Несомненно, при установлении запретов и дозволений, прав и обязанностей субъектов, а также изменений в правовом регулировании определяющее значение имеют общие принципы, закрепленные в юридических нормах.
На основе и в соответствии с общими правовыми принципами происходит становление и развитие системы права, состоящей из отдельных отраслей, институтов, норм. Именно конкретными юридическими нормами устанавливаются дозволения, предписания и запреты, права и обязанности в соответствии с общими правовыми принципами и, таким образом, определяются границы правового поведения, права и свободы граждан. Поэтому при оценке правомерности или неправомерности поведения в процессе осуществления права надлежит руководствоваться именно нормами закона. Это одновременно означает и руководство общими принципами права.
При противоположном решении допускается противопоставление норм закона общим правовым принципам, игнорирование закона; принципам права придается ревизионное функция в отношении любой нормы закона; закон как мерило-масштаб поведения утрачивает свою четкую определенность, нормативность; усмотрение, интересы, воля народа, выраженные в законе, подменяются интересами, усмотрением, волей суда (или другого правоприменительного органа), который определяет и толкует общие принципы и в соответствие с этим решает дела. Все это не может способствовать укреплению законности и повышению охраны прав граждан.
Если общество, государство вправе рассчитывать на определенное поведение своих граждан и может принуждать к соответствующему поведению, то, очевидно, и каждый член общества имеет право на знание четких границ своего поведения, ясно выраженных в нормах закона в форме конкретных запретов и дозволений, прав и обязанностей.
При этом право не должно, конечно, тормозить развитие общественных отношений и отказывать в их юридической защите. Такая защита осуществляется, как общее правило, путем совершенствования законодательства—изменения, отмены устаревших и введения новых норм в установленном законом порядке. До принятия новых норм в целях регулирования вновь возникших отношений применяется закон, регулирующий сходные отношения (аналогия закона), а при отсутствии такового—общие начала гражданского законодательства (аналогия права). Однако и в этих случаях применение судом сходных норм осуществляется не вопреки нормам закона, а в соответствии с ними, что и закреплено в ст. 7 ГК РБ.
Следовательно, применение при аналогии права общих начал гражданского законодательства есть также применение норм закона и в этом смысле не обосновывает формулы “дозволено не только то, что прямо разрешено законом”, ибо аналогия прямо разрешена законом. Нельзя также не принимать во внимание того, что при наличии развитой системы права случаи применения аналогии крайне редки и сравнительно непродолжительны.
История права показывает, что обычно имевшее место применение аналогии закона, в конечном счете, определило соответствующее развитие законодательства. Что же касается современного состояния отечественного гражданского права, то оно пока оставляет желать лучшего, и, следовательно, применение аналогии при осуществлении субъектами своих прав еще долго будет оставаться неотъемлемой частью юридической практики.
§ 3. О проблеме злоупотребления правом
Осуществление гражданских прав связано с так называемой проблемой “злоупотребления правом”. Она имеет многовековую историю, начало которой относится к римскому праву. Нам кажется, что при рассмотрении проблем осуществления гражданских прав, этот вопрос не только нельзя обойти стороной, но и необходимо особенно тщательно его осветить[4].
Как следует из самого термина, злоупотребление правом означает осуществление (применение) своего права одним субъектом во зло (в противоречии) интересам другого субъекта или общества.
Второе очевидное положение состоит в том, что для злоупотребления правом необходимо, как минимум, обладать им, поскольку всякое иное злоупотребление при отсутствии права является поведением вопреки праву и, следовательно, подпадает под обычное правонарушение, снимая таким образом проблему.
Запрещение злоупотребления правом должно означать установление определенных юридических пределов, очерчивающих границы допустимого поведения субъектов при реализации права; в этом можно рассмотреть третье исходное положение рассматриваемой проблемы.
Противники концепции злоупотребления правом, к которым в частности относится Н. С. Малеин[5], отмечают, что при анализе проблемы следует также иметь в виду два обстоятельства. Первое из них состоит в том, что во многих случаях осуществление права одним субъектом приводит к умалению имущественной или личной сферы другого. Такое положение возникает, например, при взыскании денежного или имущественного долга, неустойки (штрафа, пени) во всех видах договорных обязательств, при возмещении вреда, причиненного жизни, здоровью или имуществу, в спорах о праве наследования имущества или праве на авторство, при виндикации имущества и др.: здесь обязанное лицо лишается или не получает какое-либо имущественное или личное благо (причиняется “вред”, “зло”) вследствие того, что управомоченное лицо осуществляет свое право в соответствии с законом. Однако, как справедливо отмечает ученый, такие случаи невозможно объявить злоупотреблением правом, поскольку очень многие нормы права пришлось бы объявить подпадающими под эту категорию.
Второе обстоятельство заключается в том, что за причинение зла, вреда обществу, организациям и гражданам в конкретных нормах закона установлены уголовно- административно- гражданско-правовые санкции и поэтому такие случаи также не имеют отношения к рассматриваемой проблеме, поскольку являются элементарными правонарушениями. Например, право на иск в процессуальном смысле при соблюдении формальных требований не ограничено, и практически можно подать в суд необоснованный иск сознательно (удачный пример для сторонников концепции злоупотребления правом). Однако в ходе рассмотрения дела в иске будет отказано, и на проигравшую сторону будут отнесены судебные расходы. Наличие в законе названных санкций свидетельствует, по мнению Н. С. Малеина, о том, что злонамеренная подача иска не может быть отнесена к так называемой проблеме злоупотребления правом. Нам, однако, данное обстоятельство представляется не бесспорным.
Среди сторонников признания данной проблемы не существует единства в определении понятия исследуемого вопроса, его научного обозначения, соотношения общей нормы ст. 9 ГК с нормами специальными, оценке судебной практики.
Под осуществлением права в противоречии с его назначением (злоупотреблением права в какой-либо форме, как об этом сказано в ст. 9 ГК 1998 г.) понимается такое поведение управомоченного лица, которое соответствует содержанию права, но направлено на достижение результатов, несовместимых с его социальными целями.
Согласно другому мнению, различаются тип дозволенного поведения, очерченный границами субъективного права, и пределы его осуществления, т.е. границы дозволенности конкретных форм поведения, которые и имеет в виду норма ст. 9 ГК.
В исследованиях ученых различно определяются и границы исследуемой проблемы: злоупотребления правом или более широко—пределы осуществления и защиты права.
Однако, несмотря на все вышеперечисленные противоречия и разногласия среди сторонников проблемы злоупотребления правом, по нашему мнению, такая проблема все таки существует (несмотря на то, что ее противников едва ли не больше, чем сторонников). И то, что эта формулировка прочно закрепилась в законодательстве (см., например, ст. 9 нового ГК РБ), лишний раз доказывает, что вопросы злоупотребления правом довольно часто встречаются в процессе осуществления субъективных гражданских прав.
В. П. Грибанов в специальной монографии по рассматриваемой проблеме пишет, что принцип недопустимости злоупотребления правом, нашедший свое отражение, в частности, в работах М. М. Агаркова и С. И. Вильнянского[6], был вызван опасениями того, что закрепление в законе принципа недопустимости злоупотребления правом даст достаточно широкий простор для судейского усмотрения, что может привести на практике к нарушению основного принципа гражданского права—принципа законности—и к незаконному ограничению прав физических и юридических лиц. Однако эти опасения нельзя признать убедительными, так как они, по существу, исходят из неправильной оценки принципа недопустимости злоупотребления гражданскими правами. К тому же, подобный исход вряд ли возможен в условиях романо-германской правовой семьи, где усмотрение и произвол судей ограничены.
По мнению В. П. Грибанова, злоупотребление правом—особый тип гражданского правонарушения. Как считает ученый, если конкретные формы поведения управомоченного субъекта по осуществлению права, реализации дозволенных ему законом возможностей полностью соответствуют общему типу предписанного законом поведения или, наоборот, когда лицо вообще выходит за рамки предоставленного ему права, злоупотребления правом нет, так как в первом случае отсутствует всякая противоправность, а во втором—налицо обычное правонарушение. Злоупотребление же совершается управомоченным лицом при осуществлении принадлежащего ему права и связано с использованием недозволенных конкретных форм в рамках дозволенных ему законом общих форм поведения. В этом и можно усмотреть сущность и содержание ст. 9 ГК, которая может применяться как в качестве общего принципа гражданского права, так и в качестве конкретной нормы к отдельным случаям злоупотребления правом[7].