Семья является необходимой средой нормального формирования и развития личности: психофизиологического, интеллектуального, нравственного. Дети, лишенные семьи, как правило, страдают теми или иными психофизиологическими аномалиями. В отдельных случаях, к сожалению, семья может оказаться более травмирующим фактором, нежели сиротство.
Исследования психологов и психофизиологов показывают, что нежелательность беременности крайне отрицательно сказывается на формирующейся психике будущего ребенка. Отрицательное эмоциональное состояние матери формирует особую гормональную, биохимическую среду, которая препятствует нормальному развитию эмбриона. Следствием этого нередко оказываются такие криминогенные качества человека, как хроническая нервозность, подозрительность, эмоциональная напряженность, неосознанное ожидание агрессии со стороны окружающих. Указанные свойства личности подчас обусловливают немотивированную (упреждающую) агрессию — совершение насильственных преступлений.
В раннем детском возрасте ребенку требуется постоянный контакт с матерью: визуальный, слуховой, эмоциональный. Ребенку необходимо слышать разговор близких, добрые слова, видеть их улыбки, ему требуется, чтобы его брали на руки. Последний аспект очень важен для нормального развития психики. Когда мать не имеет возможности общаться с ребенком, это негативно влияет на развитие его эмоциональной сферы - отрицательные эмоции могут приобрести устойчивый, доминирующий характер. Известны случаи, когда причиной устойчивых нарушений детской психики оказывалось то, что родители надолго оставляли детей одних в доме, запирали их в темных комнатах.
Сложнейший аспект семейной педагогики – сохраняется равновесие между жесткими и мягкими мерами, положительными и отрицательными стимулами. Набалованный ребенок, каждое желание которого родители и родственники спешили выполнять, часто становится нравственным уродом- Он мучает окружающих к сам не способен приобрести удовлетворенность и счастье в этом мире.
Грубость и жестокость родителей могут сформировать внешне послушного и исполнительного человека, который на уровне подсознания имеет колоссальный заряд зла, обиды и агрессивности. Все это при случае изливается на более слабых.
Серьезный аспект криминогенности семьи — утрата связи между детьми и родителями. Родители перестают пользоваться у детей авторитетом, между ними утрачивается доверительность. Ребенок становится практически неуправляемым. Главная причина утраты связи между детьми и родителями — дефицит общения. Причем время — не единственная характеристика объема общения. Главное, чтобы дети и родители «были настроены на одну волну», чтобы у них были общие интересы и взаимоуважение. В процессе воспитания и тем и другим постоянно приходится поднастраиваться друг под друга. Иногда этот процесс идет легко, но бывают и кризисные периоды. Идеально, если их удается спрогнозировать и подготовиться к ним. В любом случае преодоление таких кризисов - сложнейшая творческая педагогическая задача. Если родители не могут или не хотят тратить время и силы на ее решение, это оказывается отправной точкой отчуждения.
Кризисная семья становится все более значительным фактором риска и неблагополучия детей. По официальным данным МВД только в сфере профилактического воздействия органов милиции сегодня находятся 113 тыс. родителей, отрицательно влияющих на поведение детей, среди них 30% систематически злоупотребляют спиртными напитками, 40% устраивают скандалы, ведут антиобщественный образ жизни[50].
О явном неблагополучии семейного воспитания свидетельствуют и другие данные. До 70% всех детских травм имеют семейно-бытовой характер[51]. В отношении «формально благополучных» семей, имеющих скрытые дефекты в выполнении воспитательных функций, не проявляющиеся в очевидных характеристиках поведения их членов, профилактическая деятельность осложнена объективно. Однако в настоящее время среди семей несовершеннолетних, совершивших преступления, преобладают семьи с достаточно ярко выраженной социально-негативной личностной и педагогической позицией родителей. Типичной для подростков — правонарушителей -продолжает оставаться семья, демонстрирующая и прививающая антиобщественные привычки, взгляды, потребности, не обеспечивающая контроля, эмоциональной поддержки и защиты от внешних негативных влияний и в силу этого вынуждающая подростка идти на поиск понимания и участия вне семейной среды (до 60% родительских семей несовершеннолетних, совершивших преступления).
В последние годы осложнил положение совершеннолетних и обострил характер внутрисемейных отношений рост в стране числа безработных, беженцев и вынужденных переселенцев. Практически все они испытывают не только материальные и бытовые трудности, но находятся в крайне тяжелом морально-психологическом состоянии, отражающемся на характере их поведения.
Социальная несостоятельность родителей, аморальный образ жизни, рост алкоголизации, особенно женщин, привели к увеличению числа детей, находящихся в опасных для них условиях жизни, к невротизации большой массы населения в целом, к нарастанию конфликтности взаимоотношений во всех сферах жизнедеятельности граждан. Все это ведет к семейной патологии.
Вот иллюстрация сущности феномена семейной патологии: «Тот выходной день начался как обычно - вся семья напилась. И мать и родная сестра, и 12-летняя Любка, 8-летний Колька и Витек. Не пили только два его маленьких братика, А жили они у бабушки Витьки - в своем доме дрова и уголь давно кончились, свет отключили... У бабушки, правда, вместо электричества коптила керосинка - электролампочка перегорела, на новую не было денег... Первый класс Витек так и не закончил. Во сколько лет он первый раз попробовал спиртное, теперь сказать трудно. Но судя по тому, что его родные братья 4 и 6 лет были пьяны, когда работники приезжали в неблагополучную семью, можно сказать, что где-то лет с пяти он пристрастился к выпивке... Когда односельчане, напоив Витька и Кольку, ночью совершили над ними насилие, никто не пошел заявлять в милицию». После такой прелюдии вполне понятными становятся истоки насилия и агрессивности: «Дед неподвижно лежал на полу и не дышал. Витек начал бить его палкой, а Любка и Колька пинали ногами. Били долго... Витек взял топор, ударил деда по шее»[52].
Ученые подчеркивают[53], что динамика структуры преступности несовершеннолетних и в отношении несовершеннолетних напрямую связана с невовлеченностью детей и подростков в общественно полезную деятельность. Ежегодно в совершении преступлений участвует до 4—5 тыс. несовершеннолетних, официально признанных безработными, свыше 1 тыс. из них не имеют постоянного места жительства.
Среди всех категорий населения в последние годы в стране интенсивно возрастает слой людей, для которых основная цель жизни сводится к достижению материального благополучения, к наживе любыми способами. Труд утратил для них общественную ценность и значимость, стал носить прагматичный характер — больше получать благ и привилегий и меньше работать. Циничная позиция таких лиц приобретает все более открытые и воинствующие формы, отравляет сознание основной массы населения и прежде всего детей и подростков, порождает бездуховность и скептицизм, толкает к совершению корыстных и иных преступлений.
Проанализируем криминогенные группы несовершеннолетних. В старшем подростковом и юношеском возрасте общество сверстников выполняет чрезвычайно важные функции: обеспечивает эмоциональный комфорт, является основой межличностных отношений, информационным каналом. Признание в среде сверстников субъективно особенно значимо в этом возрасте. Полноценное товарищеское, дружеское общение несовершеннолетних правонарушающего поведения с «благополучными» сверстниками сужено. Обычно несовершеннолетние правонарушающего поведения устанавливают контакты с лицами, имеющими сходные проблемы, трудности, одинаковый, почти не ограниченный объем свободного времени. По мере углубления непонимания и конфликтов в других сферах жизнедеятельности субъективное значение такого общения возрастает. Поэтому и при расхождении собственных взглядов, оценок с позицией группы подростки предпочитают солидарность с ней. Отмечено, что криминогенные группы сверстников не только являются базой формирования антиобщественных взглядов и установок, взаимного «обогащения» негативными привычками и навыками, не только служат психологической опорой для самооправдания при совершении правонарушений («как все»), но и непосредственно вовлекают в антиобщественное поведение[54].
Поведение большинства дворовых, уличных компаний отличает проявляющаяся в различной степени криминогенная деформация. По выборочным данным, около 20% их членов не исключают возможности добывания денежных средств преступным путем, более 60% — рассматривают насилие как возможный способ разрешения конфликтов, а 30% — постоянно прибегают к нему на практике, более половины — всегда решают конфликты с другими группами путем применения силы.
Имеющиеся данные позволяют сделать вывод о связи глубины деформации группового поведения, во всяком случае, со следующими характеристиками: предшествующее правонарушаюшее поведение отдельных членов группы; нравственная и правовая характеристика лидера, ядра группы; общественно полезная занятость ее членов; теснота контактов. Случаи совершения преступления предполагают, конечно, уголовно-правовое воздействие, изоляцию криминального ядра, части группы. Однако разобщение криминогенных группировок как профилактическая мера малоэффективно: на их месте возникают новые, содержание поведенческих характеристик несовершеннолетних это не меняет, поэтому более перспективным является комплекс мер по переориентации групп. Так, по исследовательским данным, до 3/4 их участников согласны были бы заняться в свободное время какой-либо полезной для окружающих деятельностью, хотя инициативы в этом не проявляют.