В современной теории уголовного права вопрос о возможности спасения собственной жизни путем причинения смерти другому лицу относится к числу дискуссионных. На страницах юридической литературы не раз обсуждался вопрос о квалификации действий альпиниста, с целью спасения собственной жизни обрезавшего веревку, к которой был прикреплен его товарищ. М.Д. Шаргородский считал, что такие действия являются наказуемыми и лицо должно нести ответственность на общих основаниях: «Наказуем, как мы полагаем, и альпинист, обрубивший веревку, к которой привязан его товарищ, сорвавшийся с горы и тянущий его за собой в бездну, когда он не может того удержать, и имеется дилемма – или погибнуть обоим, или спастись ему одному»[35]. Аналогичные мнения по данному вопросу высказывали М.И. Якубович, Н.Н. Паше-Озерский, Н.А. Овезов и ряд других отечественных криминалистов. Однако некоторые авторы придерживаются противоположной точки зрения. В частности, Ю.В. Баулин, рассматривая данный случай, утверждает: «Правомерными должны быть признаны действия альпиниста, обрубившего веревку, к которой был привязан его товарищ, срывающийся с горы и тянущий его в бездну. В этом случае причиненный вред вполне отвечает характеру опасности – смерть одного человека предотвращает угрозу смерти двух лиц»[36]. Представляется, что доводы Ю.В. Баулина, обосновывающие ненаказуемость действий альпиниста, нельзя признать правильными. Оправдание человека тем, что смерть одного предотвращает угрозу смерти двух людей, несет в себе опасность нравственного оправдания подобных поступков.
Оживленную дискуссию вызывают проблемы юридической оценки случаев убийства «живого» трупа. Например, А. выстрелом из ружья убивает В. Желая скрыть следы преступления, он выбрасывает труп в реку. Впоследствии судебно-медицинской экспертизой было установлено, что смерть потерпевшего наступила не от огнестрельного ранения, а от утопления. Следует полагать, что в процессе оценки данных случаев решающее значение имеет субъективная сторона преступления. Если в ходе расследования выяснено, что после совершения выстрела лицо раскаялось в совершенном деянии, пыталось оказать медицинскую помощь потерпевшему, однако решив, что предпринятые им меры не принесли желаемого результата, в целях сокрытия следов преступления и ухода от ответственности выбросило «труп» в реку, то такие действия должны квалифицироваться по правилам совокупности преступлений. В данном случае лицо привлекается к ответственности за совершение двух преступлений: покушение на убийство и неосторожное причинение смерти. Если же после произведенного выстрела виновный никаких мер, направленных на спасение потерпевшего, не предпринимал, а расследованием установлено, что вплоть до утопления трупа лицо в случае обнаружения «признаков жизни» готово было вновь реализовать умысел на убийство, такие действия следует квалифицировать как обычное преступление, в зависимости от обстоятельств – как простое либо квалифицированное убийство. Ошибка виновного в развитии причинно-следственной связи юридического значения не имеет.
Немало сложностей в практической деятельности правоохранительных органов порождает также проблема квалификации убийства из ревности.
В п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. указано, что по ч. 1 ст. 105 УК квалифицируется убийство, совершенное без квалифицирующих и смягчающих обстоятельств. При этом одним из мотивов «простого» состава преступления в Постановлении указана ревность.
Ревность можно определить как особое психическое переживание, вызываемое изменением доверительных отношений между лицами, которым эти отношения обеспечивают внутреннюю стабильность и безопасность эмоционального состояния. Вместе с тем нормальная бытовая ревность может вызвать наступление аффекта и даже душевную болезнь. Любое чувство у человека вызывается внешними раздражителями, поэтому для возникновения бытовой ревности и последующего убийства необходимы предполагаемая или действительная измена. Сама измена обусловливается изменением тех доверительных отношений, которые сложились между двумя лицами. Так, человек, любящий другого человека, не знающего о наличии у него этого чувства, не может считаться субъектом убийства из ревности[37].
Бытовая ревность большей частью основывается на интимной измене супругов (партнеров), у которых сложились определенные отношения на протяжении более или менее продолжительного времени. Ни измена, ни порождаемая ею ревность не могут служить смягчающими или отягчающими обстоятельствами, поэтому отнесены к мотивации простого состава убийства. Исключение составляет лишь случай очевидного прелюбодеяния супруга, который перерастает в тяжкое оскорбление, вызывающее аффект.
Особенность переживания при ревности не позволяет этому чувству выразиться в стремительных действиях. Ревность таит в себе некоторые сомнения в потере блага и сохраняет в себе еще теплые отношения и надежду. Она, как правило, развивается постепенно на основе действительных или предполагаемых фактов. Чувство мести же развивается как постепенно, так и стремительно, поскольку содержит ответную реакцию человека на причиненное ему зло. В любом случае ревность – это нормальная психологическая реакция на конфликтную ситуацию одного человека на действия другого, с которым их связывают глубоко личные отношения и особые переживания. При этом имеются в виду как отношения мужчины и женщины, так и лиц одного пола.
Как правило, между предполагаемым фактом измены и совершением преступления происходит определенный промежуток времени. Очевидная же измена влечет мгновенную вспышку гнева, и здесь не имеет значения, кто явился потерпевшим – супруга (супруг) или ее (его) друг (подруга).
Отмечу, что убийство за предполагаемую измену двух человек, с особой жестокостью, заведомо беременной супруги, лица, находящегося в заведомо беспомощном состоянии, влечет ответственность по ч. 2 ст. 105 УК.
Несколько другое положение складывается при действительной измене, которая очевидна для виновного (он ее видит непосредственно). Естественно, что подобная ситуация приобретает аффектарную окраску.
При установлении состояния аффекта у виновного в убийстве в момент действительной (очевидной) измены она оценивается им как тяжкое оскорбление, и в случае допущения им при убийстве отягчающих обстоятельств – двух лиц, с особой жестокостью, общеопасным способом, беременной женщины – содеянное не может квалифицироваться по ч. 2 ст. 105 УК РФ (п. 16 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г.). Здесь речь может идти не о мотиве ревности, а о мотиве мести за причинение тяжкого оскорбления. Действительная измена, не повлекшая состояния аффекта при убийстве, также вызывает месть за это оскорбление, а не ревность.
Смысл ревности заключается в сомнении в верности, преданности и в опасении потерять эти блага. В действительной измене сомнений в верности уже не существует и терять уже нечего, поскольку указанные интересы утрачены, и за этот факт потерпевший «расплачивается» местью виновного.
В Постановлении Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. отмечалось, что под убийством по найму понимается убийство, обусловленное получением исполнителем преступления материального или иного вознаграждения. Поэтому получение исполнителем материальной выгоды за убийство, «заказанное» ревнивым супругом, будет оцениваться как наемное убийство. Побудительные мотивы заказчика убийства не имеют определяющего значения, если исполнитель совершает убийство по найму из корыстных побуждений. Однако в практике возникают случаи совершения исполнителем убийства по найму и по иным мотивам. Помимо корысти в действиях исполнителя могут присутствовать чувства неприязни, ревности и мести к лицу, убийство которого ему заказали.
Важное значение имеют характер отношений исполнителя убийства по найму с потерпевшим и условия договоренности между исполнителем и заказчиком. Если они свидетельствуют о личных мотивах убийства потерпевшего (например, и заказчик и исполнитель руководствуются чувством ревности или мести), а вознаграждение имеет второстепенное, символическое значение, содеянное может оцениваться как простое убийство.
Мотив ревности часто соприкасается с хулиганским побуждением виновного «разобраться» с потерпевшим, поскольку предполагаемый повод к ревности явно малозначителен. В практике имели место факты убийства из ревности, вызванного отказом выйти замуж или жениться. Отказ одного лица зарегистрировать брак с другим лицом расценивается последним как предполагаемое разрушение уже возникших близких отношений. Отказ зарегистрировать отношения в официальном порядке по причине регистрации отношений с иным лицом свидетельствует об очевидном изменении близких отношений, и убийство может быть совершено только из мести.
Таким образом, убийство из ревности – это умышленное лишение жизни другого человека, который своими поступками вызвал психическое переживание виновного, субъективно воспринимающего предполагаемое изменение супружеских, дружеских и доверительных отношений, ущемляющих его нравственные интересы.
Другим проблемным моментом квалификации «простого» убийства является его отграничение от умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшее по неосторожности смерть потерпевшего (ч. 4 ст. 111 УК РФ).
В правоприменительной практике нередко допускаются ошибки, особенно когда проходит определенный промежуток времени с момента умышленного причинения ранения или других повреждений до наступления смерти потерпевшего, что не исключает умысла виновного лишить жизни другого человека. В таких ситуациях преступление может иметь явные признаки убийства, однако оно квалифицируется по ч. 4 ст. 111 УК, что неправильно, и на это указывает, в частности, п. 3 Постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)». Кроме того, определенные сложности возникают на практике при разграничении понятий умышленного причинения тяжкого вреда здоровью, повлекшего смерть потерпевшего по неосторожности (ч. 4 ст. 111), и причинения смерти по неосторожности (ст. 109 УК)[38].