ли действовать "палаты" (теперь "управления") го венных имуществ. Они заведовали казенными з лесами и прочими имуществами; они же наблюда государственными крестьянами. Эти крестьяне 61 роены в особые сельские общества (которых о почти 6000); из нескольких таких сельских общее] влялась волость. Как сельские общества, так и пользовались самоуправлением, имели свои "схо бирали для управления волостными и сельским" "голов" и "старшин", а для суда (волостной и ( "расправы") - особых судей. Так было устроено, п Киселева, самоуправление казенных крестьян; вп вии оно послужило образцом и для крестьян ча( дельческих при освобождении их от крепостной за сти. Но заботами о самоуправлении крестьян Ки ограничился. При его долгом управлении мини государственных имуществ провело ряд мер для ния хозяйственного быта подчиненного ему крест крестьян учили лучшим способам хозяйства, обесг зерном в неурожайные годы; малоземельных наде млей; заводили школы; давали податные льготы и ятельность Киселева составляет одну из светлых царствования императора Николая. Довольный вым, Николай шутливо называл его своим "нача штаба по крестьянской части".
В отношении крепостных крестьян сделано бы ше, чем в отношении казенных. Император Ни" раз образовывал секретные комитеты для обсужд< к улучшению быта крепостных. В этих комитетах ский и Киселев немало поработали над уяснением и юридической природы крепостного права и над ми его уничтожения. Но дело не пошло далее сп мер, направленных на ограничение помещичьего 1 ла. (Была, например, запрещена продажа крестьян ли и "с раздроблением семейств"; было стеснено п мещиков ссылать крестьян в Сибирь). Самой кру) рой в отношении крепостного права был предл( Киселевым закон 1842 г. об "обязанных крестья этому закону помещик получал право освобождат] ян от крепостной зависимости, давая им земельн) (в наследственное пользование на известных уело) ределяемых добровольным соглашением). Полу ную свободу, крестьяне оставались сидеть на вл ской земле и за пользование ею обязаны были (отк
25 Зап. № 486
знание "обязанных") нести повинность в пользу владельца. Закон об обязанных крестьянах был торжественно обсуждаем в Государственном совете, причем император Николай в пространной речи высказал свой взгляд на положение крестьянского дела в его время. "Нет сомнения, - говорил он, - что крепостное право в нынешнем его у нас положении есть зло, для всех ощутительное и очевидное; но прикасаться к оному теперь - было бы злом, конечно, еще более гибельным". Поэтому крестьянское освобождение государь считал делом будущего и думал, что оно должно совершиться лишь постепенно и с непременным сохранением права помещиков на их землю. В этом смысле и был дан закон 1842 г., сохранявший крестьянские наделы в вечной собственности помещиков, 0д"ако и на таком условии помещики не стали освобождать своих крепостных, и закон об обязанных крестьянах не получил почти никакого применения в жизни.
Между тем общий ход русской жизни так влиял на всю систему крепостных хозяйств и крепостных отношений, что надобно было ждать скорого падения крепостного строя. Патриархальные формы крепостного труда уже не соответствовали изменившимся общественным условиям: крепостной труд вообще был малопроизводителен и невыгоден. Помещичьи хозяйства были почти бездоходны и впадали в задолженность, особенно в неурожайные годы, когда помещики должны были кормить своих голодных крестьян. Масса дворянских населенных имений была заложена в казенных ссудных учреждениях; считают, что к концу царствования императора Николая в залоге находилось больше половины крепостных крестьян (около 7 млн. человек из 11 млн. крепостных мужского пола). Естественным выходом из такой задолженности была окончательная уступка заложенной земли и крестьян государству, о чем и думали некоторые помещики. К экономическим затруднениям помещиков присоединялась боязнь крестьянских волнений и беспорядков. Хотя в царствование императора Николая не было бунтов, вроде пугачевского, но крестьяне волновались часто и во многих местах. Ожидание конца крепостной зависимости проникло в их массу и возбуждало ее. Вся жизнь складывалась так, что вела к ликвидации крепостного права.
5. Меры в области народного просвещения при императоре Николае 1 отличались двойственностью направления. С одной стороны, очевидны были заботы о распростране-
нии образования в государстве; с другой же стороны тен был страх перед просвещением и старания о то1 бы оно не стало проводником революционных иде> ществе.
Заботы распространения образования выразилис рождении весьма мно"чх учебных заведений. Учреж специальные учебные заведения: военные (кадете^ пуса и академии военная и морская), технические (' логический институт и Строительное училище в Пет ге. Межевой институт в Москве); возобновлен бьи ный педагогический институт для приготовления пр вателей. Все эти учебные заведения имели в виду ^ творение практических нужд государства. Для образ1 общего сделано также немало. Учреждено было нес женских институтов. Основывались пансионы с ги ческим курсом для сыновей дворян. Было улучшено жение мужских гимназий. По мысли министра нар просвещения графа С. С. Уварова, среднее образе даваемое гимназиями, должно было составлять уде. высших сословий и предназначалось для детей дв чиновников. Оно было сделано "классическим", "основать новейшее русское образование тверже и на древней образованности той нации, от которой получила и святое учение веры, и первые начатки просвещения" (т. е. Византии). Для детей купцов и предназначались уездные училища, причем правит" принимало некоторые меры к тому, чтобы лица из з словий не попадали в гимназии. Однако стремлены нию настолько уже созрело в населении, что эти ^ приводили к цели. В гимназии вместе с дворянами пали в большом числе так называемые "разночинц лица, уволенные из податных сословий, но не прин; щие к дворянам потомственным или личным. Напл ночинцев в гимназии и университеты составлял и ное и важное явление того времени: благодаря ем) русского образованного общества, "интеллигенции стал быть, как прежде, исключительно дворянским
Опасения правительства относительно того, 41 ные заведения станут распространителями вредны тических влияний, выразились в ряде стеснительн За университетами должны были наблюдать поп^ учебных округов. Устав университетов, вырабо (1835) графом Уваровым, давал университетам не" права самоуправления и свободу преподавания. Н
на Западе в 1848 г. произошел ряд революционных движений, русские университеты подверглись чрезвычайным ограничениям и исключительному надзору. Преподавание философии было упразднено; посылка за границу молодых людей для подготовления к профессуре прекращена; число студентов ограничено для каждого университета определенным комплектом (300 человек); студентов стали обучать военной маршировке и строевым уставам. Эта последняя мера была введена и в старших классах гимназии. Министерство народного просвещения, которому была в то время подчинена цензура, чрезвычайно усилило строгости, запрещая всякую попытку в журналах, книгах и лекциях касаться политических тем. Последние годы царствования императора Николая 1 заслужили поэтому славу необыкновенно суровой эпохи, когда была подавлена всякая общественная жизнь и угнетены наука и литература. Малейшее подозрение в том, что какое-либо лицо утратило "непорочность мнений" и стало неблагонадежным, влекло за собой опалу и наказание без суда.
Отношение общества к деятельности императора Николая 1. Знакомясь с правительственной деятельностью изучаемой эпохи, мы приходим к заключению, что первое время царствования Николая 1 было временем бодрой работы, поступательный характер которой, по сравнению с концом предшествующего царствования, очевиден. Однако позднейший наблюдатель с удивлением убеждается, что эта бодрая деятельность не привлекала к себе ни участия, ни сочувствия лучших интеллигентных сил тогдашнего общества и не создала императору Николаю 1 той популярности, которой пользовался в свои лучшие годы его предшественник Александр. Одну из причин этого явления можно видеть в гом, что само правительство императора Николая 1 желало 1ействовать независимо от общества и стремилось ограни-<ить круг своих советников и сотрудников сферой бюрокра-гии. На это мы уже указывали. Другая же причина сложнее. ^на коренится ь обстоятельствах, создавших попытку декабристов и репрессию 1825-1826 гг. Как мы видели, умст-)енное движение, породившее заговор декабристов, имело 1 другие ветви. Когда одни из его участников устремились в фактику, другие предались умозрению; когда одни мечтали ) немедленной перемене жизненных условий, другие огра-1ичивались критикой этих условий с точки зрения абсолют-юго знания и определением идеальных основ русской общественности. Настроение различных кружков было раз-
лично, и далеко не вся интеллигенция сочувствов ным планам декабристов. Но разгром декабристо; ненно отразился не на одном их круге, а на всей то которая образовала свои взгляды и симпатии под ш западноевропейских идей. Единство культурного ко во чувствовалось не только всеми ветвями данного у лого направления, но даже и самим правительством рение которого направлялось далее пределов улр среды; а страх перед этим подозрением и отчуждени рающей силы охватывали не только причастных к 1' ря, но и не причастных к нему сторонников западне туры и последователей европейской философии. Г как бы хорошо ни зарекомендовала себя новая вла< бы ни была она далека от уничтоженной ею "аракч ны", она все-таки оставалась для людей данного на) ния карающей силой. А между тем именно эти люди ли во главе умственного движения той эпохи. Ко1 сгруппировались в два известных нам лагеря "западн] "славянофилов", оказалось, что оба эти лагеря оди чужды правительственному кругу, одинаково дале^ взглядов и работ и одинаково для него подозрителы удивительно, что в таком положении очутились запа Мы знаем, как, преклоняясь перед западной культуре судили русскую действительность с высоты европ философии и политических теорий; они, конечно, н ли ее отсталой и подлежащей беспощадной реформе нее понять, как оказались в оппозиции славяноф^ один раз правительство императора Николая 1 (устаг нистра народного просвещения графа С. С. Уварова) ' ляло свой лозунг: православие, самодержавие, народ Эти же слова могли быть и лозунгом славянофиле указывали на те основы самобытного русского по церковного, политического и общественного, выяс которых составляло задачу славянофилов. Но славяне понимали эти основы иначе, чем представители "офи1 ной народности". Для последних слова "православие" модержавие" означали тот порядок, который существ современности: славянофилы же идеал православия и державия видели в московской эпохе, где церковь им лась независимой от государства носительницей собо начала, а государство представлялось "земским", в ко принадлежала, по словам К. Аксакова, "правительств; власти, земле - сила мнения". Современный же им славянофилы почитали извращенным благодаря госпс