное течение, идейное воздействие которого на русское общество оказывалось «гораздо эффективнее, чем принято полагать».100 Во-вторых, он доказывает, что взгляды просветителей, опиравшиеся, главным образом, на идею «всеобщего блага», не содержали последовательного демократизма и не имели буржуазного характера, хотя и совпадали с объективным ходом общественно-политического развития России в сторону буржуазного государства.101
Следует отметить, что в концепции П.С. Грацианского содержится определенное противоречие. Указывая на отсутствие связи между просветительством и народными движениями 2-й половины XVIII в., он, в то же время, не только утверждает, что российские просветители выражали интересы широких народных масс, в первую очередь, крестьянства, но и считает освободительную борьбу последнего основой формирования общественно-политической идеологии русского просвещения.102
В конце 1980-х гг. начавшаяся в связи с «перестройкой» либерализация гуманитарного знания отразилась и на развитии историографии отечественного права и правовой мысли. Был снят запрет на публикацию и использование научного наследия российских историков права, работавших в эмиграции, началось постепенное отступление от марксистского понимания исторического процесса, смена понятийного аппарата и научной терминологии.
В перестроечные годы особую популярность приобрела теория Н.Я. Эйдельмана «революции сверху». Неудачи реформационных проектов XVIII в., в частности деятельности Уложенной комиссии, автор объяснял существованием сил торможения по отношению к царю (царице) реформатору. Очевидно, что данная интерпретация во многом определялась характером реформ второй половины 1980-х гг. в СССР и взаимоотношений М.С. Горбачева с партноменклатурой.103
В 1990 г. в Ленинграде был подготовлен сборник избранных произведений историков и философов права сер. XIX - нач. XX вв.104 Его составители А.В. Поляков и И.Ю. Козлихин, включившие в издание работы Б.Н. Чичерина, B.C. Соловьева, Б.И. Кистяковского, П.И. Новгородцева, С.И. Булгакова, Н.А. Бердяева, в предисловии к публикации обозначили неразрешенность в советской исторической науке и публицистике проблем правопонимания.
Зарождение в России представлений о праве составители сборника связывают с периодом царствования Екатерины II, отмечая, что просвещенный абсолютизм во многом опирался на идеи французского просвещения, тесно связанного с правовой культурой конституционализма. В екатерининском «Наказе» и «Жалованной грамоте дворянству и городам» они видят стремление «обосновать необходимость веротерпимости, гуманизировать уголовное право и, что особенно важно, наделить дворян целым рядом гражданских прав.105 По их мнению, появление сословия, за которым признавались гражданские права и свободы, включая право частной собственности, положило начало формированию в России гражданского общества.
Это небольшое предисловие 1990 г. к публикации памятников правовой мысли знаменательно тем, что в нем проявились все основные тенденции